Подземная братва - Алексей Макеев

Но роковой ошибки все же не совершил – помнил основное правило солдат, спасателей и частных сыщиков: НЕ СТОЙ ТАМ, ГДЕ УПАЛ! Уйди из всего этого! Поэтому простер руки над головой, сжал их в замок и откатился на несколько метров.

За спиной раздался оглушительный грохот! Какой смысл оглядываться – темнота кромешная?

Занятная новизна ощущений. Он разжал зубы и почувствовал себя, как на плоту в приличный шторм. Пришлось их снова сжать, напрячься. Не все так плохо в жизни – прошедшая ночь, например, подарила несколько приятных воспоминаний. Максимов отскреб себя от холодного пола, сел на пятую точку, стиснул голову ладонями и горько подумал: «Мама дорогая! Я как Колобок с похмелья – у меня болит ВСЕ!»

Переломов, в первом приближении, не было (удивительное везение). Зато множество ушибов, царапин, порезов да еще кошмарная головная боль, от которой некуда спрятаться. Полчаса он сидел неподвижно, пока не отстучал отбойный молоток под черепом и отдельные кусочки мозаики не превратились в картинку. Светлее не стало. Но странно – дышалось, невзирая на густую пыль, царапающую ноздри, неплохо. Отсутствовало ощущение сжатости пространства. В зоне досягаемости рук – ни стен, ни труб. Под ногами – каменная крошка, а может, угольная пыль. Хотя какая, на хрен, угольная пыль? Как в анекдоте – привет шахтерам?..

Ужас положения доходил, образно говоря, обходным путем. Но в итоге все пришло, и стало грустно. Бросил вызов всепоглощающей скуке? Правда, в целом живой, хотя и ухнул ниже метро. Слишком пыльно здесь – постоянно чихать тянет. Не слышно крысиного писка. Вообще ничего не слышно!

«Тормозил» он сегодня со страшной силой. Пока сообразил, что можно включить зажигалку, пока вспомнил, в каком она кармане, пока поднялся, поскрипывая суставами…

В потолке, расположенном на высоте примерно трех метров, красовалась рваная дыра. Под ногами на этом участке скрипела глина – вперемешку с мелкой крошкой. Глыба, обрушенная при падении, распалась на фрагменты, среди которых, к величайшему изумлению, он обнаружил фонарь Евдокима! Схватил его, потряс. Забренчала железная начинка, отвалилась ручка. Но вдруг мигнул свет, мигнул вторично – и плотный мрак разрезал бодренький лучик света! Хорошенькое дельце – он даже не поверил своим глазам, зажмурился от счастья. Не отвернулся от страдальца боженька…

Первым делом повторно осмотрел пролом в сводчатом потолке и все, что громоздилось под проломом. По логике вещей в эту же дыру полутора сутками ранее сверзился разыскиваемый Гриша. Но тела мертвого Гриши – равно как и тела живого Гриши – в окрестностях обвала не наблюдалось. Неуловимый какой-то Гриша.

Максимов с некоторой боязливостью завертел фонарем. Он находился в очень странном мире. Просторный гулкий тоннель, напичканный пылью. Высота – метра три, ширина – почти четыре, стены вроде земляные, но не крошатся, почти не осыпаются, хотя изрядно обросли плесенью и бурыми живописными разводами. Сомнительно, чтобы эту нору в толще подземелья сверлил гигантский червяк. Приметы причастности человека к данному явлению имелись явные. Вертикальные распорки из просмоленного, не подверженного гниению дерева, обрывки проводов, плетущиеся по стенам, и… натуральная рельсовая узкоколейка, прижатая к стене и опущенная относительно центрального ствола сантиметров на тридцать! Самый натуральный миниатюрный рельс (Р-50, Р-45?), проржавевший до нутра и едва ли годный к применению. Выпуклости шпал, превратившиеся в мохнатые пылевые горки…

И никакого присутствия человека. В этом тоннеле уже несколько десятилетий не было ни одного человека!

Вот в этот острый момент Максимов и испытал по-настоящему звериный ужас. Замуровать себя по собственному усмотрению черт знает где (здесь не слышно даже метро!)… С отключенным телефоном – не будет работать телефон на такой глубине, без еды, питья, с десятком сигарет, большинство из которых превратились в сломанные палочки. И батарейки в фонаре не вечные…

Сядь и думай, приказал он себе. Не бери в голову. Ну, подумаешь, упал. Выключи фонарь. Закури. Ситуация необычная (невольно вспоминается кино про карнавальную ночь, где директор клуба постоянно куда-то проваливался), но с кем не бывает, по крайней мере живой (пока). Ощущение, что попал во вчерашний день? Оно пройдет. И во вчерашних днях можно жить. Голова со скрипом, но должна начать думать. Где он находится? Насколько фантастична гипотеза – в одном из старых засекреченных тоннелей, так и не найденном энтузиастами? Не секрет, что рыли тоннели в тридцатых годах: от нынешнего здания мэрии, бывшего крайкома партии, во все стороны – на вокзал, к пристани, к нынешнему краеведческому музею и нынешнему же речному училищу («Ракушке»). А если и секрет – то для непосвященных. Любили властные структуры просчитывать пути отхода от собственного населения, благо силы в стране, живой и бесплатной, миллион на миллионе (а все равно в тридцать седьмом всех постреляли). Партии требовалась защита от поддерживающего ее населения. А может, и в сороковые рыли – боялись ведь не только собственных граждан, но и фрица, который бодро шагал по европейской части. Весь город, по преданиям, опутан подземными норами. А найдены далеко не все. Под оперным театром шесть этажей подземного города, под бывшей партшколой – разветвленная сеть бомбоубежищ и катакомб. Под зданием магазина «Орбита» – старые купеческие лазы… Команды следопытов, краеведов-экстремалов и прочих диггеров, терзаемые резонным интересом, делали попытки докопаться до истины. Отрыли несколько коротких тоннелей, не смыкающихся с длинными, обнаружили облицованный отделочным кирпичом подземный ход купца Лопатина, жившего и работавшего в этом городе. Но быстро напоролись на преграды. У кого-то жены заартачились, другим осточертело биться лбом в завалы и тупики: ведь техникой никто не обеспечил. А после и чиновники опомнились: что за самоуправство на вверенной территории? Незачем народу знать правду о собственной истории! Давно закончились времена гласности и перестройки…

В общем, повезло Максимову. Угодил в тоннель, о котором никто не знает. Шел в комнату, попал в другую. Он пытался абстрагироваться и определиться в пространстве. Дом, в котором проживает семья Савицких, стоит в трех шагах от оживленной вокзальной магистрали. С одной стороны – центральная площадь Ленина с оперным театром и кучкой административных зданий, с другой – железнодорожный вокзал. Если его гипотеза верна, частный сыщик бахнулся в тоннель, когда-то связывавший здание бывшего крайкома с вокзалом. Зачем узкоколейка – дело десятое, но можно и объяснить – не пешком же собирались эвакуироваться по мраку и грязи сытые начальственные рожи? В два конца ведет дорога, надо попробовать выбраться к истоку. Не стоять же под дырой, пока оттуда свалится манна небесная в лице какого-нибудь мужественного спасателя? До окончания рабочего дня сотрудники агентства Максимова не хватятся. Да и завтра в панику не впадут. Полиция, которую вызвал трясущийся Евдоким (если вызвал), в колодец не полезет, не тому ее учили. Будут ждать спасателей. Спасатели вдумчиво оценят поведение дворника, особенно устойчивое амбре из нутра, и сразу заподозрят, что товарищ перебрал с «сестрицей-палёнушкой» и уверенно идет навстречу «белой горячке». Никто не видел, как Максимов с дворником вскрывали колодец – обезлюдел двор. А если и поверят, то дело затянется до бесконечности. Дыру, в которую загремели отрок с сыщиком, найдут не сразу. Могут вообще не найти – она в глаза не бросается. Пока придумают, как туда спуститься, пока подтянут подходящее оборудование, снаряжение…