Святые Спасения - Питер Гамильтон

Джессика провела их через портал к колыбели станции Круз. В камеру начала нагнетаться атмосфера.

Каллум обвел взглядом рубку и внезапно пришел в уныние при мысли о высадке.

— Мы могли бы просто остаться здесь до следующего испытательного полета.

— Ни в коем случае, — ответила Кандара. — Нам предстоит провести кучу времени в этих баках. И я лично не собираюсь торчать тут ни одной лишней минуты.

Ее изображение беззвучно разлетелось облаком пикселей и схлопнулось.

— Проектной группе необходимо провести анализ баков, — сказала Джессика. — Их впервые использовали в настоящем полете. Симуляционные прогоны многого не скажут.

Она пожала плечами и исчезла.

Юрий ухмыльнулся так широко, что процедура нейрозахвата, наверное, включилась на максимум.

— Отсоедини анабиозный бак, — велел Каллум Аполлону, своему альтэго. Программы нейронного интерфейса были не настолько хороши, чтобы напрямую считывать голосовые импульсы. Кроме того, он и не мог говорить вслух — с кислородной–то трубкой во рту.

В мозг просочились ощущения — вместе с густым бульканьем вытекающей из анабиозного бака жидкости. Удерживающая его рама слегка дрогнула, и под ногами появился твердый пол. На линзы выплеснулась длинная череда зеленых и янтарных медицинских иконок, и Каллум, моргнув, открыл глаза.

Прямо перед ним изгибалась стеклянная стенка бака, измазанная прозрачной жидкостью. Когда к телу полностью вернулась чувствительность, он осознал, что капли покрывают всю его кожу, и чихнул, изгоняя жижу из носа. Трубка во рту развернулась, выходя, вызвав мгновенную панику. Змея в горле! Каллум начал давиться, но тут конец канюли оторвался от губ, и по ногам потекло что–то липкое. Замигали, зеленея, новые иконки. От пупочных впадин с громким хлопком отделились пуповины. Металлические трубки, свертываясь кольцами, втягивались в крышку бака. Когда отсоединялись катетеры для удаления мочи, он постарался не морщиться.

Мигнула последняя иконка, рама отпустила его, и стеклянная стена раздвинулась, выпуская Каллума наружу. Он стоял на решетчатом полу в центральной камере «Еретика–мстителя» — цилиндре двадцати метров высотой, разделенном решетками на три секции. Бывший корабль оликсов основательно перекроили, снабдив пятью анабиозными камерами. Человеческое оборудование и материалы вытеснили первоначальные стены, создав металлическую трубу, загроможденную пустыми системными стойками, наводящими Каллума на мысли о подводных лодках двадцатого века. Акцент делался на функциональности, а не на «творческом подходе», свойственном дизайну двадцать третьего столетия, в то время как баки, настораживающе похожие на гробы, как будто бы явились из тех времен, когда властвовала инквизиция.

— Как же ты торопилась выбраться оттуда, — обратился Каллум к Кандаре, когда они ждали, пока Алик и Юрий спустятся по лестнице на нижнюю палубу.

— А тебе хорошо в этом белом пузыре? — с любопытством поинтересовалась она.

— Конечно.

— А вот мне нет. Нужны улучшения. И немалые.

— Бак выполняет свою работу.

— Каллум, нам предстоит провести вместе годы в симулякре рубки. И мне совсем не улыбается каждый раз пугаться.

— Можно добавить текстур. Как ты сказала, у нас масса времени, чтобы опробовать новые дизайны.

— И запах?

— А что запах?

— А то, что его нет. Или ты не заметил?

— Я… нет, — признался Каллум.

— Что ж, значит, это еще один нервный импульс, который интерфейс не освоил. — Она оглянулась на лестницу, на Джессику, проследовавшую за Аликом вниз. — Интересно, может, неаны забыли встроить в свои метачеловеческие тела обоняние?

— Сомневаюсь. Помнится, Джессика была большим знатоком вин, когда мы работали на безопасность после операции по Меланоме.

Брови Кандары восхищенно приподнялись:

— Вы что, встречались?

— Нет! Рабочие групповые мероприятия — и только. Знакомство двух команд.

— Ла–а–а-дно…

— Эй…

Но она уже исчезла, скользнула вниз по лестнице с грацией, совершенно недостижимой для него.

На нижней палубе располагались тренажерный зал, медицинский отсек Ген 8 Тьюринга и общая душевая. Стоя под душем, Каллум проверил пупочные впадины вокруг пупка. Кожа на них оставалась красной и очень чувствительной. Следовало бы сообщить об этом медицинской бригаде. К этому времени имплантаты уже должны были полностью прижиться.

Как и другие, последние десять месяцев он провел в станционной клинике, подвергаясь обширным модификациям тела, готовящим его к предстоящей миссии. Он получил новый желудок: биологический орган, выращенный в инициаторе по типу неанского, позволяющий переваривать питательные вещества, напрямую подаваемые системами анабиозных баков. Затем ему армировали кости высокопрочными волокнами, а все внутренние оболочки одновременно подверглись укрепляющей генной терапии — чтобы сделать их более устойчивыми к высоким ускорениям. После проверки органов врачи заявили, что собираются вырастить ему новые почки, простату и левый глаз, а также заменить метр нижней части кишечника — «просто на всякий случай. Вы же подвергнетесь уникальным физиологическим стрессам, будучи так далеко от какой–либо медицинской помощи».

Эти новости привели его в не меньшее уныние, чем воспоминания о времени, когда он оправлялся после первой партии процедур. Он же всегда старался держать себя в хорошей форме. Зато некоторое злорадное удовлетворение он получил, узнав, какой длины список намеченных замен у Юрия — начиная с печени, которой и было–то всего двадцать лет. Врачи настоятельно советовали Юрию бросить пить, но тот упорно их игнорировал. А еще бедный старина Алик, которому пришлось отказаться от всей своей периферии. «В баке от этого никакой пользы», — строго сказала Джессика. Так что Алик, надувшись, отправился на неделю в Вашингтон, в какую–то засекреченную правительственную клинику, чтобы извлечь все свои еще более засекреченные шпионские прибамбасы.

Кандара, ко всеобщему удивлению, меньше прочих нуждалась в «ремонтных работах». Однако, как и у Алика, у нее пришлось изъять небольшой арсенал боевых средств. «Это все равно что оказаться голышом на танцполе во время выпускного», — призналась она за ужином, после того как техники убрали всю ее периферию.

Каллум чуть было не отпустил ехидную реплику, но решил, что трусость — не лучший вариант. Кроме того, позже Джессика рассказала ему по секрету, что Кандара все–таки вернула себе кое–какое оружие, изготовленное инициатором, и просила не говорить об этом Алику.

Ланкин вошел, когда они одевались. Научный руководитель «Связи» контролировал миссию «Еретика–мстителя», проверяя сочетание технологических требований с целью операции. Каллума радовало, что за их полетом будет наблюдать человек такого опыта и дарования. Ланкину было едва за пятьдесят, но он чертовски хорошо справлялся со своей работой.