Любимая попаданка императора - Анита Мур

– Ремонт? – недовольно протянула мадам. Эльвира старательно замотала головой. Судя по голосу сенны Марибель, перипетии строительства ей были знакомы не понаслышке, и влипать в это развлечение она не хотела. Удобно было бы, конечно, устроить в борделе кавардак недели на три, но вряд ли кто позволит.

– Нет-нет, что вы! – успокаивающе затараторила девушка. – Всего лишь небольшие перестановки. Занавесей может добавить, подушек. Картины какие. У вас есть знакомый художник?

– Подушки, говоришь? – прищурилась сенна Марибель. – Говорят, эльфы тоже и занавески, и подушки знатно уважают. А еще верёвки и кнуты. Нет ли у вас там… эльфов?

Эльвира изумлённо заморгала. Ничего себе, Азию и восток теперь можно в эльфы записывать? Кто бы мог подумать. Она-то всего лишь старалась думать в том же направлении, в каком уже был оформлен бордель. Арки вместо обычных дверей, легкие одеяния, гаремы у нее ассоциировались с восточными шейхами, а там дальше цепочка срабатывала безотказно – лежащая в подушках маха, гурии в покрывалах, тончайшие занавеси где можно и нельзя.

– Нет, эльфов у нас нет. – честно ответила она. Сенна Марибель пожевала губами, но кивнула. Мол, верю.

Не первый раз Эльвира задумалась, как именно мадам отличает, врет ли она или говорит правду. Как-то не предоставлялось возможности проверить, на все вопросы девушка отвечала честно, просто потому, что не видела смысла лгать. А самый главный – не собирается ли она сбегать – ей почему-то никто не задавал. Считали, что это невозможно? В ошейнике, привязанном к месту, и правда не так, чтобы побегаешь.

Однако возможность его снять предоставилась Эльвире даже раньше, чем она думала.

После одежды, как и собиралась, попаданка занялась интерьером. Комнаты решила делать тематическими. В конце концов, она хоть и девственница, но не слепая, и интернетом пользовалась вовсю, как и смотрела модные фильмы. Так в борделе появились чёрная комната, с хлыстами, плетками и затычками во все места, бордовая с наручниками и хитрыми конструкциями, на которых можно было жертву подвешивать в разных позах, розовая – с рюшами, кучей взбитых подушечек и разбросанными повсюду леденцами… Эльвира и сама не ожидала от себя такой буйной фантазии. Подстёгнутый страхом мозг вспоминал все новые кинки, на которые можно было бы надавить местным неизбалованным экзотикой мужчинам.

Несмотря на то, что с Перекрёстком соседствовало множество миров, общество на нем было достаточно консервативным. Да что там, если они даже внешность непохожих на них существ скрывали при помощи иллюзий, то уж точно не собирались перенимать чужую культуру! Единственное исключение – эльфийская, и то потому, что Император относился к этой расе. Каким образом к власти пришел представитель вымирающего народа, неизвестно, точнее до этих сведений Эльвира еще не добралась.

Течение моде задавали на Перекрёстке оборотни и драконы. Технически в чем между ними разница, не совсем понятно, потому что оба имели по две ипостаси, одну из них человеческую, совершенно обычного вида, а вторую звериную. Но сказать в лицо, что половина оборотня – животное, означало подписать себе смертный приговор. Прямо там, на месте. И любой суд его оправдает.

Высшие расы и между собой грызлись так же ожесточенно, чем в свое время довели родные миры до краха, после чего переехали на Перекресток и вынужденно примирились. По крайней мере, до открытых противостояний больше не доходило, а мелкие подставы и косые взгляды к делу не пришьёшь.

Как поняла Эльвира, ни одна раса не была коренной для Перекрестка. Что вообще такое сам Перекресток, Карими затруднилась объяснить. Не принимать же на веру ее утверждение, что это межпространственный карман? Бред какой-то! Луна же есть, звезды ночью светят, солнце по небу двигается. Планета, конечно же. Просто местные жители до глобального освоения ее еще не доросли в плане цивилизации.

Простые люди здесь тоже жили. Они пришли позже оборотней и эльфов, но сумели отвоевать себе место под солнцем благодаря магии. А еще тому, что среди человеческих женщин нет-нет, да и встречались истинные пары для драконов и остальных.

Услышав этот термин, Эльвира чуть не захихикала, но вовремя укусила себя за щеку. Карими рассуждала на полном серьезе, так что стоило прислушаться и не лезть со своим уставом. Когда в дело вступала магия, логическими объяснениями не отделаться. Это же не мироустройство, истинность вполне можно объяснить с химической и биологической точки зрения. Идеальные партнеры, в мелочах подходящие друг другу генетически и психологически. В конце концов, на Земле тоже есть такое понятие, как вторая половинка. Ничего особенного. Здесь в игру вступала еще такая тонкость, как дар. Не каждая женщина была способна забеременеть от одаренного, не говоря уже о том, чтобы родить маленького мага. Даже если случалось чудо и в неравном браке не-истинных рождался ребёнок, он был лишён как оборотничества, так и магии, потому все старались жениться на своих парах. Если же поиск затягивался, проверяли совместимость – разумеется, магически – и женились на наиболее подходящей.

От таких выкрутасов селекции Эльвире становилось дурно, и она все отчетливее понимала, что еще неплохо попала. Если бы ее по закону не положено было отправлять обратно, пришлось бы ей с ее магией идти с кем-нибудь подходящим под венец. Или как тут браки заключались… в общем, можно считать, что с борделем ей повезло.

Ничего эдакого с нее не спрашивали, кормили-поили, мужчины ночью не ломились, и постепенно Эльвира вошла во вкус. Проводимые ею мелкие реформы чаще всего имели успех, и спустя полгода бордель сенны Марибель стал одним из самых элитных заведений на Перекрёстке.

Тут-то он и нагрянул…

Высокопоставленные господа – как их здесь называли, сены – были в заведении Марибель не редкостью. Чаще всего они появлялись инкогнито, в плащах, с надвинутыми по самый подбородок капюшонами. Как они в таких мешках умудрялись не спотыкаться обо все пороги, для Эльвиры оставалось загадкой.

У многих из них уже имелись предпочтения – определенный типаж, а то и конкретные женщины. Каким образом сенна Марибель угадывала, кому кого предложить, Эльвира тоже не понимала. Скорее всего, она каким-то образом видела сквозь ткань, или же научилась отличать магов-аристократов по плащу и манерам, как по своеобразной маске.

В тот злосчастный вечер попаданка оказалась в общем холле совершенно случайно. Привезли партию картин, и она следила за процессом их размещения.

Неделю назад на базаре ей попался на глаза парнишка, углём малевавший портреты за еду или мелочь. Эльвира заинтересовалась, потому что давно хотела предложить мадам одну идею, но не могла найти для нее подходящего исполнителя. Художники на Перекрёстке существовали, как впрочем и аналог фотосъемки – некие магические оттиски, сохранявшие изображение. Только вот услуга эта была не из дешевых, и заказывать за бешеные деньги экспериментальные картины сенна Марибель вряд ли согласилась бы.

– А цветом, красками сможешь? – поинтересовалась Эльвира у юноши, понаблюдав с полчаса за его работой. Желающих запечатлеть свой облик было мало, и платили они в основном съестным – в прислоненном к табурету, на котором сидел художник, мешке можно было разглядеть яблоки, пару пирожков и какие-то травы.