Королева льда - Айрис Джоансен

Энтони умолк и только играл с ней, покусывая, поглаживая, нежно лаская ее, как если бы Дани была маленьким котенком.

– Я был готов ждать тебя и дольше, но испугался, что ты окажешься в постели Ковальта прежде, чем я успею рассказать тебе, как прекрасна будет наша любовь.

Чувственный голод все сильнее прорывался в нем наружу, и, целуя ее, Энтони не сдержал стона неутоленного желания. Чуть отодвинувшись, он торопливо стянул свитер через голову Дани и отбросил его в сторону. Он не отрывал от нее взгляда, когда в нетерпении начал расстегивать застежку лифчика.

Энтони казалось, что почти прозрачный бежевый лифчик мешает ему созерцать красоту ее загорелого тела, он сходил с ума от нетерпения, видя желание, горевшее в ее темных глазах. Руки Энтони дрожали, когда он наконец справился с застежкой. Осторожно, сказал он себе. Он должен сдерживать свою страсть. Энтони чувствовал настоящую боль, избавиться от которой было невозможно без Дани. Больше всего ему хотелось сорвать с нее всю одежду, повалить на пол и овладеть ею в стремительной гонке к наслаждению. Желание было сильнее его, оно ослепляло его, лишало разума. Он мог думать только о ее стройных длинных ногах, которые сомкнутся на его бедрах, и о ее теле, выгибающемся, как натянутый лук, навстречу ему.

А он-то надеялся, что сможет сохранить контроль над собой. Энтони невесело улыбнулся, вспомнив, что обещал не просить у Дани окончательного подтверждения их любви. Энтони видел, что для нее секс был неизведанным и опасным миром. Он искалечит Ковальта за то, что тот нарушил его планы. Он же хотел подождать, так было бы честнее по отношению к Дани. Энтони слишком долго обуздывал свое вожделение, чтобы и сейчас попытаться спрятать сексуальное Желание за любовью, но это безудержное падение в пропасть уже нельзя было остановить. Из последних сил Энтони пытался держать себя в Руках – ведь иначе он потеряет Дани навсегда.

«Я должен, – сказал себе Энтони, – подо ждать еще немного, ведь я сумел пройти через ад долготерпения, я жил в этом аду последние шесть лет».

Он нежно снял с Дани лифчик, медленно спустив узкие бретельки с ее плеч. Господи, как она хороша! Небольшие, прекрасной формы груди дерзко торчали, а темно-розовые соски твердели, когда он просто смотрел на них. Тело Энтони разрывалось от сдерживаемого напряжения которое требовало выхода.

– Иди ко мне, – прошептал он. – Дани, я хочу поцеловать тебя. – Он поднял ее с пола и прижал к себе, с удовлетворением заметив, как расширились ее глаза, когда Дани почувствовала явное свидетельство его возбуждения. Она чутко отзывалась на все его интонации, движения, на его ласки. Энтони прижал девушку, теряя рассудок от ее близости, ощущая набухшие от возбуждения груди. Но тут же услышал ее тихий протестующий шепот:

– Не надо, Энтони, мне больно.

Он замер от удивления и посмотрел ей в глаза.

– Больно?

– Нет. – Она смущенно покачала головой. – Не больно. Я как в огне. Сама не знаю. Я не могу прийти в себя. – Дани была не в состоянии объяснить словами ту пожирающую страсть, которая захватила ее целиком. Она была смущена, изумлена, потрясена, она не понимала, что происходит с ней, как ей быть со всем этим. Слова, которые произнесла Дани, Энтони расшифровал без малейших сомнений.

– Я слишком груб? – спросил он озабоченно.

Он отстранился от Дани и стянул с себя толстый свитер. Торопясь от нетерпения, Энтони расстегнул пуговицы на рубашке. И замер на мгновение.

– Сними сама, Дани. Сними все, что ты хочешь.

Философия Энтони. Он всегда брал от жизни то, что хотел. Но сейчас он был в другой роли – он был дарителем.

Дани нерешительно сняла с Энтони черную рубашку. Закрыв глаза, она прижалась к его обнаженной груди и услышала, как прервалось на миг его дыхание, когда ее соски коснулись его кожи. Она потерлась щекой о волосы на его груди с чувственностью молодой кошки. Он так хорошо пахнет. Запах его тела пьянил ее сильнее всякой парфюмерии.

Она хотела бы бесконечно вот так быть рядом с ним, вдыхать его запах, смотреть на него, трогать его и ласкать. Дани несмело провела кончиком языка по его коже. Родной, чуть солоноватый вкус. Ее губы нежно охватили сосок Энтони, и Дани почувствовала необычное удовольствие, когда ощутила, как он затвердел, возбуждаясь.

– Пожалей меня, любимая, остановись на минуту. – Его смех был больше похож на мольбу. – Если ты, конечно, не хочешь, чтобы все закончилось слишком быстро.

Он погрузил руки в ее волосы и оторвал Дани от себя. Она открыла глаза и посмотрела на него взглядом, в котором было столько желания и любви, что Энтони на секунду задохнулся от неистового восторга. Об этом он мог только мечтать.

– Пойдем в постель, Дани, – сказал он глухим голосом. – Ты согласна заснуть сегодня в моих объятиях?

Она медленно кивнула, чувствуя, что весь мир для нее теперь заключен в этих зеленых глазах, в которых полыхало пламя желания.

– Если ты хочешь… – прошептала Дани в ответ.

Она делала все, о чем он ее просил. И полностью отдавала себе в этом отчет. Она настолько была переполнена любовью к нему, что существовала как во сне. Любовь. Дани всегда старалась очень осторожно употреблять это слово по отношению к Энтони. Без всякого опасения она любила Бо и Марту и не боялась, что эта любовь сыграет с ней злую шутку. Она с легкостью отвечала на тепло и привязанность Джека и других мужчин, которые появлялись и затем исчезали из ее жизни. Но с Энтони все было по-другому. Она никогда не понимала его чувств, хотя и всегда пыталась. О Господи, как же она стремилась понять его! Все время самым ее главным желанием было проникнуть за высоченный забор, надежно защищающий его сокровенные мысли от окружающих. А сейчас он широко открыл ворота и приглашал ее войти. Дани мешкала, боясь, что они захлопнутся перед самым ее носом.

– Этого мало, – сказал он тихо. – Ты сама должна хотеть наслаждения. – Его пальцы чувственно гладили ее, вызывая тянущую боль внизу живота и неутихающий жар в крови.

– Я хочу, – прошептала она почти беззвучно. – Энтони, ну пожалуйста, я хочу.

Его губы коснулись ее легким, как летний ветер, поцелуем.

– Так сладко, – прошептал он еле слышно. – Наверно, я должен чувствовать себя мерзавцем, нападающим на такого невинного младенца, как ты, но я не чувствую. Ты была предназначена мне судьбой. Скоро сама поймешь, даже если сейчас не догадываешься об этом.

Энтони встал, подхватывая ее на руки, поднялся по ступеням, спускающимся из гостиной в коридор, и вошел в спальню. Он не стал закрывать дверь, и мерцающий огонь камина осветил комнату в серебряно-серых и бордовых тонах. Диван цвета темного вина контрастировал с серым покрывалом на огромной кровати, куда Энтони опустил ее. Единственное, что ощущала Дани, – это близкое присутствие Энтони. Его руки быстро расстегивали ремень, а голос был таким же мягким, как бархат покрывала, ласкающий ее голую спину.