Дракон Потапов у динозавров - Светлана Аркадьевна Лаврова

объяснил, что это – современная трактовка Шекспира, и в наше время нежных и трепетных вообще не бывает. Но ему всё равно поставили двойку, и из института он вылетел.

– Маскировочная сетка – от птеродактилей, это ты верно догадался, – посмеиваясь, объяснил Кощей. – Сначала были обычные цинковые крыши у всех трёх строений. Но эти твари повадились гадить на блестящие крыши, словно они банальные городские голуби. Эстеты, вишь, красоту любят, на голую землю им неинтересно. Я замаялся отмывать крыши и накрыл их камуфляжной сеткой. Теперь птеродактили не видят крыш. Смотри, не выдай им эту тайну.

– Я буду нем, как плезиозавр, – пообещал Потапов.

Глава 9. Плохая примета сбывается

– Здесь у меня кладовые и кухня, – сказал Кощей, хотя и так всё было понятно при первом взгляде на интерьер второго помещения. – Вот колбаса сырокопчёная. Вот сервелат. Вот колбаски баварские. Вот ещё пятнадцать сортов колбасы. Ешь, трёхголовый. Чего тебе ещё? При гастрите кашку полезно. Я могу тебе быстрорастворимую гречку наболтать. Или овсянку. У меня этих концентратов – хоть замок из брикетов строй.

Потапов набросился на еду. Кощей с удовольствием наблюдал за ним.

– Уф-ф, – сказал счастливый Потапов. – Спасибо вам безмерное. Очень вкусно.

– Да нет, не очень, сплошные консервы и концентраты, – сказал Кощей. – Это всё старые запасы, хорошо, что у них огромный срок годности. С тех пор как закрыли временные каналы, подвозу не было. И компании мне никакой нет. Скучно.

– Да, у вас пустынно, – согласился Потапов. – Я когда путёвку брал, думал: юрский период, слева стадо диплодоков, справа – бронтозавров, напротив анкилозавр со стегозавром беседуют, за араукарией цератозавр прячется, в небе птеродактилей и рамфоринхов в три слоя, из любой лужи плезиозавр выглядывает. А тут три дня гуляю и почти никого не встретил. Почему так?

– Очень просто, – сказал Кощей. – Ты в лесу когда-нибудь был? В обычном лесу, где ёлки-берёзки и всякая земляника?

– Конечно, – кивнул Потапов. – У нас лес прямо вокруг города.

– И что, много ты встречал там волков, оленей, лисиц, зайцев?

– М-м-м… ни одного. Два раза белку видел, так они и в городе у нас бегают.

– Вот видишь. Звери живут без рекламы. Кроме того, много зверья в один лес не поместится. А здешние леса недоделанные, листья у немногих голосеменных типа гинкго, а у остальных иголки, сочных плодов и питательных злаков нет вообще. Папоротники жёсткие, а хвощами только пригоревшие кастрюли чистить, они как наждак. Большому количеству зверей еды не хватит. По-научному называется «сниженная продуктивность мезозойского леса». На самом деле она не очень сниженная, а вполне нормальная, но динозавры друг на друж-ке не сидят и в очередь за травинкой не выстраиваются.

– Теперь понятно, – протянул Потапов. – Вы тут здорово всё знаете. Вы тоже на курорт? Гастрит лечите?

Потапов знал, что курорт ни при чём, но хитро сделал вид, что не знает.

– Да нет, какой гастрит, я здоров, как аллозавр. Работаю я тут, на пять лет контракт подписал – следить за магнитной установкой М135-дельта. Я её зову Магда. Потому что она МАГнитная. Ещё год остался. Эх, это была обширная программа, а магнитную установку устроили для обеспечения широкого прохода наших сотрудников на территорию юрского периода. Вот дрон над тобой висит, это тоже наш, для передачи информации. Тут всё наше было. Но что-то пошло не так. Каналы, по которым проходили наши, закрылись. А меня оставили.

– Вас забыли на посту? – посочувствовал Потапов.

– Надеюсь, не забыли, – грустно улыбнулся Кощей. – Немножко тревожно, да. И Магда моя стала работать неправильно. Она была направлена в наше время, в далёкое будущее, на 150 миллионов лет вперёд от юрского периода. Но после закрытия каналов напряжение в сети упало, мощность снизилась, и магнитная установка еле-еле фурычит на 80-90 миллионов лет, едва достигая рубежа 66 миллионов лет, это конец мелового периода. Судя по графикам, она что-то сдвинула там в небе того времени, которое будет 66 миллионов лет назад от нашего времени. Магда, видимо, меняет магнитные поля небесных тел. Она не была на это запрограммирована, она на земле должна была работать, но калибровка нарушилась. А я техник, я не инженер даже, не могу это наладить. И не удивлюсь, если моя Магда притянет из космоса какую-нибудь дрянь типа астероида или кометы и ка-ак жахнет её об Землю в конце мелового периода!

И Кощей засмеялся. А Потапов понял, что это как раз та катастрофа, о которой предупреждал Белый мудрец.

– Ещё колбасы хочешь? – ласково спросил Кощей.

– Нет. Спасибо, а… а… а надо же её выключить! Вашу магнитную установку! Чтобы не притягивала астероид!

– А я не умею, – весело сказал Кощей. – Возможно, она выключится при отключении всего питания, там есть такая кнопка. Но может и взорваться.

– Тогда надо взорвать!

– Ага, шустрый какой. Эта штука кучу миллиардов денег стоит. Нельзя. И если её отключить, кто мне будет зарплату платить? Пока установка работает, мне платят, каждый месяц деньги в банк переводят, и немалые. Ещё год остался.

– Но все же погибнут!

– Подумаешь. Это ещё не скоро будет, мы не доживём. Или, наоборот, переживём, если обратно вернёмся. К тому же людей тут нет. Одни динозаврики безмозглые. Если и помрут, невелика потеря.

Потапов замолчал, он не знал, что делать. Переубедить Кощея не удастся. А сам он, Потапов, уничтожить установку не сможет. Он даже не знает, где она.

Послышался шорох.

– Ага, заявился! – сказал кому-то обернувшийся Кощей. – Это называется, ты меня охраняешь? А вдруг наш трёхголовый гость замыслил бы убить меня и взорвать Магду, а ты шляешься невесть где? Ха-ха-ха-ха!

Потапов тоже обернулся и обомлел. В дверь вошёл большой хищный динозавр, явно опасный, даже и в книжку смотреть не нужно. А если бы посмотрел, то по мощной морде с крепкими челюстями, надглазничным рожкам и мелким костистым чешуйкам вдоль спины опознал бы цератозавра.

– Видишь, какой у меня домашний питомец? – похвастался Кощей и почесал чудовищу шейку. – Он молодой ещё, некрупный. Я его совсем мелким отбил у стаи дринкеров, это здешние мелкие хищники. Вылечил, выдрессировал. Он всё понимает. Пушок, голос.

Цератозавр глухо рыкнул. Короткий утробный звук было сложно с чем-то сравнить.

– Молодец, малыш. Пушок, дай лапку.

Цератозавр протянул Кощею небольшую переднюю лапу с когтями.

– Умница моя, милашка. Он такой добрый. И предан мне безмерно. Опять же с питанием проблем нет, на мои концентраты не претендует, по утрам бегает в соседний лесочек и ест, кого ему надо.

– Он очень страшный, – искренне