Эта сладкая голая сволочь - Тамара Кандала

Купил книжку. Прочел. Не понял ни-че-го.

При встрече, сославшись на несовершенство своего французского, попросил его прояснить пару строф. Приятель не только прояснил, но и объяснил, смеясь, что стихи пишет в качестве лечебных упражнений по совету психоаналитика, так как, будучи клиническим дислексиком, нуждается в специальных экзерсисах. Его знакомый, издатель, решил для прикола опубликовать вирши.

– Дело не в твоем французском, а в идиотском снобизме «специалистов», – объяснил мне виршеплет с подкупающей откровенностью человека без литературных амбиций.

Это стало для меня потрясением.

Передо мной замаячили неограниченные возможности.

Тогда-то я и придумал беспроигрышный ход. То, что я напишу, надо объявить пародией. И не просто пародией, а пародией изысканной, для избранных. Для посвященных. Демократия в искусстве – дурновкусие. Читатель должен быть избранником. Неизбранные же пусть воспринимают все однозначно, прямолинейно, в лоб – так им, недоумкам, и надо. Им невдомек, что автор просто, как говорят теперь посвященные, стебается. А попробуй-ка покритиковать всерьез стеб и пародию – прослывешь неврубившимся. И заявлю я свой «шедевр» в жанре постмодернистского романа-трэш – тогда совсем уже будет все позволено. Exercice de style, так сказать... литературные игры. Основная задача – не грузить читателя. Идеально, чтобы главные герои многозначительно молчали, отказавшись от ненужной роскоши слов... Но тогда не получится романа, объема. А как же деньги? Их по-прежнему платят за количество слов. К сожалению. Но с самого начала я знал, что управлюсь... Зачем клясться кровью, когда можно просто слюною...

От своих дорогих (буквально) баранов (буквально) вернусь к своей же героине...

У нее появилось лицо, моделью которого послужила выразительная физиономия ветеринарши с улицы Грез. А к такому лицу легко довообразить характер.

Итак. Горда, независима, в душе авантюристка. Умна (природно) и смешлива. Привлекательна почти до неприличия, знает об этом, инстинктивно пользуется, но делать на это ставку в жизни считает ниже своего достоинства (это докторица, моя-то романная куколка только на свою внешность ставку и делает).

Следующий этап – придумать героине жизненный пробег позабористей. Посадить на хвост (в прямом и переносном смысле) какому-нибудь олигарху (русскому, японцу, американцу) и позволить позабавиться. Пусть «помогает» ему – тусуется на аукционах с такими же полушлюшками, как сама, на европейских языках (очень способна во всех отношениях) дает советы, какие картины и почем покупать (специально окончила курсы и теперь «понимает» в искусстве). Летом плавает на яхте по Средиземноморью, зимой на лыжах в Куршавеле. Между делом заводит нужные знакомства, заодно шпионит в пользу конкурентов (лучше работать на нескольких работодателей, чем на одного, особенно в ее положении). Ну и, конечно, приглядывает для себя следующего партнера, более надежного и менее уголовно уязвимого.

А как насчет трагической биографии? С тайной, с головокружительным жутким планом мести (месть – женское понятие о справедливости)... Нина – имя подходящее для героини. В этих звуках холод стали и уязвимость мягкости. В финале – встреча с потенциальной жертвой. Кошки-мышки. Соблазнить-убить. Бедняжка влюбляется, заигравшись.... Наивна, как цветок... Нина наивна...

Нет, это слишком...

И все же пора выбрать – демоническая героиня или дурища из иронического детектива.

Знаю, знаю: нужно начать писать, герои сами выведут на нужный меандр.

Наивна, как цветок... Нина наивна... не позвонить ли Ниночке... опыт старого котяры говорит, что она тоже не прочь позабавиться без последствий... похоже, ее даже в пятницу вечером никто не ждал, несмотря на важное «мне пора»... странно для такой красотки... может, слишком требовательна – все или ничего... может, стервоза... такие бывают великолепны в постели, но невыносимы в других обстоятельствах... мне-то что?.. меня интересует первая часть, который месяц в простое и на горизонте – ни-че-го... улыбка у нее хорошая... рот, хотя и большой, глупостями не сыплет... с вопросами не лезет, биографию не рассказывает... Додик ее оценил...

– Правда, Додик? – Я почесал кота за ухом, он зевнул во всю львиную пасть и захватил лапами палец – для покусывания и лизания. – Недаром же я забыл у нее твою вторую таблетку от глистов... Сегодня четверг, как раз неделя – паузу для приличия выдержал...

– Алле? Да? – голос по телефону почти неузнаваем.

У меня есть теория относительно женских «алле», по которым определяется не только характер и склонности, но и степень готовности к авантюре. В короткое восклицание женщина способна вложить массу смыслов. Возгласом из четырех букв можно соблазнить, дать надежду, отвадить. Бывают голоса поставленно-умные, искусственно-таинственные, безнадежно усталые и т. д. Но об этом как-нибудь позже.

Нинино «алле» было спокойным, доброжелательным и нейтральным. После того как я представился «папой Адониса», тон потеплел. Я даже различил улыбку, раздвинувшую ее припухшие губы. Нина без ломания согласилась на предложение «провести пятничный вечер традиционно вместе». Выяснилось к тому же, что завтра она заканчивает в три и не прочь проветриться. Это меня устраивало, мне тоже время размять ноги и проветрить мозги.

Я собирался играть в обаятельного бездельника-гедониста и выглядеть значительным и саркастичным, но, как говаривал некто, если общаешься с идиотами – будь проще. Это я о самом себе и себе же.

Колесо моей машины – двухместной спортивной BMW-фишки, которая должна была стать частью программы соблазнения ветеринарки – заклинил полицейский желтый сапог. Правда, я припарковал авто не в самом лучшем месте – на livraison[2]. Но не до такой же степени!

Планы срывались. Девушки не менее падки на классные машины, чем мы, дурачье. Для нас это красивая игрушка. Для них – признак благополучия, стабильности и определенного статуса. Что важнее. Я лишался главной приманки. Значит, придется возмещать утраченный элемент. Но чем?

Непонятно, как теперь добираться до места встречи – то есть до улицы Грез. Такси – слишком близко. Метро – бессмысленно. Пока добегу до своей станции «Passy», пока доеду до ее «Rue de la Pompe», к тому же с пересадкой, пока пробегу еще полквартала – получится дольше, чем пешком. Пешком – тоже... С утра сыпал противный дождь. Внизу – лужи, сверху валится какая-то гадость, а я в замшевых туфлях и с букетом белых роз...

Делать нечего, времени в обрез.

Как последний идиот, я запрыгал козлом через лужи, нежно прижимая букет к груди.

О романтической прогулке в такую погоду не могло быть и речи. Пришлось придумывать новую программу. Я прибег к своей коронке. Ох, а если бы она оказалась стоматологом? Собачьим стоматологом? И у меня схватило бы зуб, когда мы наконец-то... И она с гигантскими клещами, голая... Похоже, я слишком много работаю.