Три наследницы короля - Софья Прокофьева

Страшен был взгляд его запавших глаз, в глубине которых горел зелёный дьявольский огонь. Голос его гремел, как разгулявшиеся волны, бьющие о скалы в бурю.

– Я готов сразиться с тобой, царь, за невесту мою, принцессу Эвейну! – Принц Пелинор стиснул рукоять меча.

Засмеялся Морской царь, качнулись водяные стены морского зала, посыпались с них изумрудные ящерицы, и тут же снова принялись карабкаться по зелёно-синим стенам кто вверх, кто вниз.

– Хотел бы я отдать тебя моим вечно голодным акулам. Они бы мигом с тобой расправились. Остался бы только лежать на жемчужном песке твой меч. Но по законам моего царства, кто явился сюда по доброй воле, того не могу я предать смерти. Слушай, принц Пелинор! Загадаю я тебе загадку. Если отгадаешь – твоё счастье. А если нет – тут уж не взыщи!

– Так не медли, загадывай! – нетерпеливо воскликнул принц Пелинор. – Где принцесса Эвейна?

– Не торопись, принц. Всему своё время, – насмешливо посмотрел на него Морской царь. – И так близка твоя погибель, а ты еще торопишь её. Да и невеста твоя теперь моя собственность, моё сокровище. Трудно будет тебе вернуть её, а скорее всего, и вовсе невозможно.

Закрутились, завертелись вокруг Морского владыки водяные столбы. Скрылся Морской царь. К принцу подплыли гибкие акулы. Блеснули их страшные зубы. Одна из них острым плавником разрезала плащ принца, оставив на его плече кровоточащую рану.

На Эльфийской поляне, как обычно в солнечный денёк, царило беспечное веселье. Звенели тонкие голоса эльфов, распевающих забавные песенки.

Даже эльф Алансон забыл про свои больные ножки и, не удержавшись, завалился на спинку и беспечно смеялся.

Только Эльфиоль, сидя на своей любимой маргаритке, была погружена в глубокую задумчивость.

Вдруг разом смолк смех и игривые песенки. Многие эльфы перелетели с маргариток и забились поглубже в колокольчики, так что снаружи торчали только их ножки.

По зелёной поляне, наступая на цветы, шла герцогиня Альдона. Она уже сняла траурные одежды, и её алое бархатное платье казалось обжигающим, как огонь.

Она остановилась возле белой маргаритки, на которой сидела Эльфиоль, наклонилась к ней, склонив свой гибкий стан.

– Всё грустишь, моя прелесть? – с деланным сочувствием негромко спросила она.

Эльфиоль вздрогнула, словно очнулась от глубокого сна.

– На свете много печального, герцогиня, – тихо ответила Эльфиоль.

– Вижу, ты меня не боишься, – улыбнулась Альдона. – Это мне нравится. Потому решила я открыть тебе одну тайну. Только тебе. Слушай, не пророни ни словечка, малютка. – Альдона оглянулась по сторонам, заговорила сдавленным шёпотом: – Видишь вон ту Ледяную скалу на северном окончании острова?

Эльфиоль посмотрела на далёкую скалу. В солнечном свете она казалась почти прозрачной, острой вершиной упираясь в лёгкие облака.

– Человеку, может быть, туда и не подняться, – задумчиво продолжала герцогиня, глядя вдаль. – Ты – другое дело. Знай, кто не побоится и поднимется на Ледяную скалу, того ждет небывалое счастье. На вершине скалы, в золотой чаше, спит волшебным сном маленькая змейка. Если взять её в руки, она тут же проснётся и превратится в чудесное кольцо. Кто наденет его на палец, тот станет его повелителем. Любое желание исполнит кольцо, но только одно-единственное. Потому так и зовется это кольцо – «Одно желание». О, если бы я могла получить это кольцо…

Прекрасное лицо Альдоны побледнело, несколько капель воды скатилось с ледяной короны по её лицу.

– Ну, прощай, малютка Эльфиоль, – чуть задыхаясь, проговорила она. – Я открыла тебе великую тайну. Этим жалким эльфам она ни к чему. У эльфов нет заветных желаний. Они довольствуются тем, что имеют. Сидят на своих маргаритках, свесив ножки, и не умеют мечтать. Ты – другое дело. Потому я и поделилась этой тайной с тобой…

Герцогиня загадочно улыбнулась. И, уже не оглядываясь, пошла к своему каменному замку.

Эвейна очнулась на широкой постели, усыпанной влажными лепестками нежнейших цветов. Она испуганно огляделась, стараясь понять, где она.

Вздымались колонны из застывших сине-зелёных прозрачных волн. Они тянулись вверх и свивались вместе, превращаясь в потолок, украшенный кружевной пеной.

Сквозь них без труда проплывали разноцветные рыбки, а где-то далеко наверху бледно сияло туманное солнце.

«Значит, наступило утро, – поняла Эвейна. – Тихий шум волн усыпил меня…»

Мелкие рыбки несли раковины, в каждой горел огонёк. Эвейна увидела крупную золотую рыбку, чем-то ей знакомую.

– Рыбка! Золотая рыбка! – крикнула Эвейна. – Это я! Вспомни, я отпустила тебя…

Но Золотая рыбка только вильнула хвостом и скрылась в пестром хороводе других рыб.

Из темноты появились гибкие зубастые акулы. Эвейна вздрогнула, но акулы, увидев её, разом скрылись.

Качнулся занавес из зелёных водорослей, и к Эвейне подошли две красавицы в жемчужных коронах. Эвейна сразу же узнала их – это же царевны, дочери Морского царя. Быстро оглядела их, боясь смутить нескромным взглядом. Исчезли раздвоенные рыбьи хвосты, покрытые чешуёй. Стройные ножки в чулках из тонкой рыболовной сети, в туфельках, вышитых жемчугом. Дивно прекрасны были их лица, словно выточенные из тонкого стекла. Только зелёные глаза смотрели холодно и надменно.

– Да, принцесса Эвейна и впрямь хороша, – сказала одна из сестёр. – Недаром батюшка выбрал её из всех земных девушек. Но понимает ли принцесса, какая честь оказана ей – стать женой нашего батюшки, самого Морского царя?

– Никогда этому не бывать, – сказала Эвейна, приподнимаясь на постели и стараясь, чтобы голос её не дрожал.

– Видишь, сестра, – гневно воскликнула вторая царевна. – Принцесса горда и надменна. Не ценит она своего счастья!

Но её сестра только насмешливо рассмеялась:

– Вишь, какая гордячка! Погоди, принцесса, батюшка быстро отучит тебя строптивиться. Будешь в ноги ему кланяться, стукаться лбом о жемчужный пол!