Свободные звезды - Оксана Гринберга

Не двигаясь, прислушивалась к нарастающему гулу двигателей, словно крейсер выходил на предел мощности. Вскоре объявили, что до выхода в надпространство осталась одна циклида. Я не собиралась исполнять приказ Гахри и пересаживаться в кресло. Решила, пусть лучше размажет по стене, потому что не думала соглашаться на его предложение.

Я лежала на выдвижной кровати, похожей на мягкую, обитую дерматином полку в поезде, и рассматривала белый потолок со встроенными узкими длинными светильниками. Спиной чувствовала, как нарастает вибрация, пронимает до костей, отзываясь гулким стуком в груди, мешая думать о словах Гахри. Правда, ничего хорошего рагханинне сказал. Радужное будущее меня не ждало, но в своем решении яне сомневалась. Шел бы он со своим предложением… неизвестной звездной тропой!

Поморщилась. От усилившейся вибрации стучали друг о друга не только зубы, но и мысли. До сегодняшнего дня я свято верила, что у любой ситуации есть решение, но сейчас его попросту не было. Сбежать с крейсера не дадут, работать на Гахри я не собиралась. Оставалось убиться о стену при выходе из надпространства. Или при входе, тут уж как получится…

Замечталась на секунду. Вот бы заснуть и проснуться уже дома! И пусть все это мне привиделось: и крейсер с инопланетянами, и бритоголовый Наставник, и длинные коридоры, по которым бегалас оружием в руках. Я бы многое отдала, чтобы очнуться в старой своей спаленке на скрипучей кровати под стеганым одеялом, которое бы накинула на меня заботливая Анна. Оставить окно открытым — ну и пусть холодно! — и дождаться, когда в него по старой памяти запрыгнет Дымок. Либо в общежитии филфака, в своей комнате, которую делила с двумя девочками из потока. Убогое жилище казалось сказочным раем по сравнению с каютой два на два на «Восходе Арана», а Марь Петровна — цербер женского пола с проходной общежития — венцом человеколюбия.

Нет, такими подарками судьба вряд ли побалует! Усмехнувшись про себя, решила, что убиваться не стану. В семье никто не страдал склонностью к самоубийству, а вот умереть при попытке к бегству — это мы запросто! Подумав, что пусть лучше пристрелят, чем соскребут со стены, пересела в кресло, не забыв пристегнуть ремни. Едва успела сунуть их в незнакомую конструкцию, отыскав нечто похожее на свободные пазухи, как…

Вибрация пропала, и шум двигателей смолк. Затем — толчок. Вернее, рывок страшной силы. Сразу за ним — оглушительный взрыв. Такой, что, казалось, рядом родилась Сверхновая. Я задохнулась от неожиданности, зажмурилась, ожидая боли. Вместо нее — вспышка, яркая, оголяющая нервы, по которым током побежала странная легкость, наполняя тело светом, несущим наслаждение, не испытанное доселе. Это… это было великолепно! Мне казалось, что я умерла, и тут же возродилась вновь. Восстала из мертвых, обновленная, состоящая из триллионов светящихся частиц, связанных между собой лишь велением разума.

Мысли я собирала долго, да и чувство восторга понемногу спадало, уступая место здравому смыслу. Что со мной происходит? Неужели все‑таки убилась о стену и попала в рай?! Открыла глаза, не зная, что меня ждет. К удивлению, ожидал ровный белый пластик той самой каюты, усеянный мелкими пылинками. Я их видела, все — все, до единой! Видела… Зрение обострилось до предела. Свет лился их встроенных ламп, и мне казалось, что я различала даже частицы, крошечные сгустки энергии, из которых он состоял. Повернула голову. Каждое движение давалось с трудом, словно я оказалась под толщей вод и тщетно пыталась выплыть наружу.

Странно все это! Мельком взглянула на свои руки и застыла. Мне показалось, что я, словно рентгеновским зрением, вижу себя насквозь. Могла заглянуть под кожу, сквозь мышцы, различить кровь, текущую по венам. Нет, вру! Кровь не текла. Замерла, остановилась. Мне стало жутко, когда японяла, что не дышу. Вернее, могла вдохнуть, но мне этого больше не хотелось. Не было нужды. Сердце тоже не билось, напрасно щупала пульс.

Пока размышляла, пытаясь найти логическое объяснение произошедшему, корабль вновь завибрировал, затрясся, словно у него случился припадок пляски Святого Витта. Вновь рывок. Ремни впились в плечи, не давая улететь головой вперед и размазаться о стену напротив. Прав был Гахри!

Я задышала. В груди забилось, застучало сердце. Сумасшедше быстро, словно у меня аритмия. Я чувствовала, как по венам вновь потекла кровь. Хорошо‑то как! Открыла глаза, привыкая к обычному свету, вспыхнувшему ярко, до рези, до боли. Женский голос, который слышала многократно — он говорил со мной с мониторов, сопровождая в забеге по коридорам, и отсчитывал циклиды до старта — тоже вышел из спячки:

— Капитан приветствует экипаж крейсера «Восток Арана»! Корабль совершил выход в отсчетной точке системы Рагхи.

Я отстегнулась, чувствуя странную гордость за то, что произошло. Словно сама вывела корабль черт знает где в системе Рагхи. Правда, позитивные чувства канули в черную дыру, потому что пришел Гахри. За ответом. Так быстро?!

— Зачем ждать? — спросил он, вновь протягивая руки к моему лицу. Я отшатнулась. — Тебе некуда деваться, моя маленькая инори.

Промолчала, решив, что Гахри прав. Мне некуда деватьсяc крейсера, а вот он… Шел бы он! Не пошел. Обзавелся стулом. Два бритоголовых черными истуканами застыли у дверей. Наставник никуда не спешил. Долгие циклиды, которые, казалось, стремились к бесконечности, рагханин не отходил от меня. Подозреваю, в его понимании это был допрос. Он орал, бил, изрыгал проклятия. Менял тактику — уговаривал, увещевал, обещал. Изматывал профессионально, со знанием дела.

Вскоре я его окончательно возненавидела. Мечтала перерезать горло как раз в том месте, где заканчивался черный воротник формы аторов. Сделать это не получалось. Молчать тоже не стала. Я решила рассказать все, что знала. Может, отвяжется?! Заговорила о детстве и своей семье. О друзьях, учебе, интересах. О жизни в лесу в большом доме недалеко от Малаховки. О том, как отец с дедом тренировали меня, потому что всегда хотелимальчика, а получили меня.

— Забудь! — приказал Гахри. — Человек, который тебя вырастил — никто. Он — не твой отец. Я видел результаты анализов. Ты — чистокровная аранка.

Моих сжатых зубов и едва сдерживаемых слез ему оказалось мало. Мало! Он хотел меня всю. Целиком. Без остатка. Завладеть душой и телом. Все, что мне надо было, — сказать «да». Поддаться, принять предложение. И вот тогда, он обещал, вот тогда все закончится.

Я ответила «нет», и еще — «пошел ты!». Затем замолчала. Хотелось есть, спать и — чтобы Гахри сдох. Но крестная фея запаздывала, ни одно из желаний не исполнялось. Я знала, что меня казнят, и мечтала, чтобы поскорее все закончилось.

Он все же полез ко мне, не удержав в узде похоть. Я, как и обещала, сломала ему руку. Зря не поверил! Задыхаясь от ярости, прижимая к груди поврежденную конечность, рагханин пообещал, что сгноит меня в имперской тюрьме. Затем ушел. Наверное, в медотсек, чтобы заботливый анор Кассиди оказал ему срочную медицинскую помощь. Я же познакомилась с черными ботинками на стальной подошве его помощников. Больно!