Горячая точка - Иван Сербин

— Понимаю, — абсолютно серьезно сказал Беклемешев. — Более того, нам этого не хочется не меньше, чем вам, а может быть, даже и больше.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Третьяков. — Это все, что вы хотели знать?

— Я бы хотел знать гораздо больше, — честно признался Беклемешев. — А пока еще один вопрос.

— Слушаю вас.

— Что это за воинская часть и что здесь делал заместитель министра обороны?

— Это уже два вопроса, — полковник посмотрел на бродящих среди машин оперативников Беклемешева. — Заместитель министра обороны инспектировал батальон связи, входящий в отдельный дивизион материально-технического обеспечения. А непосредственно батальон занимается тем, что обслуживает законсервированные на случай экстремальных обстоятельств вспомогательные средства и линии межвойсковой связи. Часть, как вы понимаете, особая, особое и отношение, — Третьяков повернулся к майору. — Надеюсь, я ответил достаточно полно? Большего, к сожалению, сказать все равно не могу, поскольку вы — тут ваш начальник прав — не имеете «верхнего» допуска. Хотя лично мне кажется, что большего и не надо. В конце концов, напали ведь не на батальонный городок, а на автоколонну.

— Вы правы, — согласился Беклемешев, внимательно разглядывая полковника. «Тот еще жук», — подумал он. Третьяков говорил только то, что хотел, умудряясь выдать ровно столько информации, сколько считал нужным, но при этом вроде как удовлетворяя интерес собеседника. Тютелька в тютельку и ни грамма лишнего. Однако и Беклемешев был не лыком шит. Чему-чему, а уж настырности Котов его научил. — Большего не надо, — подтвердил он и тут же добавил: — Пока в этом нет необходимости. Значит, мы осматриваем машины, а вы подготовьте, пожалуйста, список заложников. Я имею в виду...

— Я понял, что вы имеете в виду, — ответил Третьяков. — Хорошо. Через двадцать минут список будет готов. Работайте, майор.

Группа подошла к пропускному посту и остановилась. В насквозь прозрачной будке сегодня дежурили трое постовых. Двое парней и девушка. Девушку Наташа знала. Ее звали Галя, работала она тут чуть больше года. Трое студентов мялись позади. Из-за возникшей толчеи им не пришлось проходить контрольное «кольцо» детектора металла. Дородный здоровяк с погонами сержанта, улыбающийся, добродушный, пыхтя, поднялся со стула и выполз на свежий воздух. Около года назад сержант занял у Наташи пять тысяч «на недельку», но то ли он раньше был полярником, то ли имелся в виду какой-то астральный календарь, короче, «неделька» еще не прошла и, судя по всему, проходить не собиралась. Наташе было неловко напоминать ему о долге, а сержанту; очевидно, по ночам не икалось. Во всяком случае, выглядел он весьма и весьма довольным. Собой и жизнью.

— Приветствую, — поздоровался сержант с Наташей и посмотрел на детей. — Большая группа.

— Большая, — согласилась она.

— Списочек, — он протянул руку и взял у Наташи список экскурсионной группы.

Дети нетерпеливо завозились, загомонили. В этот момент «туалетный ходок» сделал быстрый шаг вперед и оказался за кольцом-детектором. В будке противно зазвенело. Галя, лениво листавшая последний номер «Лизы», отложила журнал и потянулась за автоматом, висящим на спинке стула. Пересекший «кольцо» хмурого вида молчаливый парень, Пастор, рванул из-под плаща «вал» и почти без замаха ударил сержанта прикладом. Тот взмахнул руками и шлепнулся на бок. Белые листы списка разлетелись и, словно раненые чайки, начали быстро опускаться в густо замешенную чужими ногами грязь. Секунду спустя Март прыжком подскочил к будке и наставил на постовых оружие. Те опешили. Галя застыла в нелепейшей позе: полусидя, еще не дотянувшаяся до автомата рука за спиной, на излете. Совсем как памятник генетическому ублюдку — девушке-дискоболу — в совдеповском парке развлечений.

Террористы разделились. Март ворвался в будку. Пастор быстро зашагал к стеклянной четырехэтажной «таблетке» — входу в башню. Третий — рыжий плечистый Женя — остался с группой.

На первом этаже телебашни охранялся только служебный вход. На обычном, для посетителей, дежурил только «сменный пост», состоящий из трех лифтерш легендарного возраста, который обычно принято называть «пенсионным», и молоденькой продавщицы сувениров.

Войдя в холл, Пастор спокойно достал автомат, сказал негромко и вежливо, почти увещевающе:

— Минуту внимания. Прошу всех отойти к левому лифту. Если кому-то тяжело стоять, можете взять стулья и присесть. Руки поднимать не нужно. Просто положите их на колени, чтобы я видел. Убедительная просьба: не делать резких движений. Сидите и молчите. Если вы выполните наши требования, с вами ничего плохого не случится.

Лифтерши отреагировали на редкость спокойно. Ларечница управилась быстрее всех. Не прошло и пяти секунд, а она уже сидела у лифта — спина неестественно выпрямлена, поясница выгнута, руки на бедрах, глаза выпучены от старания. Две лифтерши подхватили стулья и покорно присели по соседству с ларечницей. Зато третья попыталась «качать права».

— Ишь ты, «присели»! — возопила она. — Ухарь какой! Я шпану и почище видала! И не боюсь! Ни тебя, ни дружков твоих проклятых! Ни пистолетов этих ваших! Грозить он мне будет. Вот сейчас вызову милицию, они тебе, шалопуту, ума-то вставят!

Пастор, спокойно наблюдавший за крикливой лифтершей, сунул руку за пазуху и вытащил нож. Длинный, с острым, отливающим голубоватым серебром лезвием.

— Ты что делаешь? — Лифтерша остановилась. При виде ножа она испугалась куда больше, чем при виде автомата. — А ну положь тесак!

Пастор, глядя ей в глаза и не говоря ни слова, закатал рукав плаща и легко, спокойно полоснул себя по предплечью. Порез был пустяковым, но кровь хлынула ручьем. Глаза у лифтерши закатились, она издала странный протяжный всхрап и кулем рухнула на пол.

Пастор посмотрел на ее разом побледневших товарок:

— Ничего страшного. Обычный обморок. Помогите ей сесть. — Затем он достал из кармана передатчик и поднес к губам: — Третий — Острову. Первый КПП — чисто. Холл первого этажа — чисто.

— Отлично, Третий, — отозвался через секунду передатчик. — Мы начинаем.

Рыжий Женя пнул ногой все еще лежащего здоровяка-сержанта и приказал:

— Ты, в будку, быстро.

Тот завозился, застонал, словно смертельно раненный, и начал медленно подниматься.

— Живее, тварь! — рыкнул боевик. — Бегом!

Сержант, зажимая одной рукой разбитое лицо, а второй слепо шаря вокруг, торопливо, на подгибающихся ногах потрусил к двери поста.

— Все. — Террорист повернулся к Наташе и без особой симпатии сообщил: — Короче, так, мы захватываем здание. Вы пойдете с нами. Не будете рыпаться, сделаете все, что говорят, — останетесь жить. Рты не открывать, руками не махать.

— Что происходит? — возмутилась «деловая мама». — Я требую, чтобы нас и наших детей немедленно отпустили!