Дорога к ангелу - Марина Ефиминюк

– А теперь ты отпусти рыцаря, – предложил юноша.

– Вот еще, – буркнул Бигдиш и со всего маху так саданул кулаком поверженному воину под ребра, что тот снова охнул. – Мы к Ламберфу!

– Без шума не умеете? – донесся до них тихий знакомый баритон, и воины мгновенно расступились, открывая дорогу своему капитану.

Друзья постарались не выказать удивления от вида бывшего наставника, которого не пожалело время. Когда-то они прощались с молодым, несмотря на возраст, мужчиной, а встретили седовласого усталого воина с глубокими складками морщин, залегшими меж нахмуренных бровей.

– Стаффорд, – обратился Ламберт к юноше, – это и есть они.

– Они?! – Тот недоверчиво посмотрел на друзей, больше всего походивших на оборванцев. – Всю седмицу мы ждали этих?!

– Полегфе, рыцарь, – одернул его Бигдиш. – Не суди о людях по синякам на их лицах! Восмофно, это боевые раны.

Воины заволновались, тихо переговариваясь.

– Подрались, что ли, по дороге? – Из-за спины Ламберта выскочил невысокий коренастый воин с рыжей лохматой бородой и кожаной повязкой, закрывавшей один давно вытекший глаз.

– Вогнар! – Бигдиш, признаться, опечалился, вспоминая бывшего заклятого собутыльника.

Без кулаков они могли общаться только на поле боя, но стоило затихнуть битве, как лучник снова мечтал свернуть шею имперскому ассасину. Ведь тот никогда не упускал возможности хвастливо упомянуть, что, может, глаз у него один, зато рангом он повыше, чем лучник Бигдиш.

– Мы встретили Проклятых, – уточнил хмуро Лукай, не думая убирать острие клинка от груди притихшего пленника, который теперь вполне оправданно опасался за пока еще целый нос. Ведь после ухода мечника на покой пять лет назад меж воинов отряда ходило множество сплетен о его неуправляемости. Оказалось, некоторые не врали, по крайней мере в том, что касалось импульсивности.

– Как всегда появляетесь с фанфарами, – глумился рыжий ассасин, и мечник в бешенстве сузил глаза.

– Я рад, что вы здесь, друзья мои, – дипломатично пресек зарождавшуюся новую потасовку Ламберт. – Убери меч от моего рыцаря, Лукай. Рорин – хороший воин.

Мечник помедлил мгновение, убрал оружие и протянул бородачу ладонь, предлагая помощь. Тот только свирепо скривился и попытался подняться сам, но со сломанным локтем любое движение доставляло мучения. В конце концов, сжалившись, Бигдиш схватил бедолагу за шкирку и поставил на ноги.

– Профти, брат, кровь за кровь, – похлопал Бигдиш пошатнувшегося воина по плечу.

– Бетрезенов волк тебе брат, – процедил Рорин сквозь сжатые зубы. – А с тобой, мечник, мы еще поговорим!

– Побереги нос, – хмыкнул Лукай, не придавая значения пустой угрозе, – для меня.

– Расходитесь, – тихо, но властно приказал Ламберт воинам, и круг тут же стал распадаться, хотя в воздухе по-прежнему витал дух агрессии.

Казалось, стоило произнести неверное слово, и рыцари набросятся на пришельцев, как сорвавшиеся с привязи псы.

– Не слишком хорошее начало, – неодобрительно покачал головой Ламберт, следя за тем, как Рорин ковыляет к палатке лекаря.

– Твои воины знают толк в гостеприимстве, – без особого сожаления пробормотал Лукай, следуя за капитаном к большому шатру.

– Они защищали Ламберта, – тут же вступил в разговор юноша, названный Стаффордом.

– Твоему капитану никогда не нужна была защита, он и сам неплохо справлялся, – ощетинился Лукай, не желавший признаваться в собственной грубости.

Безусловно, он без излишней скромности мог это сказать, ибо по боевой выучке превосходил многих в старом отряде капитана, но об этом не заявляли открыто. Воины никогда не любили выскочек.

– Уже нужна, друг мой, – Ламберт оглянулся, отодвигая полог. – За мной охотится Инквизиция.

– Что? – изумился Лукай. – Но по какой причине?

– По той же, почему я попросил вас отозваться, – серьезно произнес Ламберт и, чуть помедлив, добавил: – Вы последние приехали в лагерь.

– Мы торопилифь, но у нас выдалофь очень нафыфенное путефефтвие, – хохотнул Бигдиш, входя в шатер.

Лукай подозревал, что страшно шепелявивший лучник мучился от нестерпимой боли из-за ядовитого пореза на щеке, и удивлялся его оптимизму. Хотя что говорить, лучший друг всегда отличался неуемной говорливостью, которой не сумели бы пресечь даже смертельные раны.

Вошедшим в шатер гостям показалось, будто время вернулось на пять лет назад. Изменились земли и войны, но убранство в походной палатке Ламберта осталось прежним. Все тот же жесткий топчан с уже сильно протертой бараньей шкурой вместо перины и тонким потрепанным одеялом. Стол с бумагами, сейчас сдвинутыми на самый край, ведь всю столешницу заполонили плошки с разноцветными порошками. От них пахло острой приправой и сухими хмельными травами. В центре шатра, рядом с шестом-опорой, находился почерневший очаг, даривший столько тепла, что под пологом царила духота.

Незнакомым друзьям показалось новое лицо странного тщедушного человечка с вздыбленными редкими лохмами и кругленькими, аккуратными очками на длинном носу. Он быстро оглядел гостей и недовольно поджал губы, когда заметил непроизвольное, почти инстинктивное движение Ламберта, схватившегося за туго перебинтованную под рубахой рану, о которой в отряде не знал никто. Конечно, кроме него и Стаффорда. Стоило очкарику увидеть опухшую щеку Бигдиша, как глаза его сверкнули искренним любопытством, как у безумного ученого, наметившего себе новую жертву для экспериментов. Собственно, жадный взор лекаря не укрылся от капитана, но Ламберт только махнул рукой:

– Герон – мой лекарь.

– Какая удафя, – расплылся лучник в кривой, на всю здоровую половину лица улыбке.

Теперь они с человечком разглядывали друг друга с нескрываемой взаимной симпатией, жаждая слиться в общем лекарском экстазе.

Гостям налили горячего вина с травами, и Ламберт тяжело опустился на топчан.

– Ты написал, что тебе нужна помощь, – первым спросил Лукай. – И вот мы прибыли.

– Я благодарен. – Капитан потер грудь и поморщился. – Я не указал причины, но вы все-таки здесь.

– Любопытстфо замуфило, – попытался схохмить Бигдиш.

Его шутка была встречена оглушительным молчанием, и лучник неловко заерзал на колоде, заменявшей табурет.

– А ты по-прежнему болтлив, друг мой. – Ламберт покачал головой. – Я не мог указать причины. Мои письма могли перехватить. Тогда бы вы оказались в опасности, и это не было бы вашим выбором. Стаффорд сказал правду, за моим отрядом и мной следит инквизитор Ферре. Все, кто принимает мою сторону, безоговорочно становятся врагами Инквизиции.

– Ферре? – удивился Лукай, припоминая господина, отличавшегося крайне неприятной манерой кривиться во время разговора и не расстававшегося с мечами необычной крестообразной формы. – Инквизитор, который несколько лет назад устроил охоту за ведьмами?