Приманка для хищника - Сара Харви

— Я полностью с тобой согласна, но это не значит, что дерьмо нужно смывать водкой на завтрак, договорились?

— Можешь не беспокоиться, — вздохнула она, — спиваться я не собираюсь.

— Я очень рада. Решим так: тебе посвящается один праздничный вечер, можешь пить сколько хочешь, получаешь индульгенцию, а потом завязываешь с этим. Что скажешь?

— Мой вечер был вчера?

— Угу.

— Жаль, что меня не предупредили заранее. Если бы я знала, что это мой последний шанс, извела бы еще одну коробку платков и бутылочку бренди как минимум.

— Мы пытаемся шутить?

— Нет. — Ее верхняя губа опять задрожала, предвещая скорое появление слез. — Понимаешь, Белл, я чувствую себя такой ненужной… такой никчемной. Поверить не могу, он даже не попытался позвонить, зайти или вообще как-то связаться со мной!

— Ну это как раз понятно. Что он может тебе сказать?

— Для начала попросить прощения.

— А он знает, как это делается?

Звонок в дверь, эхом прокатившийся под высокими потолками, заставил нас подпрыгнуть.

Мы переглянулись, но не двинулись с места.

Позвонили снова, на этот раз более настойчиво.

— Если пришел этот ублюдок, я не желаю его видеть! — Ники схватила со стола коробку с платками и пачку печенья и в мгновение ока укрылась в спальне.

Но это был не ублюдок.

Я рывком распахнула дверь, собираясь без разговоров врезать ему от души, но вместо вышеозначенного ублюдка увидела на пороге невинное дитя.

Золотисто-каштановые волосы, слегка отросшие и завивающиеся на концах, чуть припухшие синие глаза, под которыми легли тени от постоянного недосыпания, ангельскую красоту портит только сломанный нос заядлого регбиста. Он выглядел как херувим, который по дороге пару раз падал в пьяном безобразии.

— Джеми! — заорала я и кинулась на вновь прибывшего с энтузиазмом бегуна на финишной прямой.

Не считая Ник, мой сводный брат Джеми — один из самых дорогих мне людей на всем белом свете. Он — сын четвертого мужа моей мамы. Тот брак продержался лет пять, и это время мы жили вместе. Когда брачный союз испустил дух, мы с Джеми продолжали держаться друг друга. Островок стабильности в безумном мире постоянно женившихся и разводившихся родителей. Как ни странно, но с ним у меня гораздо более близкие отношения, чем с моим родным братом Адрианом, хотя тот — моя родная плоть и кровь. Правда, с Джеми мы одногодки и у нас много общего, помимо совершенно нефункционирующих семей, а Адриан на десять лет старше и ужасный зануда.

Кровь определенно не гуще, чем водица, а вот Адриан толще Джеми. который хоть и выгладит хиляком на первый взгляд, но уже четвертый год занимается регби.

Меня заключили в мощные объятия, сопровождавшиеся обычной какофонией шумных приветствий.

— Ты загорела!

— Ты вырос.

— Ты похудела!

— А ты поправился.

— Ты скучала по мне?

— Нет.

— Ты слишком редко звонила, старая кошелка!

— А тебе не мешало бы чаще писать.

Когда мы наконец перестали душить друг друга в объятиях и перевели дух. Джеми заговорил о Ники.

— Как себя чувствует пациент?

Ее предсказание сбылось, и тамтамы успели разнести новость по джунглям.

— Ты уже слышал?

Он кивнул.

— В том же разговорю, из которого узнал о твоем возвращении. Почему ты мне не позвонила?

— Прости, малыш, но думаю, ты сам можешь ответить на этот вопрос. Я была немного занята.

Джеми скорчил сочувственную гримасу.

— Ну так как она?

— Не мешало бы дать морфин.

— Попробуй это. — Из глубин своего одеяния он извлек завернутую в бумагу бутылку. — Подкрепление, — пояснил он, когда за этим последовала бутылка водки.

Проворно, словно опытный алкоголик, я сунула ее в большую напольную вазу у двери.

— Так плохо? — поинтересовался Джеми.

— Скажем, она уже выпила больше чем достаточно, — ответила я, затаскивая его в квартиру и запирая дверь.

— Бедная старушка Ник. — Он покачал головой. — Не могу сказать, что удивлен. Я видел этого парня пару раз, и он показался мне настоящей гадюкой. Где она?

— Прячется в своей комнате. Боялась, что гадюка приползла.

— Мне зайти или она выйдет?

— Ни то, ни другое. Она сейчас ни с кем не хочет встречаться.

— Но я мог бы помочь. — Он выглядел задетым.

— Не думаю. Мы сейчас на этапе «все мужчины козлы».

— Надеюсь, ко мне это не относится?

— Если ты так считаешь, тебе придется ответить на несколько вопросов.

— Вопросов?

— Ты из другого лагеря. Враг. Если ты готов пройти тест на тему «почему мужчины поступают так, как поступают», можешь зайти и поговорить с ней. Но предупреждаю, она будет ждать, что ты, как представитель той же породы, объяснишь ей поступки Ричарда.

— О-о-о, понимаю. — Джем пожевал верхнюю губу. — А может, я буду сочувствующей подружкой? Одолжишь мне платье? Черт возьми, да я даже готов надеть женское белье, если это поможет.

— Предполагается, что ты пришел помогать Ники, а не удовлетворять свои тайные наклонности. Давай просто посидим, выпьем — может, она сама покинет свое убежище? Кто знает — возможно, когда мы откроем бутылку, запах алкоголя выманит ее.

— Будет заливать печали?

— Топить, пока не перестанут барахтаться.

— О, кстати, ты мне напомнила. — Джеми вслед за мной прошел на кухню. — Твоя мать хотела с тобой увидеться.

Эти ужасные слова: «твоя мать».

— Не может быть! — Я потрясенно замерла со штопором в руке. — Она не знает, что я вернулась.

— Теперь знает. — Он даже не пытался выглядеть виноватым.

Я никогда не понимала девушек, которые утверждают, будто мамы — их лучшие подруги. Мама — мой самый страшный сон. Мой враг. Все мои провалы, неудачи, дурные привычки — на ее совести. Я планировала оставить ее в неведении относительно моего возвращения в страну, где живет и она, настолько долго, насколько это возможно.

— Ты что. рассказал ей о моем возвращении?! Джеми. как ты мог? Я никогда так тебя не кидала.

— Она все равно узнала бы рано или поздно, и чем позже, тем хуже тебе пришлось бы. Я сделал тебе одолжение. Позвони ей и разберись с этим.

— Это обязательно?

— Доктор настоятельно рекомендует. — Он обнял меня за плечи. — Не беспокойся, ну что она может сделать? Ты ведь уже не ребенок, она не сможет запереть тебя или прекратить выдачу карманных денег.