📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаФантомная боль - Арнон Грюнберг

Фантомная боль - Арнон Грюнберг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 77
Перейти на страницу:

— От этого у них возникает иллюзия, — однажды объяснила она мне, — что можно снова взять в собственные руки контроль над жизнью.

— Но почему? — удивился я. — Как это связано?

— У них наконец хоть что-то получается. Наконец хоть что-то идет как надо.

* * *

Я медленно шел в сторону дома. На один из лотерейных билетов я выиграл пять долларов, при том что стирание защитного слоя заняло больше двадцати минут. Приятно, когда вступаешь в молчаливый контакт с другими людьми — они стоят рядом и стирают защитный слой на своих билетах. Возникает нечто похожее на взаимопонимание. Мне вдруг показалось, что совсем не так уж плохо было бы всю оставшуюся жизнь посвятить билетам моментальной лотереи.

Писательство — это, несомненно, превосходный способ не жить, сохраняя иллюзию, что находишься в гуще событий. А сам при этом незаметно дергаешь за веревочки. Этот вид одиночества тоже имеет свой запах, запах красных коктейлей, которые слишком долго простояли нетронутыми в стаканах и в конце концов прокисли. На самом деле любое одиночество имеет запах, как раз это делает его легко переносимым: то, что ты можешь его понюхать, как собака.

Я зашел на почту проверить свой ящик, но в нем ничего не оказалось, кроме повторных счетов, которые я решил не забирать.

Эйфория писателя, манипулирующего событиями, должно быть, еще мимолетнее, чем наслаждение эротомана. Она исчезает, как только объект ваших манипуляций сдается и становится управляемым, когда стирается граница между человеком и персонажем. За этой гранью уже ничего нет и быть не может. Один рассказ.

Несколько месяцев я писал рассказ о таком манипуляторе, и мне все никак не удавалось его закончить. Это был рассказ о человеке, дающем уроки любви, вернее сказать, уроки обольщения. Все его ученицы чему-то у него научились, но он у них ничему. От этого его алчность только росла и уроки, которые он давал, превращались одновременно в его спасение и в его драму.

У светофора я наткнулся на пожилую даму, мою знакомую из кофейни.

— Давно тебя не видел. Уезжала в отпуск? — спросил я.

— Мне удалили половину верхней челюсти, — ответила она и широко открыла рот, демонстрируя мне свои раны.

— Какой ужас! — воскликнул я, а она сказала:

— Но ты ведь мог подойти к телефону и позвонить. Как там твоя жена?

— Хорошо, она сейчас на конгрессе в Вене.

Утром в день ее отъезда я вошел в ванную комнату; жена лежала в ванне и терла ногу натуральной губкой. Я подошел к зеркалу побриться, но не нашел своей бритвы.

— Ах да, — сказала жена, — я взяла ее побрить себе ноги.

— Черт побери, — выругался я, — покупай себе собственные бритвы. Я брезгую бриться тем же лезвием, которым ты сбриваешь волосы у себя на ногах.

— Что это ты вдруг стал мною брезговать?

— Да нет. Мне просто нужна моя бритва. Не надо брить ноги, если ты не желаешь покупать себе бритвы, на твои ноги уже и так давно никто не смотрит.

Она плескалась в ванне. Вода переливалась через край. Да, мы крупно поссорились из-за бритвы утром того дня, когда она уезжала в Вену.

— Ты похожа на камень, — сказал я, — который мне каждый день приходится вкатывать в гору.

— Спасибо за очередное сравнение! — отозвалась моя жена и продолжила скоблить ногу.

Свернув на свою улицу, я снова вспомнил статью о Звево, которая должна была содержать не меньше двух тысяч слов. У меня здорово получается считать слова. Моя жена порой говорила:

— Вот если бы ты умел так же хорошо считать деньги, как ты считаешь слова.

В холле возле самой двери лежал кусочек картона. В нашей парадной и без того хватает мусора, там иногда ночует бездомный, и я уже хотел было небрежно отпихнуть картонку ногой в сторону, как вдруг заметил, что на ней что-то написано. Я наклонился и прочел:

«Господину Р. Мельману. Позвоните, пожалуйста, по телефону 212–5739653. У меня для вас из Голландии пакет, который вам просили передать».

Я не ждал никаких посылок, я уже давно не жду никаких посылок. Тот номер телефона мне ничего не говорил, а имя на картонке указано не было. Словно в наше время достаточно одного номера телефона. Меня особенно заинтриговала эта картонка: почему не бумажка, не кассовый чек или, скажем, салфетка? Почему именно клочок картона?

День прошел так же, как и многие в том году. Я посмотрел фильм, какой-то триллер, затем поработал над статьей о Звево. Где-то на середине я выяснил, что мне, собственно, нечего сказать о Звево, но ведь нехорошо сообщать об этом в редакцию за день до окончательного срока сдачи статьи. Когда я справился-таки со статьей, писательство представилось мне чем-то вроде болезни, например геморроя, только гораздо хуже.

Возле открытого камина я нашел карманный фонарь, забытый трубочистами, и в качестве развлечения решил написать трубочистам письмо.

Дорогие трубочисты, — начал я, — вы оставили у меня свой карманный фонарь. Когда вы зайдете его забрать? Я могу и сам вам его занести, если вы мне сообщите, где находится ваш офис.

На счете значился лишь номер телефона и почтового ящика — деталь, показавшаяся мне курьезной для фирмы, выписывающей квитанции под грифом «Надежные трубочисты». Я даже задумался, а не написать ли новую книгу под названием «Письма моему трубочисту»?

Затем я снова вспомнил о кусочке картона, который я засунул в свой внутренний карман. Я налил себе полную рюмку кальвадоса, но после некоторых колебаний выплеснул напиток в раковину. После чего позвонил по номеру, указанному на кусочке картона. Мне пришлось несколько раз назвать свое имя. Молодой человек, с которым я беседовал, казалось, все никак не мог взять в толк, для чего я ему звоню.

— Вы ведь ничего не продаете? — в очередной раз спросил он.

— Я хочу забрать свой пакет, — снова повторил я. — Я ничего не продаю.

Кто знает, может быть, у меня еще есть шанс на спасение и этот шанс упрятан в большой почтовый конверт с уймой иностранных марок и вложенными таможенными декларациями? Да-да, вероятней всего, это пакет, проверенный таможней и затем снова небрежно заклеенный.

И я еще раз рассказал ему все с начала и до конца.

— Ну-у, — промычал юноша, — перезвоните вечером, попозже.

— Может, вы скажете этому человеку, чтобы он сам мне перезвонил? — И я продиктовал свой номер телефона.

Довольно утомительно клянчить пакеты, передавать которые вы не просили. После этого я позвонил своей жене в Вену. Она сообщила, что все идет нормально. Большинство докладчиков скучные, но один психиатр из Рима рассказал что-то интересное. Вечером у них банкет, но она не собирается долго засиживаться.

— А как ты? — поинтересовалась она.

— Надумал написать новую книгу, «Письма моему трубочисту».

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?