Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая - Александр Шуйский

И дело совершенно не в том, что они – маньяки-убийцы, хотя они (и Прага тоже), несомненно, маньяки-убийцы. Маньяк-убийца Дебби, которая не в силах признаться самой себе, что ей нравится убивать, никак не вписывается в клан и терпит полное поражение – потому что постоянно требует считать ее милой пай-девочкой, которую просто поставили в невыносимые условия.

Прагу нельзя поставить в невыносимые условия. Она сама кого хочешь в такие условия поставит.

Но она умеет играть.

И она очень азартный и честный игрок.

Причем, как всех действительно очень сильных игроков, процесс ее волнует гораздо больше, чем результат.

Можете как-нибудь попробовать встать под Орлоем или на узкой улочке и как можно убедительнее предложить: «пошути со мной».

Мало не покажется.

А теперь вопросы.

Вопрос читателя: Пан Болеслев очень убедительно просит у Фила ключ, рассказывает душераздирающую историю о близнецах. Вполне понятно, что Фил готов отдать ключ, который изначально не был чем-то жизненно важным для него. Но оказывается, что так делать ни в коем случае нельзя. Вопрос: как??? Как отличить то, что ни в коем случае нельзя отдать кому-то, оно предназначено тебе, оно для тебя, и ты для него – как ключ и замок – от того, чем нужно и можно поделиться, чтобы поддержать, спасти другого.

История ведь не о том, что «не дай никому ключ». То есть понятно, что ключ настоящий всегда создаешь сам. Но при этом изначально-то ему представляет Болеслев ситуацию так: у тебя есть то, что для меня является желанным ключом. Помоги. И если бы не сон, то естественно в этом случае таки помочь. Как не отдать свои ключи, кому не надо (бесполезность их в данном случае очевидна, но ведь бывает и правда ключ в твоих руках), но при этом же не превратиться в жлоба, который просто никому ничего никогда?

М.Ф.: Ну так нет же единого рецепта для всех. Потому что единого рецепта для всех не бывает. Все остальное бывает – то есть вообще все, прикиньте: драконы, черти, ангелы, колдуны, инопланетяне, подснежники в декабре, священный Грааль, лиловые динозавры и неразменные пятаки. Но только не универсальный рецепт правильного поведения во всех ситуациях. Человек рожден на этой прекрасной земле специально для того, чтобы пробовать, ошибаться, рисковать, набивать шишки, все портить, спасать ситуацию в последний момент, погибать под руинами, воскресать и сразу садиться на кнопку на глазах у заинтересованной публики, прибывшей полюбоваться воскрешением. Если кто-нибудь скажет вам, будто обладает тайным знанием, позволяющим избежать подобных ошибок, сразу вызывайте санитаров.

Как говорил персонаж другой книги, которую мы будем обсуждать не сегодня, а когда-нибудь потом: «Горе тому, кто посвятил себя изучению магии и при этом не знает, что такое вдохновение!» Только «изучением магии» следует считать не манипуляции с волшебной палочкой, а всю человеческую жизнь в целом. Потому что именно этим мы с вами тут и занимаемся, хотим того или нет. Такие вещи о себе лучше знать, потому что осознание их придает дополнительную глубину и смысл всем нашим поступкам, включая ошибки, которые, повторю, совершенно неизбежны.

А теперь, когда мы с вами худо-бедно смирились с отсутствием универсального рецепта, я вам его все-таки дам. Это очень простой рецепт, хотя на практике часто оказывается трудновыполнимым: следует слушать свое сердце и одновременно – весь мир. Поодиночке эти советчики могут ошибаться (вернее, быть неправильно понятыми), но в дуэте никогда не подведут. И полезный разъяснительный сон пошлют, будьте покойны. Ну или еще каким-нибудь способом выскажутся, с учетом способностей и склонностей клиента. И слушая их, в «жлоба» не превратишься, этот минимум нам гарантирован. Потому что жлоб уж точно руководствуется в своих решениях не сердцем, а личной корыстью. Ну или просто реализует хватательный рефлекс. Получив совет слушать сердце, жлоб будет гыгыкать или вежливо кивать, в зависимости от полученного воспитания, но в любом случае не поймет, о чем вообще речь.

И напоследок хорошая, обнадеживающая (хоть и разочаровывающая отчасти) новость. Пока человек не готов слушать свое сердце и весь мир, хрен ему в руки попадет мало-мальски серьезный ключ. Максимум – иллюзия, будто такой ключ у него есть. Но какая разница, как распорядиться иллюзией, от которой никакого проку, кроме дополнительного повода поговорить?

То-то и оно.

Вопрос читателя: У меня есть просьба к автору: еще раз поговорить о том, когда дверь – не дверь.

М.Ф.: Штука в том, что дверь – всегда дверь. Зачем усложнять? Просто за разными дверями нас ждут разные вещи. Дверь – хороший символ, понятная метафора, но это совершенно не гарантирует, что наши ожидания, связанные с дверью, непременно будут оправданы.

Ожидания – это та еще бомба, честно говоря. Знали бы вы, как много настоящих чудес и шансов упускает каждый человек в те моменты, когда сталкивается с чем-то, не соответствующим его ожиданиям. А за дверью они скрывались, или просто посреди улицы валялись – дело десятое.

Вопрос читателя: Нужно ли было стрелять в Абалкина?

Спрашиваю потому, что, кажется, в какой-то из книг уже было об этом.

М.Ф.: Не помню, честно говоря, в какой книге и что именно было на эту тему, и Абалкин, вообще-то, не имеет отношения к предмету текущего разговора, но стрелять в него, конечно, было не надо. Стрелять вообще лучше пореже, хотя руки порой чешутся, я понимаю это, как никто.

Но вообще, для меня «Жук в муравейнике» (любимая моя книга Стругацких, пожалуй) – такой символический роман о несостоявшемся просветлении, где Экселенц – ум, который, как известно, охотней убьет носителя и себя вместе с ним, чем согласится допустить выход на новый уровень развития, где ему (уму) будет отведена служебная роль.

Вопрос читателя: Мне показалось, что в книге фактически никто и ничто не противодействует Филиппу? Это же удивительно!

М.Ф.: Неудивительно!

Все препятствия создаются на его пути исключительно для того, чтобы еще больше раззадорить, чтобы он не бросил свою затею, то есть – помогают.

Так, кстати, всегда кажется, пока смотришь на чужие приключения со стороны. Потому что главное противодействие обычно идет изнутри. Да и внешние противодействия чаще всего – просто наглядная материализация последствий внутренней борьбы. Мы (люди) всегда меняем мир (как минимум, ближний), и редким счастливчикам удается делать это сознательно, хотя бы иногда.

Мне кажется, с книжными персонажами все-таки проще, потому что у читателя есть возможность за их внутренней борьбой проследить. Но это почему-то не помогает. Видимо, люди склонны обесценивать чужую внутреннюю борьбу, особенно если она не сопряжена с необходимостью ходить на постылую службу и прочими проблемами такого рода.

Вопрос читателя: А если бы из двери выскочил Ктулху и всех сожрал? В чем секрет, как открывать двери, чтобы Ктулху не вылез? Это Филипп – такой особенный, правильный парень (да, я думаю, что и это тоже. В конце концов, он же смог вывести автобус!) Или это просто – хорошая, правильная дверь? А как ее отличить от условно «плохой», за которой – беда?