Райская птица - Ирен Беллоу

Но в комнате царило молчание. Когда она обернулась, гостиная была пуста.

Яркое солнце отражалось в лазури моря, ослепительно белели крошечные домики рыбацкой деревушки.

Сара лежала на горячем песке и дремала, убаюканная шумом волн, ритмично набегающих на берег.

— Перевернитесь, иначе вы сгорите.

Она вздрогнула от неожиданности. Погруженная в свои невеселые мысли, девушка не заметила, как подошел Дэвид.

— Вы что, не слышите? — повторил он более резко.

Сара молча подчинилась приказу. Она тянула время, так как не готова была сейчас разговаривать с ним. Всю эту неделю она осторожно присматривалась к мужу, не зная, чего от него ожидать.

Пошарив вокруг и нащупав солнечные очки, она быстро нацепила их в тщетной попытке спрятаться. Если бы она знала, что он так скоро вернется из деревни, то надела бы более скромный купальник. А теперь краска смущения медленно заливала ее щеки.

— Вы рано вернулись. — Сара старалась, чтобы ее голос звучал беззаботно.

Каждый день ей приходилось преодолевать свои страхи, тревоги и сомнения, и она гордилась, что до сих пор ей удавалось одерживать над ними верх и сохранять с мужем ровные отношения.

Дэвид наклонился к ней, и она тут же отвела взгляд. На нем были только потертые джинсовые шорты. Загорелый, сильный, мужественный, он казался опасным. При виде его она каждый раз испытывала чувство, которое сама не могла — или боялась — определить, старательно убеждая себя, что это просто примитивный страх.

— Меня могут обвинить в том, что я пренебрегаю молодой женой.

В его тоне неожиданно прозвучала колкость, и Сара насторожилась. Она мгновенно ощутила, что в их отношениях что-то неуловимо изменилось.

До сих пор ей не в чем было его упрекнуть. Он был спокоен, вежлив, любезен и приятен. Ее опасения, что жизнь на острове наедине с ним будет пыткой, не оправдались. Дэвид заботился о ней, следил, чтобы она была всем довольна. И Сару совсем не волновало, что там думает горничная, убирая отдельные спальни.

Она цеплялась за свою комнату, как за соломинку, и считала оставшиеся дни, словно школьник перед началом учебного года. Ловя странные взгляды Дэвида, Сара инстинктивно чувствовала, что они означают. Похоже, он злился из-за того, что еще неделю не сможет настоять на своих супружеских правах. Сара не знала, как на это реагировать. Она боялась даже думать о том, что ей скоро придется лечь в его постель.

Вдруг она взвизгнула от неожиданности, почувствовав прикосновение прохладных влажных ладоней. Дэвид энергичными движениями натирал ее мягкую горячую кожу кремом от загара.

— Я сама! — воскликнула она, пытаясь сесть, и, невольно прижавшись грудью к его руке, испуганно взглянула на мужа.

В его синих, как море, глазах, мелькали искорки смеха. Черт его побери! Он смеялся над ней, но не открыто, а про себя — что было еще хуже. Смеялся над ее подростковой застенчивостью. Сара почувствовала себя глупой, неуклюжей дурнушкой.

— Конечно, — хрипло прошептал Дэвид ей в ухо, и она ощутила его теплое дыхание. Он наклонился, высвободил руку и уложил Сару обратно на полотенце. — Но я сделаю это лучше, поэтому перестаньте дрожать, лежите спокойно и наслаждайтесь жизнью!

Что ей оставалось делать? Отбиваться руками и ногами? Но драться с ним бессмысленно. Достаточно взглянуть на его мускулистый мощный торс, чтобы понять, что он уложит ее одной левой. Глупо вести себя, как дикая кошка. Глупо и недостойно.

Сара закрыла глаза и приготовилась терпеть его прикосновения. Придется привыкать к таким вольностям, ядовито напомнила она себе, ведь через неделю он сможет позволить себе намного больше.

Они заключили сделку, и она не могла нарушить свои обязательства. Это означало бы не уважать ни его, ни себя. Может, попробовать заняться самовнушением? Правда, этот метод требует полного расслабления, а она была вся как натянутая струна. И все же, хватаясь за соломинку, Сара повторяла про себя: «Я буду хорошей женой. Я буду. Буду».

Постепенно ее молчаливое заклинание, мерный плеск волн и мягкие движения его рук слились в едином успокаивающем ритме.

Дэвид добрался до колен и двинулся выше. Он выполнял свою работу так добросовестно, словно боялся оставить хоть сантиметр ее тела обжигающим лучам солнца. Сердце бешено колотилось у Сары в груди, но она была вынуждена уступить его безмолвному требованию и слегка раздвинуть ноги, чтобы он мог намазать ее всю. Она инстинктивно сжалась, когда его рука скользнула возле самого края бикини, но ловкие пальцы ускорили свой бег, и вот он уже натирает ей живот, плечи и шею.

Вдруг Сара поняла, что ничего подобного не переживала прежде. Ей было страшно — но, очевидно, недостаточно! Разум подавал сигналы опасности, но тело охотно принимало ласку. Она будто погружалась в теплую бездну. Ей было тяжело дышать, сердце чуть не выпрыгивало из груди. Но движения этих опытных рук завораживали, и Сара чувствовала, что если она расслабится хотя бы на мгновение, то будет покорена полностью и бесповоротно…

Щелкнула застежка, и он сдвинул лифчик, обнажив ее грудь. Сара хотела едко заметить, что вряд ли она здесь обгорит, особенно если он перестанет ее раздевать, но вместо этого с ее губ слетел стон наслаждения. Она почувствовала, как теплая волна желания прокатилась по телу, и поняла, что ее бастионы пали. Она хотела этого мужчину, как никогда и никого прежде.

— Этого достаточно.

С трудом очнувшись, она съежилась, как от удара. Непонятно, что было больнее — слышать эти бесстрастные слова или страдать от неутоленного желания.

Дэвид стоял в ярком солнечном свете, словно бронзовый греческий бог, величественный и хладнокровный. Его нисколько не трогали ее переживания, ибо, судя по всему, он был абсолютно спокоен.

Он начал расстегивать шорты. Сара в ожидании зажмурилась, но услышала всего лишь:

— Пойду поплаваю.

Когда она подняла голову, Дэвида уже не было рядом.

Сара окинула взглядом море и увидела, как он мощным кролем рассекает волны. Она встала и, дрожащими пальцами застегнув лифчик, кое-как запихнула вещи в пляжную сумку.

Лицо ее горело, но не от солнца. От стыда. Стыда и унижения. Без сомнения, Дэвиду наскучила эта пустая игра в брак, и он уже жалел, что согласился на ее условия. А нервозная реакция так называемой жены на самую невинную попытку сближения переполнила чашу его терпения, и он воспользовался возможностью показать, что ему ничего не стоит одержать над ней победу.

Так он и поступил, сделав вид, что не заметил ее возбуждения. Все это говорило о том, что он чувствует себя хозяином положения.

Она никогда не сможет простить ему это. И легкость, с которой ему удалось взять над ней верх, лишь добавит сил сопротивляться!

Вернувшись в белую одноэтажную виллу, Сара налила себе стакан свежего лимонного сока. Тревожное состояние не покидало ее, как будто кто-то мог выпрыгнуть из тени прохладной кухни и наброситься на нее.