Поклонники змеи. Черная птица - Гюстав Эмар

Молодая девушка еще не знала о смерти сестры и о похищении своей маленькой племянницы Марии; она думала, что она одна стала жертвою убийц. Ее брат и де Бираг решили, по совету врача, ничего не говорить ей об этих печальных событиях. Она без утайки рассказала Шовелену все, начиная со своего посещения старой негритянки Розеиды Сумеры. Выслушав ее со вниманием, Шовелен обратился к ней.

— Извините, сударыня, что я предложу вам несколько вопросов. Скажите, пожалуйста, нет ли у вас каких врагов — мужчины, женщины или ребенка?

Ангельская улыбка озарила бледное личико молодой девушки.

— Разве это возможно? — проговорила она, — я не помню, чтобы сделала кому-нибудь дурное.

— Вы слишком добры, сударыня! Негры справедливо называют вас «Девой утешения». Они справедливо любят вас и обожают.

— Ну? — пробормотала девушка, краснея от этих похвал.

— Вот поэтому-то, — холодно возразил агент, — я и спрашиваю, не знаете ли вы врагов; такая добрая, как вы, должна иметь их очень много.

При этих странных словах девушка взглянула на Шовелена с видом крайнего изумления.

— Не понимаю вас!

— Ах, Боже мой, я не умею вам объяснить этого, сударыня; мне придется коснуться самых заветных ваших тайн!

При этих словах Шовелен перевел свой вопросительный взгляд на молодых людей, стоявших у постели больной.

Де Бираг понял его немую просьбу и, нежно пожимая ручку молодой девушки, проговорил:

— Я жених госпожи Колет и лучше, чем кто-либо другой, могу объяснить ей ваши слова, сударь!

— Благодарю вас, сударь!

— Дорогая Анжела, — начал де Бираг, обратившись к молодой девушке, — слова этого господина, очень темные и неясные для тебя, на самом деле очень просты. Человеческая природа, необлагороженная образованием, — этим божественным пламенем, которое одно может осветить мрак души человека и смягчить его сердце, показывая ему разницу между добром и злом, по существу своему злая. Таким образом, добро, которое оказывают известным порочным и невежественным существам, возбуждает у них вместо благодарности только ненависть. Эти низкие люди принимают благодеяния, оказываемые им, за обиды и считают долгом мстить за них.

— О, — прошептала девушка, — разве это возможно?

— К несчастью, это так, — продолжал де Бираг, — исключения, правда, бывают, но они очень редки; мозг негров, отуманенный диким суеверием Африки, не знает христианской любви, а питается только завистью, ненавистью и мщением — тремя страстями диких рас. Вот почему, дорогая Анжела, я и спрашиваю у вас, не можете ли вы указать на кого-нибудь из черных, кому бы вы часто помогали или вообще находились в частых сношениях.

Молодая девушка, до сих пор спокойно слушавшая жениха, при этих словах задрожала.

— Боже мой, — вскричал де Бираг, изумленный этой внезапной переменой. — Что с вами, Анжела?

— Ничего, благодарю вас, — отвечала она слабым голосом, — но ваши слова, дорогой Луи, пролили свет в мою душу. Я не смею произнести те имена, которые просятся на язык.

— Не бойся, дорогая Анжела, — проговорил плантатор, — я уже знаю эти имена. Первое — имя моего молочного брата, Флореаля-Аполлона?

— Да, брат, — не знаю почему, но этот человек всегда внушал мне ужас.

— Да, да! — пробормотал метис. — Я знаю это, а второй кто?

— Второй, — проговорила Анжела, — один несчастный негр, которого я нашла у порога нашего дома умирающим от голода.

— Конго Пелле?

— Да, потом… моя кормилица.

— Розеида Сумера?! Презренная! Она всем обязана нам, а между тем в эту ночь я чуть было не попал в ее хижине в руки убийц.

— Да, она, брат!

— Простите, пожалуйста, — обратился к девушке агент, — не признали ли вы кого-нибудь из их людей, которых вы встретили в хижине негритянки?

— Никого!

— Благодарю вас, сударыня, — проговорил агент полиции и, откланявшись девушке, вышел в сопровождении брата и ее жениха.

— Ну? — спросил плантатор, когда они остались одни.

— Все это важно, — отвечал Шовелен с озабоченным видом и, подозвав офицера, курившего спокойно сигару, приказал:

— Пошлите сейчас же четверых солдат по дороге к Леогану; у самого города там есть хижина известной Розеиды Сумеры. Прикажите арестовать эту женщину и всех, кого найдут там.

Офицер бросил сигару и, поклонившись, вышел.

— А теперь, господа, — продолжал агент, обращаясь к плантатору и его другу, — прикажите позвать ко мне этого Конго Пелле; я желаю допросить его.

— Конго Пелле убежал с плантации вчера при закате солнца, — отвечал Колет, — я подозреваю его в с сговоре с Флореалем-Аполлоном.

— Гм! Это очень вероятно, — задумчиво проговорил агент. — А покажите-ка мне труп убитого негра!

— Он остался в той комнате, куда его принес Флореаль.

— Так пойдемте туда!

Трое мужчин вошли в комнату, где лежал брошенный негром труп. Рядом лежала сорванная с него маска. При виде ее агент полиции не мог удержаться от крика изумления.

— Что с вами? — с беспокойством спросил его плантатор.

— Но это красная маска! — вскричал агент полиции. — Разве этот человек принадлежал к секте Вуду?

— Напротив, это был честный, преданный нам негр! Я думаю, что Флореаль нарочно надел эту маску, чтобы выдать его за поклонника Вуду.

Эти слова произвели странное впечатление на агента полиции; он, видимо, колебался, вся прежняя энергия покинула его. Черты его лица исказились страхом.

— Вуду! — в замешательстве бормотал он глухим голосом. — Боже мой, неужели мы здесь имеем дело с «поклонниками змеи?!»

В этот момент снаружи дома раздались страшные крики. Трое мужчин, предчувствуя новое несчастье, бросились туда. По аллее тамариндов бешено мчалась, вся в мыле, какая-то лошадь. На ее спине сидел нагой человек, охваченный странными конвульсиями, как будто бы он занимался какой-то ужасной гимнастикой. В нескольких шагах от дома лошадь внезапно остановилась, и всадник полетел через ее голову на землю. Однако падение не причинило ему, по-видимому, никакой серьезной раны; он быстро поднялся и, к удивлению всех присутствующих, принялся кружиться на одном месте, произнося какие-то бессвязные слова, словно сумасшедший. По знаку плантатора слуги бросились было к несчастному, но сейчас же с ужасом отступили.

— Боже мой, — со страхом вскричал плантатор, — Люсьен Дорнес!

Действительно, это был молодой человек, который несколько часов тому назад уехал в Хереми. Но что же случилось? Что привело его в это ужасное состояние? Вдруг все заметили на его шее ядовитую змею.

— Он погиб! — прошептал на ухо плантатору Шовелен. — Это священная змея Вуду!