Цель - Лаванда Риз

— Уместно будет поинтересоваться в чём же оно? — поинтересовалась журналистка, явно намекая на стоящего рядом Эджея.

— Я, наверное, скажу совершенно прозаичную и банальную вещь, — пробормотала Ева. — Но моё счастье не в известности, и не в солидном счёте в банке, и даже не в классном парне в моей постели. Моё счастье   заключается в материнстве, в семье…

— Тогда пожелаю вам обоим, чтобы ваши мечты сбывались!

И интервью на этом наконец закончилось. Волшебная улыбка журналистки выключилась как по щелчку вместе с камерой, лишний раз обличая, что весь этот пафос, известные лица, шикарные наряды и награды — просто постановка.

— Умница, ты хорошо держалась, — проговорил Эджей. — Всё прошло удачно.

— Ты просто не представляешь, как бы дорого я заплатила за свидание со своим сыном, — прошептала Ева, дрожащими губами. — Давай вернёмся. На самом деле это ужасный город, не удивительно, что каждый второй здесь страдает нервными расстройствами.

— А как же ночной Лос-Анджелес и приглашение на грандиозную вечеринку? Там будут звёзды. Ты же хотела сфоткаться с Татумом? — заметил Эджей, давая понять своей девушке, что для минутной слабости момент не подходящий. —  Ева, здесь публичное появление на вечеринках это вовсе не развлечения — это инвестиции в будущую карьеру, поэтому люди там будут не последние, и мелькание вместе с ними на обложках журналов — ещё один выпад против Пирса.

— Ладно. Ты прав. Не знаю, чтобы я делала без тебя.

До этого Ева даже представить себе не могла, что можно так устать от вечеринки, по сравнению с которой, пятнадцати часовой рабочий день — незатейливая прогулка. В прошлом, вечеринки, которые она посещала со своим бывшим мужем Эриком были больше похожи на разгульную пьянку, наполненную хвастовством, сплетнями, дурачеством и смехом обкурившейся молодёжи. Тут же было совсем иное — во всём прослеживался свой расчет, в нарядах, в словах, в улыбках, даже в прикосновениях. Это действительно была не та атмосфера, где люди, пусть даже и довольно известные могли расслабиться. Нет, желающие славы, продолжали вкалывать, работая на свой имидж, на своих продюсеров ради будущих гонораров. Для незнающего человека подобная вечеринка была похожа на некую психоделическую головоломку. Эджей под руку с ней подходил к каким-то знакомым, представлял её, после их подводили к некоторым именитым звёздам, с которыми они быстро фотографировались, уступая место другим, и при всём этом приходилось ходить с вечно натянутой улыбкой и с чувством, совершенно лишнего человека. К концу вечеринки у Евы невозможно раскалывалась голова, в которой мелькали перемешавшиеся там лица и обрывки фраз, а на Эджея, который с невероятным героизмом выдержал  всё это на ногах, ей было больно смотреть. Хотелось сбросить туфли, сесть в уголок и расплакаться. Чего она конечно себе позволить не могла, собрав последние силы для поездки в аэропорт.

На следующий день, они уже смотрели повтор своего интервью по телевизору, удобно усевшись в обнимку друг с другом, на диване в квартире Эджея.

— Это тебе не формат мебельного, любому заметно, что я не в своей тарелке, — прокомментировала Ева, критически оценивая себя со стороны. — А вот ты сыграл неплохо. Даже я верю, глядя на тебя, что ты в меня влюблён.

— Надо же, а я думал, что ты догадывалась об этом ещё до того, как я объявил это на всю страну. Слова ведь не главное. Ты понимаешь? — Эджей взволнованно нахмурился. — Я слишком много произносил их в своей жизни и не тем кому надо. Теперь я считаю, что человека нужно оценивать по его отношению к тебе и к окружающим. Чувства и характер обязательно проявляются в поступках.

Ева собиралась ему ответить, но звонок телефона сбил её с мысли.

— Наверное, это твоя мать, она должна была сегодня перезвонить.

Но взяв в руки телефон, Ева замерла.

— Что, Ева?

— Это не Ванда. Это Адам Пирс, — выдохнула она, как обычно холодея при упоминании этого имени.

— Не бери трубку! — Эджей выхватил у неё телефон. — Эта сволочь чувствует, что почва под его ногами становится уже не такая устойчивая. Пусть помучается. Снимем последний ролик для «Таррино» и начнём думать какой ширины копать яму для Адама Пирса. Но ни в коем случае не иди с ним на контакт! Поняла?

— Не стоит недооценивать Пирса, Джей. Ты понятия не имеешь, что это за человек. Он опасен. С виду он слишком холён и безупречен, но его прошлое покрыто мраком. Его боятся собственные родственники, не говоря уже о чужих. Я переживаю, чтобы эта схватка не стала кровавой. У японцев есть пословица: «Если не можешь победить врага — стань ему другом». Меня не оставляет мысль, что с ним нужно договариваться, а не воевать.

— Я с тобой не согласен. Сила признаёт только силу! Ему нужно что-то противопоставить. Он должен считаться с тобой Ева! — твёрдо заявил Эджей, стоя на своём.

   Третий ролик, покупку кровати в «Таррино», сняли с предвкушением надвигающегося Рождества.

«Ева, сидя на полу, на уже известном всем паркете, возле наряженной ёлки, просматривает каталог двуспальных кроватей.

— «Королева Виктория», «Перина Олимпа», — читает она вслух. — Какую же выбрать, милый? — взглядом она ищёт поддержки у Эджея. — Здесь у каждой кровати своя кличка.

— Попробуем ткнуть пальцем с закрытыми глазами. В качестве любой из этих кроватей я даже не сомневаюсь, — уверенно забирая у неё каталог, заявляет Эджей. — Посмотрим, которая из них поселится в нашей спальне. «Восторг»! Что ж, по-моему, название как раз соответствует! — лучезарно улыбнулся Эджей, после импровизированного выбора наобум.

Им удалось создать такое настроение, что приезда кровати ожидали не только герои рекламы,  но уже и всё остальное население Бостона.

Улыбающиеся грузчики в рождественских колпаках, больше похожие на помощников Санты, вносящие и устанавливающие их покупку. С трепетом ожидающая Ева, прыгающая с разгону на ортопедический матрас кровати «Восторг» от «Таррино», и полная блаженства улыбка на её лице.

— Теперь у меня есть всё! — счастливо тянет она, закрывая глаза.

— Первый раз ревную тебя к мебели, — иронично произносит Эджей, который стоит прислонившись к стене, словно ожидая приглашения».

— А что, неплохая кровать, между прочим, — бросила Ева Эджею, когда режиссёр наконец дал сигнал, о последнем отснятом дубле. — Я тебе говорила, что отказалась от контракта с известной маркой нижнего белья? Они хотели себе рекламу в таком же формате. Ты, я и трусы. Неплохие кстати были бы у нас гонорары.

— Нет уж, это было бы через чур, — рассмеялся Эджей. — Это я тебе как бывший каскадёр заявляю! Кружевной экстрим не мой формат.

***

— Мы с тобой приглашены на свадьбу! — заявил ей в лоб Эджей, как только Ева вернулась с работы. — Одна из моих бывших девушек выходит замуж за сына нефтяного промышленника, и она жаждет повыпендриваться перед всеми, с кем когда-то была близка. Со стороны жениха там соберутся сливки сливок. Я думаю, нам стоит принять это приглашение.