Любовь на производстве - Басова Анастасия

не кормила, он был очень маленький, сидел глубоко внутри и не высовывался.

Глава 15. «Акула в аквариуме»

Как я уже говорила, наш цех располагался на втором этаже, там же находился и кабинет начальства. Если идти прямо по коридору, то сразу на пути он и попадался на глаза. Собственно, это был необычный кабинет, а сильно вытянутый в длину. В нем помещалось столов пять – шесть – для пяти или шести начальников, соответственно. Сидели там, к слову сказать, и технологи. У высшего руководства, конечно, были и свои собственные «апартаменты». Еще из необычного в этом помещении были стеклянные стены, благодаря которым начальники смены и бригадиры могли прямо с рабочего места наблюдать за обстановкой в коридоре и, частично, в цехе. Но и мы, работники, в свою очередь, тоже видели, кто из руководства сейчас в своем кабинете и кого можно не опасаться неожиданно встретить.

И вот идем мы как-то раз своей бригадой из цеха на перерыв, а Замира шепотом говорит: «акула в аквариуме». Я смотрю и вижу, что в кабинете начальников стоит Алена Петровна и с кем-то разговаривает. Потом я еще долго смеялась такому точному определению, оно даже стало у нас нарицательным. Выглядело это и впрямь как в каком-нибудь океанариуме: когда идешь по коридору, а у тебя над головой проплывают акулы. Возникает двойственное чувство: с одной стороны страх – акулы же, и они рядом, а с другой – спокойствие, потому что понимаешь, что хоть и находишься в нескольких метрах от хищников, но в безопасности – аквариум тебя защищает. Вот и нас защищал этот «аквариум». Хотя иногда и наоборот.

Так, однажды, все бригады сидели в столовой, потому что уже закончили работу и ждали, когда распустят по домам. Вдруг идет Алена Петровна со словами:

– нужно четыре человека, чтобы помыть тестомес.

Все расслабились, были уже, как говорится, на низком старте, а тут идти мыть, да еще и тестомес. Что там с этим тестомесом могло случиться? Карим – наш главный по тестомесу – каждый день его надраивал лучше, чем свою машину, если бы она у него была. Но делать нечего, кому-то надо было идти. Вызвалась наша девчачья команда: я, Надя, Ира и Замира. Каждая взяла по тряпке: настроились драить аппарат. Но когда подошли к нему – тот чуть ли не сиял, как начищенный унитаз, в смысле самовар. Для проформы, конечно, сделали вид, что моем его. На самом же деле, наверное, больше разводов наделали. Поэтому не прошло и десяти минут, как мы уже возвращались обратно в столовку, проходя, естественно, мимо «аквариума». Надя отдала бригадирше ключ от шкафчиков. И тут Алена Петровна заметила маникюр на руках у девушки: у нее были лаком накрашены ногти. А по правилам нашего заведения, нельзя было наносить на ногти ничего, даже прозрачный, даже лечебный лак. И тут бригадирша взбеленилась:

– если бы я увидела это безобразие раньше – заставила бы тебя зубами отгрызть этот лак!

Нам всем сделалось не по себе… Да уж, иногда власть опьяняет.

Глава 16. Маленькие секреты рабочей одежды (или нижнее белье с любовным посланием)

Еще одним фронтом нашей работы была подготовка вечерних начинок для булочек на завтрашний день. Заключалась она в следующем. После основной работы, когда уже скатаны все булки, Алена Петровна распределяла нас по разным делам: кто-то мыл, кто-то «сиропил», кто-то фасовал, а кто-то готовил начинки. Я в тот день была на начинках. Отправляли туда по два человека. Работа проходила в нашем же цехе. Но для начала нужно было запастись тарой, в которой и готовились эти самые начинки: изюм и мак.

Наша бригада отвечала за булочки трех видов: с корицей, маком и изюмом. А в целом на заводе, конечно, изготавливалось множество самых разных вариаций булок, хлеба, пирогов, тортов и других кондитерских изделий. Но каждый цех производил только строго свою продукцию. Когда кто-то и выходил на подработки в другие отделы и бригады, то занимался там самой простой, с точки зрения обучаемости работой: подносил, убирал, вытирал, «пыль с потолков гонял», – как любила говорить Анна Сергеевна.

Итак, в тот день я была на вечерних начинках. Говорю на вечерних, потому что были и дневные, и мне, как и многим, они не нравились. Правда и ставили меня туда крайне редко. Но некоторых коллег Алена Петровна постоянно туда назначала. Я не очень понимала ее стратегию, возможно, она у нее была. Там, кстати, часто стояла Анна Сергеевна и, несмотря на то, что тоже не любила эту работу, никогда не жаловалась, а принимала как должное.

Однажды, когда она была на этих начинках, кто-то положил в ведро с мутной водой нож лезвием вверх. А те, кто стоят на начинках еще и моют всю посуду. И есть негласное правило: режущие предметы нужно класть лезвием вниз, так как вода от муки становится мутной и ножей, хоть они и большие, не видно. Вот Анна Сергеевна и напоролась на такой нож. Кровищи было… Но она и тогда не жаловалась.

Когда меня первый раз назначили на начинки, я посетовала женщине:

– я же не знаю, как это делается…

На что Анна Сергеевна взяла чашу, поставила на весы, плюхнула туда распаренный мак, взвесила и говорит:

– повтори.

Я повторила. А она:

– ну вот, теперь у тебя есть еще одна специальность – «начиночница».

В общем, Анна Сергеевна меня, и не только, частенько подбадривала и развлекала подобным образом. Женщина как-то рассказывала, что раньше была достаточно жестким человеком и держала себя отстраненно от других. Говорила: «мне было наплевать на переживания людей, что там они думали и чувствовали. Пока я не попала на ретрит на Бали, в группу, где мы несколько дней медитировали. И там как будто открылся третий глаз: я поняла, что хочу слушать и слышать людей. И начала это делать. И этот интерес и желание помогать не ослабевают до сих пор».

И действительно, Анна Сергеевна всегда была очень внимательна к собеседнику, выслушивала и, если просили, была готова дать совет. А еще, как я уже говорила, женщина всегда очень к месту вворачивала какую-нибудь шуточку. Именно она, кстати, научила меня катать рулеты так, что они начали хорошо получаться. У Анны Сергеевны была какая-то своя методика и, надо сказать, что ничто другое у меня не работало, пока я не