Сибирский валенок - Светлана Вьюгина

– Собака не будет большой: она потеряла породу. Вот смотрите, смотрите, у неё и шишек роста на лапах нет.

С этими словами ветеринар удалился.

Что тут началось! На дядю Борю было жалко смотреть. Да и мы растерялись. После этого приговора наш гость совершенно потерял интерес к дрессировке Дика. Я сколько хотел таскал его на руках, водил на улицу гулять, да и родители молчали, когда я брал щенка на кровать, – несколько дней можно потерпеть.

Эти деньки пролетели для меня стремглав. И вот мы уже провожаем дядю Борю. Опять все столпились в прихожей. И на дорожку, как положено, присели, и руки друг другу пожали, и рюкзак огромный вытащили. Не сразу вспомнили про щенка.

На этот раз родители искали пёсика не на шутку. Поднялась жуткая суматоха. Дядя Боря взмок в своём полушубке и без конца поглядывал на часы: он боялся опоздать на поезд. Попугай стал кричать истошным голосом:

– Дика-Дик! Дика-Дик! Дика-Дик!

Я надеялся, что дяде Боре надоест вся эта кутерьма и он оставит мне щенка. Так и получилось. Вот он прощально взмахнул рукой и протянул мне документы на Дика.

… Мы пили чай, когда Дик боком-боком вышел из-под дивана и налил маленькую лужу. Мама взялась за тряпку. А я посадил щенка на колени.

Тут папа и сказал, что нельма и ему не очень-то понравилась.

Сколько у дика имён?

Самое главное и самое первое имя, записанное в его собачьем паспорте, – Дик. Правда, тут меня кто-то из читателей может поправить: мол, нет у собак имён, даже у самых умных, добрых, красивых. У них не имена, а клички: Шарик, Тузик, Бобик, Ларс, Тиль…

Так ли это, не так – решайте сами. Я считаю, что у Дика – имя.

Можно мне рассказывать дальше?

Через неделю, а может, через две после того как у нас в доме поселился чёрный щенок Дик, мой маленький сын Вовка стал окликать его по-своему: Дика-Дик. Крикнет громко:

– Дика-Дик! – и заливается смехом.

Кувыркаются на ковре, на диване – весело им!

А ещё одно имя, третье, появилось у нашего уже совсем подросшего щенка в ту пору, когда в начале мая мы приехали на дачу и к нам тотчас заглянули соседи – два больших-больших дяди.

Поговорили они с нами о прошлой зиме, о том, что птицы прилетели в наш лес, о том о сём, попили чаю, посмотрели на шаловливого щенка, и один сосед, дядя Юра, сказал, усмехнувшись в чёрные усы:

– Волчара!..

Другой, дядя Саша, добавил:

– Да, зверь, зверина… Его зовут Дикий? Похоже на него, похоже.

Так вот у нашего Дика появилось третье имя.

Ну а потом пошло-поехало.

Тётеньки и дяденьки, гуляющие в нашем дворе со своими собаками и собачками, не раз умилялись весёлому нраву нашего любимца, его добросердечию и уму.

Вот только выйдем на прогулку, уже окликают Дика ласковые люди – собачники:

– Дикунька!..

– Дикушенька!..

– Волчарик!

Вот и попробуй сосчитай, сколько у нашего Дика имён!

Рыжий снег

Вышли мы с Диком на утреннюю прогулку в наш двор, постояли, пооглядывались и направились к пруду по знакомой тропинке, протоптанной в глубоком снегу. Пруд вон там – за соседним домом, и мы совсем не устали пробираться к нему между сугробами.

Хорошо у заледенелого заснеженного пруда! Тихо, бело. Розовое солнце висит за дальними деревьями. Морозец пощипывает щёки.

Дик сделал короткую пробежку, остановился, нюхает чьи-то следы. Ага, значит, кто-то здесь уже гулял: может, Ларсик с тётей Ирой, может, Кузя с тётей Наташей, а может, ещё кто-то…

Я тоже остановилась, глянула в сторонку – и ахнула:

– Вот это да!

Под высокой старой берёзой – весь снег рыжий! Рыжий, в конопушках!

Откуда же он взялся здесь, этот рыжий снег?

Я подняла голову. Точно, это она, ворона. Сидит на толстой ветке и, наклонив голову, смотрит на меня чёрным внимательным глазом.

Дик подбежал ко мне. Поднял любопытную морду, посмотрел на птицу и отвернулся. Те, что летают, его не интересуют. Он любит жить на земле.

И тут-то я поняла, откуда он, этот странный снег. Ворона щипала клювом берёзовые серёжки, вот из них и высыпались порыжелые семена.

А я-то подумала…

А вы что подумали?

Мы пишем вдвоём

Писать буквы и читать по слогам я научилась ещё до учёбы в школе. Моя мама, Анна Алексеевна, работала учительницей и очень хотела, чтобы в нашей семье не было неграмотных, то есть тех, кто в книге рассматривает картинки, а что в ней написано, не знает.

Усаживала меня за стол, давала тетрадку и карандаш и говорила:

– Вот это буква «О», она круглая, как бублик. Ты помнишь, какой бублик?

– Помню.

– Вот и пиши букву «О». Она как бублик.

– Я маленькая, – говорила я, – я писать не умею.

– Ничего, научишься. Давай по пробуем вдвоём.

Это уже теперь, когда я стала большой, я пишу авторучкой, а потом написанное набираю на компьютере. Тук-тук, хлоп-хлоп пальцами по белым кнопочкам – и получаются на экране буквы, из букв получаются слова, из слов предложения, а из предложений – рассказ для детей.

Пишу я, пишу, точнее, начинаю писать одна. А потом… потом мы пишем вдвоём – я и Дик. Да-да, он частенько становится моим соавтором, моим помощником.

Вот, к примеру, час назад я написала: «Когда к нам в гости пришла Анна Сергеевна со своей любимой болонкой Нюшей, я поливала цветы на клумбе. Нюша тотчас отправилась в угол участка – там много мышиных норок…»

Дик царапнул когтями край стола.

– Ты хочешь печенья?

Дик чихнул и качнул головой. Это означало: спасибо, не хочу.

Я посмотрела в его немигающие глаза и поняла, что он хочет что-то сказать мне. А он хотел сказать вот что: «А ты забыла написать обо мне. Помнишь, когда пришла Анна Сергеевна с белой Нюшей, я встретил их у калитки, потом показал Нюше мой тайник в траве – там лежат вкусные, пахучие сушки. Я сказал Нюше, что она может съесть одну. Нюша взяла сушку и тотчас отправилась в угол участка…»

Я взяла ручку и стала исправлять начало рассказа.

А вчера Дик напомнил мне о доброй-доброй дачной соседке Тамаре Павловне, о том, как она угощала его молоком и сухариками, как ласково гладила его по голове и что-то тихонько приговаривала…