Чхое чхун джон (Повесть о верном Чхое) - Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

корабли, и [они] не могут сдвинуться о места до тех пор, пока не будет принесена ему жертва.

— Коли так, причалить корабль к острову! — приказал Чхое. — Я сам сойду на остров и совершу жертвоприношение!

Когда корабль причалил к острову, Чхое [сошел на берег] и поднялся на гору. Через некоторое время появился красивый сёнбэ. [Он] приблизился и, сложив руки, поклонился. Чхое /28б/ удивился, ответил на приветствие и спросил, [кто он такой].

— Я Лимок — второй сын короля-дракона, охраняющего эти воды, — ответил юноша. — Король-отец, узнав, что всемирно [известный] ученый пересекает море, пожелал повидать [его]. [Он] велел мне сопроводить [вас, учитель, к нему].

— Но король-дракон живет в воде, я же — существо несовершенного земного мира. [Слишком уж велика] разница между светлым и темным. Он желает видеть [меня], но как [я] попаду [к нему]? — ответил Чхое.

Лимок сказал:

— Если учитель сядет мне на спину и ненадолго зажмурит глаза, то [мы] доберемся в мгновение ока!

Последовав совету Лимока, [Чхое] взобрался [ему] на спину и зажмурил глаза. Только ветер засвистел [в ушах]! В мгновение ока достигли [они] дворца дракона. /29а/ Король поспешно вышел навстречу и пригласил [Чхое] на пир, устроенный [в его честь]. Обходился [он с ним] весьма дружелюбно. А еда и питье [на том пире были такие, каких он никогда] не видывал на земле. Посуда же сияла так, что и сравнить не с чем!

— Трудно [вам] было [сюда] добираться, да и блеск в [моем] подводном дворце [для глаз] нестерпимый, — о сочувствием проговорил король.

— [Вы] изволили пригласить в божественные владения простого ученого из мира людей, и [ему] никак не преодолеть страха! — сложив руки, ответил Чхое.

— [Мой] необразованный сын хочет научиться [сочинять] стихи. Умоляю, говорит, научите [меня] правилам стихосложения. Задержитесь дня на два, на три и, беседуя с Лимоном о стезе ученого, научите [его] сочинять стихи! — попросил король-дракон.

Чхое не мог отказать [королю]. /29б/ Пробыл [в подводном дворце] два-три дня, научил [Лимока] писать стихи и попросил [разрешения] возвратиться [на корабль].

— Ступай проводи учителя Чхое, — сказал король-дракон Лимоку. — Учись [у него] в помоги [ему] благополучно миновать опасные места!

Получив приказание, Лимок попросил [разрешения у Чхое] сопровождать [его]. Чхое согласился, распростился [с королем-драконом] и месте с Лимоком вышел к кораблю.

А матросы на берегу оплакивали кона[47] Чхое. Увидев ело, [они] обрадовались и подбежали к нему.

— Где [вы] были [так долго]? — спросили [они].

— Был я во дворце короля-дракона, — ответил кон Чхое, — и он так сердечно принял меня, что [я] не мог возвратиться скорее.

— После того как светлый кон поднялся на вершину горы, чтобы совершить жертвоприношение, /30а/ вдруг налетел бешенный ветер и волны взметнулись к небу, свет померк. Прошло много времени, прежде чем стало светло и буря утихла. Мы встревожились: "Может быть, жертвоприношение [кона Чхое] оказалось недостаточным. Не стряслось ли с ним беды?!" — рассказали матросы.

— То потрясение природы, [которое вы видели], было вызвано превращением драконова духа, когда я направлялся к нему во дворец. А вы-то испугались! — успокоил их кон Чхое.

— А кто этот гость и откуда [он] прибыл? — поздравив [кона Чхое с благополучным возвращением], спросили матросы.

— [Король-дракон], узнав, что я плыву в Катай, велел [ему] сопровождать меня, — ответах кон Чхое.

И, взойдя на корабль, [они] поплыли дальше. Пятицветное облако клубилось над кончиком мачты, попутный ветер /30б/ дул изо дня в день, и корабль летел как стрела! Однажды [они] пристали к острову под названием Уидо. На острове завяли все травы и деревья: стояла жестокая засуха. Островитяне были обречены на голодную смерть. Услышав, что корабль посла государстве Силла пристал в острову, жители от мала до велика вышли [на берег] и, преклонив колени, взмолились:

— От сильной засухи все мы умрем с голоду. Умоляем вас, светлый кон, попросите [для нас] дождя и спасите нас!

[Они] кончили говорить, и все разом горько заплакали.

— Это слишком жестоко. Не можешь ли ты ради меня вызвать хоть небольшой дождь? — почувствовав жалость, попросил Лимока кон Чхое.

/31а/ — Хотя и не было на то повеления Яшмового императора[48], но, раз учитель желает, будет дождь! — сказал Лимок и, тут же сойдя с корабля, скрылся в горах. Вверху [вдруг] возникла черная туча, сверкнула молния, загремел гром — и хлынул проливной дождь! Скоро вода обильно разлилась по равнине. А Лимок возвратился и сел рядом с коном Чхое.

— Славно ты для меня потрудился! — воскликнул кон Чхое.

И еще не кончил [он] говорить, как небо снова потемнело и [все вокруг] содрогнулось от грома! Лимок, прежде [других] поняв, [в чем дело], тут же обернулся. змеей и спрятался под сиденьем кона Чхое. А с небес спустился бог Грома /31б/ с красным мечом и сказал кону Чхое:

— [Я] явился по велению Яшмового императора, чтобы убить Лимока. Прошу кона Чхое встать [с места] и ненадолго укрыться.

— А какое преступление совершил Лимок, [за что хочет] покарать [его] Небо? — спросил кон Чхое.

— Люди этого острова были непочтительны к [своим] родителям, братья постоянно ссорились [между собой], урожая [они] не убирали и выбрасывали, как ничего не стоящие, отходы от [приготовления] соевой подливки и вина. И Небо, сочтя [все это] неслыханным [грехом], послало [им] засуху. А преступление Лимока в том, что он] по своей воле послал [им] дождь! — ответил бог Грома.

— Если так, — возразил кон Чхое, — то виноват не Лимок, а я. Именно я остановил корабль у этого острова. Узнав, что жители должны умереть от жестокой засухи, [я] почувствовал жалость /32а/ и попросил Лимока послать [им] дождь. Убей меня!

— Яшмовый император повелел: "Если дождь вызван по желанию Чхое Чхивона, то Лимока не убивай!" Ну а раз это так и было, [я] ухожу! — сказал бог Грома.

[Он] исчез, и дневной свет засиял [снова]. А Лимок, приняв свой [обычный] облик, поклонился кону Чхое и поблагодарил:

— Если бы не учитель, то не быть мне в живых! А за какую провинность учителя изгнали с Неба в мир людей?

— На Небе [я] был духом, прислуживавшим у стола[49] Яшмового императора. /32б/ [Однажды я] сказал [ему], что цветы в Лунном дворце[50] уже расцвели, хотя