Конец лета - Андерс де ла Мотт

– Сядь, Ларс! – Решительный тон Рууда заставил какофонию голосов резко умолкнуть. Ларс остался стоять, упрямо глядя на медленно приближавшегося Рууда.

– Мы ведь имеем право задавать вопросы?

– Ты знаешь, какие. Спрашивать можно о чувствах, а не о подробностях.

– Ладно, сорри. – Ларс вскинул руки. Потом повернулся к Исаку и нацелил на него толстый мозолистый палец. – Что ты почувствовал, когда исчез твой приятель Билли? Ты знаешь, кто его похитил?

Вероника хотела вернуть себе контроль над телом, она пыталась сделать или сказать что-нибудь… что угодно. Но способна была только вместе с остальными зачарованно таращиться на Исака.

Рууд быстро шагнул в круг и встал между Ларсом и Исаком.

– Хватит.

Ларс зло глянул на Рууда. Глаза – в красных кольцах, прозрачная кожа походит на тесто. Щеки и кончик носа отливают розовым и голубым из-за сосудистой сетки, тонкие жилки там полопались.

Оба были примерно одного роста, но Ларс тридцатью годами моложе и гораздо спортивнее. И все же Рууд не выказывал перед ним никакого страха.

– Ларс, ты выпил, – сказал Рууд тихо, почти дружески. – Ты же знаешь, это запрещено. Я вынужден просить тебя уйти.

Ларс открыл рот, сжал кулаки и сделал полшага вперед. Какой-то миг казалось, что он сейчас ударит Рууда. Вероника затаила дыхание – и все остальные тоже. Рууд не двинулся с места. Просто не отрываясь смотрел на Ларса. Глаза у мужчины забегали. Он сердито глянул на Исака, потом снова на Рууда.

– Да пошли вы все!..

Развернувшись на каблуках, Ларс опрокинул два стула; круг нарушился. Стулья прокатились по полу, словно большие осенние листья по серой жести крыши.

Рууд подождал, пока за Ларсом захлопнется дверь.

– Правила созданы для того, чтобы все чувствовали себя в безопасности, – сказал Рууд. – Каждый сам выбирает, чем ему делиться с остальными. Никто не имеет права подвергать сомнению слова другого или устраивать перекрестный допрос. Это понятно?

Он посмотрел на каждого поочередно. Добился от каждого пристыженного и согласного кивка.

– Думаю, на сегодня достаточно. Что скажешь, Вероника?

Услышав свое имя, она очнулась. Выдавила утвердительное «угу». Глубоко втянула холодный воздух и механически добавила:

– До встречи на следующей неделе.

Она поднялась и сделала два неуверенных шага. Исак уже успел пройти половину расстояния до двери.

– Извини, Вероника. У меня всего один вопрос. – Стуре с зачесом, видимо, сообразил, что ему так и не дали договорить об умершем брате. Стуре задержал ее на пять долгих минут, и, так как Рууд наблюдал за ней, Вероника изо всех сил делала вид, что внимательно слушает. На самом деле она не разобрала ни слова из того, что говорил Стуре. Она слышала только певучий металлический звук, похожий на тот, что исходит от рельсов в метро за миг до того, как по ним промчится поезд. Звук толстого льда, готового треснуть.

– Вы точно видели именно это? Оба сидели на траве перед Монсоном в желтых пледах, выданных бригадой «скорой помощи». Летней жаре потребовалось два часа, чтобы высушить их, но приятели все еще походили на спасенных из воды кошек. Лица в серых потеках, волосы и одежда пропитались смесью ила и водорослей и воняли хуже куриного помета.

– Это был пацан, – сказал Раск. – Там, внизу. Точно, Сейлор?

Сейлор промолчал, только маловразумительно пожал плечами.

– Вы, кажется, не так в этом уверены, Ульсон, – заметил Монсон и наклонился к нему. Сейлор, избегая его взгляда, уставился в траву.

– Мы уверены, – резко сказал Раск. – Зачем нам врать?

Потому что вы – самые горькие пьяницы во всей округе, от вас даже сквозь эту грязь разит самогоном, подумал Монсон, но решил до поры до времени не высказываться на этот счет. Даже сломанные часы показывают верное время дважды в сутки.

Позади него несколько мужчин выбивались из сил, спасая потерпевшую крушение лодку – она почти полностью ушла в ил. Другая лодка, побольше, замерла посреди пруда, точнее – бывшей мергельной ямы. Поисковики почти на три четверти длины опустили якорь-кошку в воду в месте, которое указал Раск. Результатов пока не было.

Едва получив сообщение, Монсон бросился к машине. В течение часа добыл новую лодку и все, что нужно для траления. Сейчас движения людей в лодке ясно показывали, что их первоначальная решимость сменилась тягостным сомнением – как и у него самого.

– Мы его видели так же отчетливо, как вас. – Раск явно начинал понимать, что его свидетельство поставлено под вопрос. – Но мергельная яма – она ж бездонная. Он может быть как угодно глубоко.

– Три метра, – сказал Монсон.

– Че-чего?

– Вон те парни говорят – еле-еле три метра в самом глубоком месте. – Монсон указал на лодку. – Вы разве не заметили, когда купались?

Раск притворился, что не уловил иронии.

– Может, ее тогда можно выкачать? Вызовите пожарную команду и выгребите оттуда все дерьмо.

– Может быть, – буркнул Монсон. Он уже обдумывал такую возможность, прикинул даже насчет водолазов. Вряд ли кто-то добровольно полезет в стоячую воду и станет вслепую шарить по дну. Кто знает, что скопилось в мергельной яме за много лет. Но если бы даже кто-то и вызвался, Монсон вряд ли пошел бы на такой риск, основываясь лишь на словах проспиртованных свидетелей.

Монсон покосился на часы и сердито глянул на обоих. Сейлор продолжал с отсутствующим видом пялиться в траву, у Раска вдруг забегали глаза. Еще полчаса, сказал себе Монсон. А потом свернуть лавочку и отправить обоих выпивох по домам.

Тут он краем глаза уловил нечто, заставившее его обернуться. У мужчин в лодке внезапно изменились движения, стали быстрыми и решительными. Веревка натянулась.

– Мы что-то нашли, – прокричал один из спасателей. – Что-то большое.

Монсон сделал несколько шагов к воде. Приставил козырьком руку к глазам, чтобы ничего не упустить. Лодка была от него всего метрах в четырех, и он увидел, как спасатели с усилием закрепляют вторую кошку. После пары попыток им это удалось.

– Давай! – Обе веревки натянулись и медленно поползли вниз.

Раск вскочил и встал рядом с Монсоном; от волнения он даже угодил ногой в воду.

Веревки продолжали уходить вниз. Лодка качалась от тяжести находки, которую крепко держали якори. Раск нервно сплюнул. У Монсона заколотилось сердце.

Веревки становились все короче. Вода возле лодки пошла волнами, неохотно отпуская свою тайну.

– В-вот, – выдохнул Раск. – Вот он!

Из воды показалась темная фигура, покрытая черным илом, но все же со вполне различимыми контурами. Верхняя часть тела, две руки. Монсон затаил дыхание. Сердце колотилось где-то в горле.