Дьявольское наваждение - Барбара Картленд

В ее глазах появилась тревога.

— Кое-кто из ваших людей наверняка… узнает, что я живу у вас.

— Им я могу доверять, — успокаивающе произнес герцог, — а Росс позаботится, чтобы никто из посторонних ничего не узнал.

Плечи девушки вздрогнули под белой шерстяной шалью, в которой Джиованна казалась еще привлекательнее. Девушка выглядела очень трогательно, и герцог вновь напряженно пытался найти для своей подопечной решение проблемы.

— Я собираюсь прочесть письма и просмотреть газеты, — сказал он. — Потом, если позволит миссис Сазерленд, мы могли бы пообедать в моей гостиной.

В глазах Джиованны заплясали очаровательные огоньки.

— О, как прекрасно! — воскликнула она. — Мне ведь уже лучше! Я столько ела, что стала круглая как шар — того и гляди, покачусь!

Герцог рассмеялся.

— До этого вам еще далеко, но вы и впрямь поправились. Но все-таки продолжайте есть побольше до тех пор, пока не станете такой, какой были до нашей встречи.

Лицо Джиованны вновь омрачилось, но, к сожалению, герцог не мог прочесть ее мысли и узнать, что она видит в прошлом.

Он улыбнулся ей и направился в гостиную, где его ожидала груда писем. Герцог сел за стол и стал читать их, однако третье письмо заставило его скорчить довольно неприятную гримасу.

Соседи и подданные герцога писали, что, хотя он и не присутствовал при сборе всей семьи, помолвка с леди Джейн Далбет была оглашена вскоре после его отъезда.

Герцогу казалось невероятным, что вдовствующая графиня, не ожидая официального предложения ее падчерице, все же объявила о состоявшейся помолвке.

— Какая наглость! — возмущался герцог, распечатывая очередное письмо, полное добрых пожеланий и поздравлений. Он чувствовал, что его выставили дураком. Герцог поднялся из-за стола, не прикоснувшись к остальным письмам, и подошел к окну.

Стоял теплый день, и светило солнце. С крыши замка можно было бы разглядеть Северное море, но из окон первого этажа виднелись только вересковые пустоши, окаймлявшие долину, в центре которой серебряной змейкой вилась река. От этой картины веяло покоем, с детства знакомым герцогу.

Он стоял и смотрел, словно ожидая, что его успокоит этот мирный пейзаж. Он был очень зол, он превратился в пешку в чьих-то руках, никто даже и не подумал о его чувствах и желаниях — и к тому же необходимо было заботиться о Джиованне.

Герцог находил странным, что девушка, которую он впервые увидел два дня назад, всецело завладела его мыслями, хотя думать ему сейчас следовало скорее о себе и о будущем своего клана. Правда, герцог всегда ненавидел жестокость в любых ее проявлениях, и, вероятно, именно это заставило его вмешаться в судьбу несчастной и теперь постоянно вспоминать о ней, как о чем-то исключительно важном.

Герцог мог бы простоять, раздумывая, еще долго, но тут открылась дверь, и появившийся на пороге Росс выпалил:

— К замку подъезжает карета, ваша светлость!

Герцог вздрогнул. В свою бытность в Индии герцогу пришлось стать настоящим мастером переодеваний и маскировки, и умение это стало его второй натурой. Поэтому, не говоря ни слова, он быстро снял камзол, бросился в спальню и накинул темный халат, оставленный Россом на кровати.

Пока герцог одевался. Росс задвинул в самый темный угол гостиной мягкое кресло, а позади кресла воздвиг ширму. Когда герцог уселся, камердинер укутал ему ноги пледом, схватил стоявшие в шкафу склянки с микстурами и стакан и водрузил их на столик возле кресла.

Критически оглядев господина, Росс заметил:

— У вас слишком здоровый вид, ваша светлость.

Камердинер вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся с Небольшим деревянным ящичком наподобие тех, в которых художники держат краски. Он поставил ящичек на колени герцогу, а сам стал держать на весу увеличивающее зеркало, чтобы герцог мог увидеть собственное лицо.

Герцог напудрил щеки и подбородок, в результате они стали гораздо бледнее, а потом умело наложил под глазами черные тени. Без сомнения, обладатель таких глаз всю ночь мучился бессонницей.

— Так-то лучше, — одобрил Росс.

Он спрятал ящичек и зеркало в шкаф, дал хозяину газету и вышел. Герцог догадался, что камердинер собирается наблюдать за происходящим с верхней лестничной площадки.

Герцог знал, что любимым развлечением Росса всегда были розыгрыши и различного вида представления с его участием, а значит, гостей наверняка ждет подробный отчет о состоянии его светлости и поразившей его тяжелой болезни. А потом последуют мольбы не утомлять несчастного больного долгим визитом № ни в коем случае не расстраивать его.

Герцог не ошибся. Через несколько минут он услышал голос Росса, который приглушенно, но очень взволнованно рассказывал что-то гостям. Наконец камердинер открыл дверь и провозгласил:

— Ее светлость вдовствующая графиня Далбет и мистер Кейн Хорн! А молодая графиня ждет внизу на случай, если вы сможете набраться сил и повидаться с ней.

Герцог посмотрел на камердинера поверх газеты, гадая про себя, кто такой этот мистер Кейн Хорн.

Вдовствующая графиня величественной походкой приблизилась к герцогу, и тот вновь отметил ее слишком пышный для вдовы наряд и слишком ярко накрашенное лицо.

Если бы члены его клана увидели эту женщину, они наверняка не слишком лестно отозвались бы о ней.

— Дорогой герцог, — заворковала графиня, — я не в силах выразить все свое огорчение по поводу вашей внезапной болезни!

Взяв его руку в свою, она добавила:

— Мы молимся о вашем скорейшем выздоровлении, а слуга нас заверил, что дело идет на поправку.

— Право же, мне очень стыдно за мой поспешный отъезд, — слабым голосом ответил ей герцог.

— Я не виню вас. Почти все, кто был в Индии, подвержены внезапным приступам малярии.

— Мне уже лучше, — с большим усилием выдавил герцог.

— Будьте осторожнее, — попросила графиня, — вы ведь так дороги нам! Да, позвольте представить вам моего кузена, мистера Кейна Хорна — он приехал вскоре после вашего отъезда.

— Как мило с вашей стороны навестить меня, — сказал герцог, протягивая руку мистеру Хорну. Герцог сразу подумал, что этот человек наверняка иностранец — что же он делает на севере Шотландии?

— Я очень рад познакомиться с вами, герцог, — произнес мистер Хорн. Его американский акцент не оставлял никаких сомнений. Когда гости устроились в креслах, герцог с любопытством спросил:

— Вы американец?

— Я родился в Америке, — ответил мистер Хорн, — но столько путешествовал, что стал настоящим космополитом.

— О да! — подтвердила графиня. — Кейн всюду был и все видел. Он с таким участием отнесся к моему горю!

Последние слова она произнесла с положенным надрывом, но что-то в глазах графини, глядевших на мистера Хорна, говорило, что он занимает куда более важное место в ее жизни, чем покойный супруг. Шестое чувство, вновь проснувшееся в герцоге, подсказало ему, что этот человек как-то связан с тревогами Джиованны. Герцог не мог ничего объяснить, но ни капли не сомневался в своих догадках.