Притворная дама его величества - Хельга Блум

простит даме своего сердца небольшую вольность - я сладко потянулась и потерла заспанные глаза.

- И я не то чтобы спала, скорее размышляла. Просто с закрытыми глазами.

- Ну, да, - согласился король. – А храпом мух отгоняла. К обсуждению твоих нестандартных привычек мы вернемся в другой раз, сейчас стоит обсудить дальнейшие планы. Итак, завтра утром у нас осмотр условно пахотных земель. Поедем в Гезельскую топь, осмотрим местность, пообщаемся с людьми. Затем судебное заседание. К сожалению, в деле замешаны важные лица, поэтому вести дело и выносить приговор буду собственной персоной. После этого короткое совещание с первым министром.

Я слушала его и внимательно разглядывала монаршую особу. Простым смертным не так уж часто доводится увидеть короля настолько близко. Интересно, и почему портреты ему настолько не льстят? Может, он непортретогеничен? Или у него какие-то тики, из-за которых художники никак не могут зацепиться за черты? Нет, ну честное слово, на портретах какие-то чудовища, а не люди. То у него вместо носа картофелина средней величины, то вообще нос крючком, а подбородков аж четыре. А в жизни вполне симпатичный мужчина. Высокий – даже, пожалуй, выше Алистера, а ведь в нем не меньше шести футов – густые каштановые волосы без проблеска седины, карие глаза с длинными ресницами (мечта любой дамы), волевой подбородок, высокий лоб. В общем, не мужчина, а мечта. С таким даже в какой-то степени приятно крутить ненастоящую любовь.

Ну, как в той истории, рассказанной мне Алистером, про богатую провинциальную донну, которая с супругом выбралась на бал в столицу. Бал большой, бедняжка никого не знает, вот и вынуждена спрашивать у мужа, кто есть кто.

- Дорогой, а что это за блондинка в лиловом платье? – спрашивает растерявшаяся от обилия красок женушка.

- Ах, это любовница герцога Марипегского, - отвечает супруг.

- О! Надо же, как интересно! А вот та брюнетка в алом? – сияя от возбуждения, интересуется она.

- Это любовница барона Ягеля, - последовал ответ.

- Надо же! – восклицает она. – А вон та рыженькая в синем, кто такая?

- А это моя любовница, - автоматически отвечает муж, тут же ощущая, как стынет в жилах кровь, а богатое приданое супруги начинает потихоньку уплывать из его глубоких карманов.

- Наша самая красивая! – гордо восклицает его благоверная и, вернувшись в провинцию, рассказывает всем соседям, как шикарно они с мужем живут, раз могут себе позволить такую красивую и дорого одетую любовницу.

По лицу невольно поползла усмешка, когда я вспомнила этот рассказ, которым Алистер проиллюстрировал мне светскую жизнь. Все-таки я никогда не пойму этих людей.

- Верхом ездишь? – спросил король, закончив перечислять места, где мы должны завтра побывать.

- Верхом? Немного, но… Ваше величество уверено, что это совершенно необходимо? Если мне не изменяет память, одно из покушений на вашу жизнь связано как раз с лошадьми. Что же там было? – я барабанила пальцем по губам, вспоминая, отчеты предыдущего королевского телохранителя. – О! Кажется, шипы под седлом.

Классический метод: до поры до времени все хорошо, но стоит седоку немного шевельнуться и сместить вес, как лошадь пронзает острая боль. Раненое животное начинает вести себя непредсказуемо и за жизнь всадника уже никто не поручится, каким бы опытным наездником он ни был. И главное, злоумышленников вычислить почти невозможно.

- Отделался одним вывихнутым плечом и синяками. Повезло, - усмехнулся сам себе король, мягко оглаживая длинными пальцами подлокотник кресла.

- Ваше величество, я предлагаю вспомнить, что писал журнал «Медицина вчера» в прошлом месяце и оставить этих огромных непредсказуемых тварей в покое.

Его величество с любопытством склонил голову набок, словно натуралист, рассматривающий особенно интересный экземпляр, и спросил:

- И что же писало это, несомненно, авторитетное издание?

- Во-первых, пешие прогулки полезны для здоровья, а во-вторых, от верховой езды ноги искривляются. А ведь король это лицо государства. Представьте, какая будет трагедия, если у лица будут кривые ноги?

- Сделаю вид, что я этого не слышал, - устало поморщился он. - До Гезельской топи идти почти день. И как ты себе это представляешь: король тащит новую любовницу пешком по болотам и лесам?

- Карета? – предложила я.

- Дороги там отвратительные, - покачал головой он. – Едем верхом, и точка.

- Как прикажет ваше величество, - покорно согласилась я, подумывая, как бы объяснить ему всю сложность ситуации.

Черт, придется всю ночь плести чары-сетку на случай, если лошадь сбросит эту августейшую задницу из седла. Я не настолько хорошо себя чувствую, когда у меня между ног зажата огромная дикая зверюга, чтобы рассчитывать на то, что смогу соорудить заклинание в полевых условиях. А ведь еще надо придумать, как сделать его незаметным и выдать за случайность, ведь ни в коем случае нельзя дать кому-нибудь заподозрить хоть крупицу магии у новой фаворитки короля Аргента.

Сколько хлопот! И все оттого, что величеству не терпится выйти погулять! Если бы на мою жизнь совершили уже четыре покушения, я бы задумалась, а не станет ли пятое более успешным, и затаилась на некоторое время. А мой чудак об этом не подумал! Пожалуйте! Пошел по болотам лазать! Извольте сохранить жизнь королю, который жизнью этой и не дорожит!

- Ваше величество, - стараясь не скрипеть зубами, мягко начала я. – Есть ли возможность перенести хотя бы некоторые из этих мероприятий? Я понимаю, что это все дела государственной важности, но на открытой местности риск нападения всегда выше. Согласитесь, куда удобнее выстрелить в вас отравленным дротиком, пока вы любуетесь видами болот, чем когда восседаете на троне во дворце, полном вооруженной до зубов охраны.

- Я не обязан вести дискуссии, тебе должно быть достаточно моего приказа, чтобы понять, что завтрашняя поездка состоится. Тем не менее, поскольку ты здесь новенькая, я готов пролить свет на то, чего человек, далекий от придворной жизни, может не понять. Итак, ты знаешь, что мою прапрабабушку Келию отравили прямо на троне? – внезапно спросил монарх. - Подушки смазали ядом и.. Королева мертва, да здравствует королева! Кстати как раз после этого случая при дворе появились слуги, в чьи обязанности входило проверять все сиденья, полотенца, постели и одежды королев. Специальный слуга ежедневно целовал королевские стулья и прикладывался губами к каждой салфетке*.

- Фу, - сдержать гримасу отвращения не получилось. – Отвратительно.

- Эта должность была упразднена только при моем дедушке, - спокойно продолжал он, не обращая на меня