Все еще Элис - Лайза Дженова

комфортом устраивался на полу в гостиной, там же на стульях и диванах рассаживались студенты и младшие сотрудники, Кевин и Глен боролись за обладание куклой Гринча, и все старались заполучить кусок легендарного чизкейка Марти.

Коллеги Элис были более чем талантливы, честолюбивы и непритязательны, в любой момент готовы прийти на помощь и вступить в дискуссию. Она считала их своей семьей. Может быть, потому, что у нее не было ни братьев, ни сестер, ни родителей. Или просто время года делало ее такой сентиментальной и подталкивало к размышлениям о смысле существования и своем месте в жизни. Может, и так, но не только.

Они были больше чем коллеги. Научные открытия, продвижение по карьерной лестнице и новые публикации – все эти события отмечались, но были еще свадьбы и рождения детей и достижения детей и внуков. Они вместе ездили по всему миру на конференции, и многие встречи совмещались с семейными каникулами. Они поддерживали друг друга во время неудач в исследованиях, вместе переживали отказы от грантов, противостояли приступам сомнений в себе, болезням и разводам.

Но самое главное, что их объединяло, – это исследование человеческого разума, желание разобраться в механизмах, которые руководят поведением человека, его речью, эмоциями и потребностями. И если «священным Граалем» их исследований был престиж каждого в отдельности, то сутью было совместное стремление познать нечто ценное и поделиться этим со всем миром. Это был социализм с прививкой капитализма. Удивительная, полная конкурентной борьбы интеллектуальная жизнь. И они, все вместе, были полноправными участниками этой жизни.

Чизкейк благополучно исчез, и Элис, ухватив слойку с кремом, отправилась на поиски Джона. Он беседовал с Эриком и Марджори в гостиной. Когда Элис присоединилась к их компании, прибыл Дэн.

Дэн представил друзьям свою жену Бет, после чего последовали сердечные поздравления и рукопожатия. Марджори приняла у вновь прибывших пальто. Дэн был в смокинге, а Бет – в длинном, до самого пола, красном платье. Они опоздали и были одеты слишком официально для подобной вечеринки – вероятно, уже успели побывать на другом мероприятии. Эрик предложил гостям напитки.

– Я, пожалуй, выпью еще бокал, – сказала Элис, при этом бокал у нее в руке был наполовину полон.

Джон поинтересовался у Бет, как ей супружеская жизнь. Элис никогда не встречалась с невестой Дэна, но кое-какой информацией он с ней поделился. Дэн и Бет жили вместе в Атланте, когда Дэна приняли в Гарвард. Бет осталась дома, и поначалу ее вполне устраивали отношения на расстоянии плюс обещание жениться после окончания университета. По прошествии трех лет Дэн неосмотрительно обмолвился, что на получение образования у него вместо пяти лет вполне может уйти шесть или даже семь. Они поженились в прошлом месяце.

Элис, извинившись, отделилась от компании и направилась в дамскую комнату. По пути из обновленной фасадной части дома в старую она задержалась в коридоре, чтобы допить вино, доесть слойку и полюбоваться развешенными на стенах фотографиями улыбающихся внуков Эрика. После того как она зашла в туалет, Элис забрела в кухню, налила себе еще один бокал вина и включилась в оживленную беседу жен преподавателей.

Они кружили по кухне, по пути легонько подталкивая друг друга локтями или хлопая по плечу. Они всех знали, нахваливали друг друга, поддразнивали и непринужденно смеялись. Все эти женщины вместе ходили за покупками и в кафе и состояли в одних и тех же клубах книголюбов. Они были близки. Элис знала их мужей, и это отдаляло ее от них. Она слушала, потягивала вино и кивала – ее присутствие в кухне можно было сравнить с бегом на тренажере вместо бега по гравиевой дорожке.

Снова наполнив бокал, Элис незаметно выскользнула из кухни. Джона она нашла в гостиной, он беседовал с Эриком, Дэном и молодой женщиной в красном платье. Элис подошла к роялю Эрика и, прислушиваясь к беседе, тихонько постукивала пальцами по крышке. Каждый год она надеялась, что кто-нибудь попросит ее сыграть, но никто не просил. Несколько лет они с Энн, когда еще были детьми, брали уроки, но теперь без нот она могла наиграть только «Baby Elephant Walk» и «Turkey in the Straw», и то правой рукой. Может быть, эта женщина в красном вечернем платье умеет играть на рояле.

В разговоре возникла пауза, и Элис встретилась с этой женщиной взглядом.

– Простите, я Элис Хауленд. Кажется, мы не знакомы.

Женщина растерянно взглянула на Дэна.

– Я Бет.

Бет выглядела довольно молодо и вполне могла быть аспиранткой, но к декабрю Элис обычно узнавала даже первокурсников. Она припомнила, что Марти как-то сказал, что принял на работу нового сотрудника, женщину.

– Вы новый постдок Марти? – поинтересовалась она.

Женщина снова посмотрела на Дэна.

– Я жена Дэна.

– О, как приятно наконец-то с вами познакомиться. Примите мои поздравления!

Никто не произнес ни слова. Дэн посмотрел Джону в глаза, потом на бокал Элис, затем снова на Джона, как будто хотел что-то сказать.

– Что? – ничего не понимая, спросила Элис.

– Знаешь, уже поздно, а мне завтра рано вставать, – сказал Джон. – Пойдем домой, ты не против?

Когда они оказались на улице, Элис хотела спросить, что означают все эти переглядывания, но, пока они были в гостях, выпал чудесный, похожий на сахарную вату снег, и, глядя на него, она обо всем забыла.

За три дня до Рождества Элис посетила Массачусетскую больницу общего профиля в Бостоне. Она сидела в комнате ожидания перед отделением расстройства памяти и притворялась, что читает журнал «Хелс». На самом деле она наблюдала за ждущими своей очереди пациентами. Все пришли парами. Женщина, которая выглядела на двадцать лет старше Элис, сидела рядом с женщиной, которая была как минимум на двадцать лет старше ее самой, наверняка ее мать. Женщина с густыми, ненатурально-черными волосами и громоздкими золотыми украшениями громко и отчетливо, с явным бостонским акцентом говорила что-то отцу, который сидел в инвалидной коляске и не сводил глаз со своих безупречно-белых туфель. Тощая седая женщина листала журнал – слишком быстро, чтобы успеть хоть что-то прочесть, а рядом с ней сидел такой же седой мужчина, полный, с тремором правой руки. По всей видимости, муж и жена.

Элис целую вечность ждала, когда ее наконец позовут. У доктора Дэвиса было молодое гладкое лицо. Он был в очках в черной оправе и в белом расстегнутом халате. Глядя на него, можно было подумать, что когда-то он был худым, но несколько оплывшая нижняя часть его торса напомнила Элис о комментариях Тома по поводу нездорового образа жизни врачей. Доктор, расположившись в кресле за столом, пригласил Элис сесть напротив.

– Итак, Элис, расскажите, что с вами происходит.

– В последнее время у меня часто возникают проблемы с запоминанием, и это меня тревожит. Я