Убойное лето - Владимир Григорьевич Колычев

Шальная она баба!.. А Сарычев, Сарычев… Ну да, видел я его!..

– Где?

– Я от Людки уходил, смотрю, мужик навстречу. Лицо вроде бы знакомое, а кто – не вспомню… Да, Сарычев это был. А зачем ты спрашиваешь?

– Если Вельяминов спал с его женой, как мог ему Сарычев отомстить?

– Переспать с Людмилой?! И что?

– Переспал.

– С одной стороны, нормально. А с другой… Знаешь, а ведь я морду этому козлу набью, если встречу!

– Может, и встретишь. На этапе.

– За что?

– Его – за убийство твоей Людмилы, а тебя… Ну, чтобы ему жизнь медом не казалась.

– В зоне?

– В зоне.

– Так не трону я его там! – ухмыльнулся Бешеров. – Так что не надо меня на этап!

– А если это ты Вельяминову убил? – хлестко спросил Прокофьев.

– В рейсе я был! – чуть не вскрикнул Ренат.

– Да спокойно, спокойно. На пушку я тебя беру, неужели не понял?

– Как это не понял? Понял!

– Увидел тебя, смотрю, ты к Людмиле намылился… Значит, в рейсе был?

– Да.

– Тогда отдыхай! – улыбнулся Прокофьев, кивком указав на дверь.

– Ну ты, начальник, в натуре! – выдохнул Бешеров. – Наизнанку меня вывернул!..

– Да, и фото на память. – Прокофьев навел на него камеру смартфона.

– Если только в анфас.

– На профиль ты пока еще не заработал.

– Чур тебя!

Прокофьев сделал фото и показал на дверь. Бешеров только рад был убраться с глаз долой, но вряд ли он уходил с легкой душой. Не мог уголовный розыск оставить его в покое, и он это, скорее всего, понимал.

Глава 4

Лида не подарок, и Саша не тряпка, а утром сегодня они оба встали не с той ноги. И началось. Саша налил в чайник воды, но спросонья забыл включить, Лиду это разозлило, она обозвала его недотыкой. Потом он спросил у нее, кто такой интроверт. А она послала его подальше. А ведь можно было просто взять и ответить на вопрос. Тем более что все очень просто. Интроверт – это человек, склонный к интроверсии. А интроверсия, в свою очередь, – это то, к чему склонен интроверт. Неужели так сложно запомнить?

Все бы ничего, но в то же утро поссорился со своей Раисой и Паша. Да по-другому и быть не могло, ведь Саша и Паша – близнецы. А Лида и Раиса практически сестры и по духу, и по профессии.

На службу девушки отправились на одной машине, Саша и Паша – на другой. А служба у них одна – Управление уголовного розыска, отдел по раскрытию тяжких и особо тяжких дел против личности. Четыре опера, и все Луковы. Фамилия, может, и не звучная, но после развода Лида и Раиса не захотели возвращаться к девичьим фамилиям. Да, да, за два года Саша успел и жениться на Лиде, и развестись с ней, а не так давно они снова сошлись. А сегодня вот очередной раздрай. И Паша с Раисой не могут сойтись характерами.

– Мужчина должен быть умнее женщины, – сказал Паша, взмахом руки приветствуя оперативного дежурного за стеклом.

– Это тебе так Прокофьев говорил? – усмехнулся Саша.

– Помириться нужно, а то весь день кувырком.

– И Валя лыбиться будет! – кивнул Саша.

Валентин Бордов – идейный холостяк, и любая семейная ссора – это очередное подтверждение правильности выбранного им пути. Он этого и не скрывает. Так что ссора между Сашей и Лидой – вода на его мельницу. С Пашей и Раисой аналогично.

Лида и Раиса устроились в отделе с комфортом, у них свой кабинет, небольшой, но отдельный. В их кабинете у окна стоял Бордов, Лиду он обнимал за плечо правой рукой, Раису – левой и при этом нагло улыбался, глядя на братьев. На столе торт с кремовыми розочками, на подоконнике закипал чайник с ромашками.

– А-а, однояйцевые! – Раиса даже не собиралась отстраняться от Бордова.

– Надо же, а я все думаю, что-то же в них не то! – Лида хлопнула в ладоши, локтем легонько ткнув Бордова в живот.

– А сравнить не с кем было! – засмеялась Раиса и боком толкнула Бордова, заставляя прижать ее покрепче.

– Валь, а возьми нас в жены! – попросила Лида.

– Ну все, хватит! – Продолжая улыбаться, Бордов мягко оттолкнул от себя девушек, направляя одну к Саше, другую к Паше. – Давайте чай пить!

Но Сашу это не раздобрило.

– А чего ты здесь раскомандовался?

– А того, что у Валентина сегодня день рождения! – злорадно и с осуждением уколола его Лида.

– Да?! – Саша растерянно захлопал глазами.

Девчонки на то и девчонки, чтобы запоминать даты, но Лида могла бы и сказать.

– Два! – передразнила Раиса.

– Тридцать два! Тридцать два года мне сегодня стукнуло. День святого Валентина сегодня! – расплылся в улыбке Бордов.

– Поздравляю, скромняга! – Паша протянул Валентину руку, в этот момент и открылась дверь.

В кабинет вошел Прокофьев, краса Управления, гордость отдела, он же и гроза, и пример для подчиненных. Суровый мужчина, внушительный, и тяжело с ним, и легко одновременно. Сколько помнил себя Саша, рядом с Прокофьевым он всегда чувствовал себя мальчишкой. А на душе всегда было легко. Даже когда Прокофьев ругал его, он чувствовал в его голосе отеческие нотки. Прокофьев никогда никого не предавал, а однажды спас ему жизнь. И ему, и Паше, и девчонкам.

Сивого с награбленными деньгами накрыли, собирались его брать, но появились бандиты Карамболя, завязалась перестрелка. Лида с Раисой присоединились к перестрелке, но и у них очень скоро закончились патроны. Бандитам до полной победы оставалось совсем чуть-чуть, когда появился Прокофьев… После той кровавой бани Саша сдружился с Лидой, Паша – с Раисой, потом сыграли свадьбу, а затем развелись. Чуть больше двух лет прошло, а как будто