ЛеБрон, INC. Спортсмен, который заработал миллиард - Брайан Уиндхорст

Но на уме у ЛеБрона были и другие мысли. Он знал, о каких цифрах шла речь. Он пытался свыкнуться с новой для себя реальностью: через пару недель он мог стать лицом Reebok. Но он не хотел этого. Ему не слишком-то нравились их кроссовки. За пару лет до этого один из спортсменов Reebok, Шон Кемп, сказал, что обувь, которой Reebok снабжал его на играх, подводила его. В одном интервью газетному репортеру он даже назвал их кроссовки «шлаком», за что Reebok подал на него в суд, но Кемп все равно остался при своем мнении. ЛеБрон же всегда представлял себя играющим в Nike, хотел быть участником крутых рекламных кампаний бренда и работать с его дизайнерами.

Однако предложение Reebok было на десятки миллионов долларов внушительнее. Эти деньги должны были заставить ЛеБрона отбросить всякие сомнения. Nike определенно мог позволить себе повторить предложение Reebok; этот ход вряд ли отразился бы негативно на прибыли компании. Но ей предстояло заключить еще множество контрактов с целым рядом других спортсменов. Менеджерам приходилось учитывать этот сдерживающий фактор. Но когда ЛеБрон представлял свое будущее, он всегда видел себя обутым в Nike. Он мечтал сняться в одном из рекламных роликов Nike. Хотел быть как Джордан. Хотел вести бизнес с Nike. По его словам, он хотел стать членом семьи Nike. Отчасти причиной его желания было наследие Джордана. Отчасти дело было в превосходстве бренда. Отчасти в сугубо личных предпочтениях: он просто хотел носить на себе swoosh. В какой-то степени повлиял и Мерритт, сумевший завоевать доверие ЛеБрона.

Наступила среда. Reebok прибыл в город, разбив лагерь в одном из номеров отеля: представители компании готовились завершить сделку. Гудвин позвонил в Nike и более-менее ясно дал понять, что ЛеБрон принял решение подписать контракт с ними. Если компания согласится увеличить свое предложение и обговорить пару пунктов контракта, она получит ЛеБрона. Хелфант и Грин, руководители Nike, засуетились, осознав, что вновь вернулись в игру. Найт находился в Нью-Йорке на похоронах легендарного спортивного агента Марка МакКормака, но смог принять звонок от коллег. Он одобрил увеличенное предложение. Приближался вечер, и пока руководители Reebok все ждали ответа, их коллеги из Nike составляли краткое резюме условий будущего контракта. Пока они пытались завершить составление контракта, Найт сел в свой самолет в Нью-Йорке, чтобы вылететь домой в Палм Спрингс; следующие шесть часов он будет недоступен для связи.

В конце концов ЛеБрон согласился подписать семилетний контракт, по которому гарантированно получал от Nike 77 миллионов долларов плюс $10 млн подписного бонуса, с учетом которого общая стоимость контракта доходила до $87 млн. Менеджеры Nike факсом направили резюме условий, попросив ЛеБрона подписать его и выслать им обратно как можно скорее. Они ждали, расхаживая кругами вокруг факса, надеясь вскоре увидеть бумагу с подписью ЛеБрона. ЛеБрон приехал в отель и не пошел на встречу с людьми из Reebok; вместо этого он отправился к Гудвину и Шрейеру и подписал один из самых важных документов в своей жизни.

Гудвин прошел через фойе, чтобы сообщить новости руководителям Reebok. Менеджеры компании были в ярости: их использовали как рычаг. Они летели в такую даль лишь ради того, чтобы оказаться принесенными в жертву у алтаря. Им даже не дали последнего шанса еще немного подсластить условия для игрока. Недовольство было тотальным.

Со своей стороны, Гудвин считает, что все прошло вполне добросовестно. Все это время он был убежден, что заключает сделку с Reebok. Как и Стив Стаут, бывший музыкальный воротила, планировавший ошарашить ЛеБрона фантастическим предложением и закрыть сделку в считаные часы, Гудвин никогда еще в своей жизни не видел, чтобы человек отказывался от таких огромных денег. Тем более подросток. В конечном счете Гудвин устроил своему клиенту то, чего тот хотел: максимум денег от Nike. На самом деле сумма контракта оказалась даже выше той, которую одобрил Найт, и «топы» Nike немного переживали за его реакцию на финальные цифры контракта. Но когда Найт приземлился в аэропорту, он позвонил коллегам и так обрадовался новостям о победе, что даже ни разу не упомянул сумму контракта с ЛеБроном.

В долгосрочной перспективе ЛеБрон зарабатывал на этой сделке существенно больше благодаря роялти, которые поднимали его заработок за период действия контракта до ста миллионов и даже выше. Когда новости о контракте дошли до общественности – некоторые издания сообщили, что сделка тянет на $90 млн, – они получили колоссальное внимание в баскетбольных СМИ, это и понятно, но также их обсуждали в круглосуточных новостных передачах и на страницах национальных газет. Цифры были настолько обескураживающими, что эта история быстро вышла в культурное поле. Ведущие новостных программ давали свои комментарии, в редакторских колонках газет выходили статьи, и так далее. Была реакция и среди игроков NBA. ЛеБрон только что стал самым высокооплачиваемым «лицом» обувной компании после Джордана. Сумма его контракта более чем вдвое перекрывала сумму нового контракта Брайанта, хотя Брайант был одним из главных лиц лиги.

На следующий день котировки акций Reebok упали. На той неделе случилась утечка информации: стало известно, что компания сделала самое внушительное предложение игроку, и какое-то время казалось, что она его заполучит. Компания сочла нужным выступить с заявлением. Оно гласило: «И хотя мы верим, что ЛеБрон Джеймс стал бы потрясающим активом для Reebok, затраты, связанные с заключением долгосрочного партнерского соглашения с ним, оказались значительно больше тех сумм, которые мы хотели бы в него вложить. Главный конкурент Reebok попросту пообещал игроку больше денег, и в заключительные часы – после тщательного анализа ситуации с точки зрения интересов нашего бизнеса и наших акционеров – Reebok предпочел не повторять это предложение… мы очень довольны достижениями Reebok и тем фактом, что череда наших недавних беспрецедентных успехов вынудила нашего крупнейшего конкурента на рынке заплатить столь колоссальную сумму».

Потрясающе. Международная корпорация вынуждена публиковать заявление в связи с тем, что не смогла подписать спонсорский контракт с тинейджером. Вдобавок заявление было нечестным: Reebok предлагал больше денег, чем конкуренты. Когда официальные лица Reebok услышали новости о сделке на $90 млн – пусть даже журналисты и не совсем точно назвали цифры контракта, – они знали, что Nike заплатил меньше. Но все равно поддели Nike.

За годы, прошедшие с той поры, в сотрудничестве ЛеБрона с Nike накопилось немало как взлетов, так и падений, но в целом их «брак» оказался очень счастливым. Вместе они провели несколько запоминающихся маркетинговых кампаний, включая и кампанию с двумя громадными биллбордами неподалеку от Quicken Loans Arena в Кливленде, ставшими визитной карточкой игрока. ЛеБрону так полюбился один из них, с надписью WE ARE ALL WITNESSES («Мы все – свидетели») рядом с его собственной черно-белой фотографией, что он даже вытатуировал слово witness на своей ноге. Обе стороны заработали в процессе много денег, ЛеБрон – сотни миллионов долларов.

Согласившись тогда подписать контракт, ЛеБрон во многом доверился Nike: он надеялся, что они будут поддерживать его, даже если на первых этапах карьеры он столкнется с трудностями. Что они будут продвигать его наряду с множеством других своих спортсменов. Что они будут проектировать такую обувь, которая не только будет круто выглядеть и хорошо продаваться, но и нравиться ему лично. Что они будут снимать с ним запоминающиеся рекламные ролики, как делали это с Джорданом.