Сказки Давних времен - Александр Асмолов

– Пожалуйста, называй его Гордый. Это наш верный друг и спаситель.

– Правда? – искренне удивился медвежонок.

– Не стоит торопить события, уважаемая Веда. Очевидно, все сказанное им под гипнозом соответствует действительности. Это Золотой остров помог медвежонку вспомнить то, что попытался украсть Магистр. Лесное озеро признало Ме́ню избранным. У него есть дар – он может видеть Зеркало времени.

– Что? – в один голос спросили медвежонок и Веда.

– Вы не ослышались, друзья мои. В одном древнем предсказании говорится, что во второе полнолуние года Дракона Серебрянка откроет идущему секрет Зеркала времени.

– Но почему медвежонок? Они же спят зимой! – удивилась Веда.

– Мне это тоже непонятно. Но не думаю, что это случайность. Он родился для великих свершений и должен был встретиться с Лесным озером именно в то полнолуние. Очевидно, оно признало его, и тут не обошлось без Серебрянки.

– А почему я об этом ничего не знаю? – растерянно спросил медвежонок.

– Ты сам должен принять решение. Противоборство добра и зла всегда было и будет. Это – как необходимое условие задачки. А мы появляемся на свет, чтобы решать ее. Чью сторону выберем, по той дорожке и пойдем. И лишь те, кто раньше задачки решал правильно, получают тайные знания для особых заданий. Они – избранные.

– И что, я вот раньше все это знал? – не унимался Ме́ня.

– Получается, что так, – в раздумье ответил Гордый.

– Почему же никто мне ничего не говорит? – растерянно протянул медвежонок.

– Мы не слишком резко взвалили такой груз на его плечи? – заволновалась Веда.

– Нет. Если он избранный, то справится, – отозвался орел.

Ме́ня вдруг почувствовал себя взрослым. В другой раз он бы поискал, за кого спрятаться или в чье плечо поплакать да пожаловаться. Но, глядя на Веду и Гордого, медвежонок вдруг понял, что они – такие взрослые и сильные – смотрят на него с надеждой. Они ждут от него помощи. Впрочем, эта мысль его не испугала и не удивила. Откуда-то он это знал или догадывался, что знал.

– А что такое Зеркало времени, Гордый? – неожиданно для себя спросил медвежонок.

– Пророчество гласит, что избранный способен управлять временем, как солнечным светом, отражая его в сторону или даже обращая назад с помощью такого зеркала.

– Но время не течет вспять! – удивилась Веда.

– Да. Но только для простых смертных. Мы не знаем его законов, хотя иногда так стремимся изменять его ход. Порой нам даже кажется, что оно замедляет его или бежит, как ненормальное. Впрочем, мы не задумываемся над этим, списывая свои ощущения на эмоции. Хотя наша жизнь немыслима без эмоций, да и сама жизнь – это отрезок времени.

– Признаться, и для меня такие мысли слишком сложны, Гордый, не говоря уже о медвежонке. Нужно время, чтобы их обдумать.

– Нужно время, чтобы подумать о времени, – передразнил ее Ме́ня.

– Нет, ну вы посмотрите на него! Он еще шутить будет! – обиделась Веда.

– О серьезном шутят только мудрецы и глупцы.

– Будем надеяться, что он не относится к последним, – улыбнулась Веда.

Они помолчали. Тучи становились все тяжелее и ниже нависали над озером. Однако казалось, что существует некая граница, ниже которой облачность не опускается. Появлялся ветер, и начиналось грозное движение темных облаков. Они клубились, смешивались, как бы набирая силу, но потом натыкались на невидимое препятствие и откатывались назад. Это был поединок, противоборство черных туч и голубой глади озера за чистоту над ним. Она никого не подпускала к себе ближе безопасного расстояния.

– Смотрите, дождь собирается. Не пора ли нам домой? – заволновался Ме́ня.

– На озере не бывает дождей, – возразил ему Гордый.

– Почему?

– Оно не любит дождя. Здесь бывает только облачно.

– А чего мы тогда ждем? – спросил медвежонок.

– Нам нужно понять, что с тобой случилось.

– А что со мной могло произойти?

– Значит, ты ничего не помнишь, о чем нам рассказал, когда заснул?

– Нет.

– И тритонов не помнишь? – удивилась Веда.

– Да нет же. А что? – не мог успокоиться Ме́ня.

– А то, что Магистру удалось отнять у тебя очень важное время.

– Это я потеряла его! – с отчаянием раскаялась Веда.

– Нет. Это Магистр подстроил. После того, как он превратил медвежонка в каменного идола и спрятал его время в Хрустальном гроте, он успокоился. Но что-то у него не получилось до конца, ведь Ме́ня смог сообщить об этом уважаемой смотрительнице леса. А Соня, в свою очередь, рассказала все филину.

– Точно! – закричал Ме́ня, – Он говорил о каком-то литье, а я не поддался.

– Ну-ка, ну-ка, продолжай! – заинтересовался Гордый.

– Да не знаю я. Кто-то мне на ухо про литье говорил. Хитро как-то так. А мне страсть как не захотелось выливаться во что-то.

– Во что? – вслед за орлом удивилась Веда.

– Ну, я не помню точно, но кто-то мне в ухо сказал, что, мол, в литье превращайся.

– А ты?

– А я не захотел. Больно шустрый он… – обиделся медвежонок.

– И как же ты вывернулся? – удивилась Веда.

– Да не захотел, и все тут! – не сдавался Ме́ня.

– Ну, я на него не перестаю удивляться! Он, видите ли, не захотел…

– Погоди, Веда. Похоже, медвежонок не врет.

– А чего мне врать-то!

– Скорее всего, он вовремя сделал выбор. Это заклинание могло навечно превратить его тело в литье в обмен на обещание сладкой жизни.

– Эх, прогадал ты! – засмеялась Веда. – Сейчас бы мед рекой вокруг тебя лился.

– Дался вам этот мед! Его мне уже не раз предлагали, – насупился Ме́ня.

– Это кто же?

– Да не помню я. Только однажды кто-то так же ехидненько мне в ухо пел.

– Ну что же, похоже, ты успешно прошел боевое крещение.

– Это медом, что ли? – удивился медвежонок.

– Соблазном… – смеясь ответили ему друзья.

Ме́ня сделал вид, что обиделся, и направился к краю Золотого острова. Он помнил слова о зыбучих песках, которые поглощают всяких нечестивцев, ступивших сюда. Но ему хотелось продемонстрировать свою независимость, и он заковылял своей косолапой походкой к голубой воде, окружавшей остров. Несмотря на удивительную чистоту, в прозрачной глубине не было видно ни дна, ни водорослей. Медвежонок стал приглядываться, чтобы разглядеть хоть что-то. Неясные тени мелькнули, привлекая его внимание.

– Смотрите, там филин попал в беду! – закричал Ме́ня.