Специальный агент высших сил - Алексей Зубко

— Ладно, — махнул я рукой на свою затею. — Завтра что-нибудь придумаем. А сейчас заходите-ка в дом — продрогли, поди?

— Но вместо того чтобы греться у печи, сядут за стол пробормотал себе под нос Подпольщик, почесав затылок. К слову, прозвище домового — Подпольщик, образовано не от зреющих в его Голове планов свержения существующей власти — к политике он равнодушен, а из-за излюбленного места отдыха, расположенного в нише под полом. В подполье, одним словом.

Расположившись за столом, мы начали с того, с чего начинается любое застолье. С тоста и усиленной работы челюстей. В ход пошли холодные и остывшие закуски, разносолы и прочая снедь. Лишь значительно позже, когда частота работы челюстей упала до критической отметки, за которой пережевывание пищи не мешает конструктивной беседе, мы смогли обсудить причину раннего визита Деда Мороза и Снегурочки.

— Тревожно мне, — признался Мороз Иванович. — Неспокойно на сердце.

— Отчего же?

— Слишком много непонятных происшествий стало происходить в последнее время. Так что не откажи в моей просьбе: вместе с Ливией поспрашивайте у своих, что такое происходит на белом свете?

— А что случилось? — уточнил я.

— Ну вот, к примеру, я завсегда для различных работ держу десяток снеговиков. Перенести что-нибудь тяжелое, тропу от снега очистить, да мало ли… А дня три тому они все враз растаяли. Несмотря на трескучий мороз.

— Живые снеговики? — удивился я. — Никогда не слышал.

— Да какие они живые?! Просто могут двигаться.

— А откуда они берутся?

— Из снега, — поражаясь моей недогадливости, ответил Дед Мороз. — Как дети лепят, так и я.

— У нас на полке один есть, — сообщил Ванюшка. И добавил, с намеком: — Только он не шевелится. Почему-то…

— Для этого я беру морковку потолще да две пуговицы костяные.

— Молковка для носа? — уточнил ребенок. — Или воткнуть куда дотянешься?

— Так ты и до пупа не дотянешься… — Сопоставив размеры ребенка с предположительными габаритами снеговика, Дед Мороз смутился. — Э-э-э… морковка для носа.

— А пуговицы вместо глаз?

— Правильно.

— У моего снеговика и нос есть, и глаза, и даже уши из капусты, а он не шевелится.

— Так на это, — по секрету сообщил Дед Мороз, — слово специальное есть. Волшебное.

— Секлетное? И детям с ним иглаться нельзя?

— Вообще-то да, но… Эй, мамки! Эй, няньки! — вскричал Мороз Иванович, которому наша пьющая за встречу компания была менее интересна, нежели детский восторг. Сам-то он не пьет — Яга к делу подошла серьезно и избавила его от сей пагубной привычки методом ментального кодирования. Если не навсегда, то надолго. Очень надолго… — А ну-ка, одевайте-наряжайте Ванюшку, пойдем снеговика расшевелим.

— Ул-л-ла!!! — скатываясь со скамьи, возликовало мое ненаглядное чадо, придя в восторг от предстоящего развлечения. — Сейчас мы снеговика активизилуем. Па, можно?

— Можно.

Няньки заохали, заахали, но последовали за Ванюшкой, который бегом бросился в свою комнату, одеваться.

— Да… — задумчиво протянул Добрыня, подперев рукой щеку, — дети…

— За детей! — предложил я.

Снегурочка мило покраснела, но строить из себя кисейную барышню не стала. Пригубив зелена вина марки «Специальная богатырская с перцем», она запила его квасом и закусила икоркой белужьей.

— Вот это по-нашему.

Со двора донесся звонкий детский крик:

— Зал-л-лаботала!

Выйдя спустя полчаса из избы — подышать свежим воздухом, я обнаружил, что снеговик действительно работает. В самом прямом смысле. Ему в руки сунули лопату и заставили очищать двор от снега. Особого рвения в занятии этим делом он не проявлял, но и не отказывался от общественно-полезной работы.

Вышедший вслед за нами на крыльцо домовой некоторое время наблюдал за действиями слепленного из снега работника, а затем прикрикнул на него:

— Ты как чистишь двор, рохля ушастая?! Тщательнее, тщательнее…

Снеговик на миг задумался, шевеля… э-э-э… ушами — капустными листами, и, вернувшись на исходный рубеж, принялся повторно соскребать снег с уже убранного участка.

— Вот так-то лучше, — уперев руки в боки, заявил домовой. — За всем следить самому приходится…

— А давайте еще одного слепим? — предложил Ваня, крутясь вокруг Мороза, ставшего на этот вечер лучшим его другом по детским играм.

— Завтра, — пообещал я. — А сейчас тебе уже спать пора. Да и нам тоже…

Удостоверившись, что все гости достойным образом устроены на ночь, я едва добрался до своего ложа и, обессилено рухнув на него, мгновенно заснул.

Из того, что было, — из того и слепила…

Доктор Франкенштейн

Мамбуня Агагука с отвращением жевал подгоревшую яичницу, в которой изредка попадались твердые как камень куски чего-то, что горбун обозвал немного пережаренным мясом. Может, так оно и было на самом деле, но проверить это на вкус не удалось, поскольку попытки разгрызть такой кусочек ни к чему не привели.

— Добавки? — протягивая все еще слегка чадящую сковороду, предложил Пантелей.

— Нет!

— Как хотите, — не стал спорить горбун. Агагука издал вздох облегчения, который сменился тягостным стоном, когда Пантелей, обернувшись на полдороге, заявил: — На ужин останется.

Справившись с ужасом, стремящееся к господству божество вспомнило о своей великой миссии и потребовало:

— На ужин приготовь мне чего-нибудь вкусного.

— А это куда девать? — покосился на сковородку горбун.

— Сам съешь.

Горбун неопределенно хмыкнул и поинтересовался:

— А кто вам тогда готовить будет?

Не уловив взаимосвязи, Мамбуня Агагука тем не менее пообещал:

— По весне повара найму.

— Вот по весне и будете вкусности разные есть, а мне у печи стоять некогда — дел и так по горло. Ведь на весь замок я один. От ваших советчиков только мусор и вред сплошной.

— Да будет тебе помощник, — пообещал бог немертвых, — будет!

— Когда? По весне?

— А…

— Вот тогда и поговорим о вкусностях.

Горбун демонстративно потряс сковородкой, распространявшей сильный запах гари, и повернулся к выходу.

— Постой! — окликнул его Мамбуня. — Сегодня.

— Что сегодня? — не понял Пантелей.

— Помощник тебе будет. Сегодня.