Роковые девчонки из открытого космоса - Линда Джейвин

Пупсик расхохоталась, по–прежнему думая о «Фу–стребителях».

— Мы и впрямь напугали того пилота, — фыркнула она, вспоминая, как «Мамка» эяпарировала толстую белую струю электричества, которая сгустилась в тугую сферу и ядром устремилась к земле. Все восторженно заулюлюкали, наблюдая за траекторией «Фу–стребителя» на «Фу–мониторе» — раньше этот экран на контрольной панели оставался пуст. «Фу–стребитель» нацелился на самолет ВВС США, вылетевший на миссию устрашения какой–то державы на Ближнем Востоке. В прицелах пилота вдруг материализовался огненный шар, заполнил все поле его зрения светом, а в летчицких ушах зазвенела небесная музыка. Дрожащему пилоту явилось видение Господа — маленького серебристого существа с копытцами. Вернувшись на базу, он уволился из вооруженных сил, отрастил волосы подлиннее и вступил в труппу диких жонглеров факелами, чьим побочным занятием был природоохранный активизм.

Инцидент с «Фу–стребителем» явно стал гвоздем всего путешествия девчонок к Земле. Вышло почти так же здорово, как в тот раз, когда они влетели в облачко пепла, оказавшееся останками доктора Тимоти Лири[37], и даже у «Мамки» случилась галлюцинация, что она — чужая, похитившая Элвиса[38].

Ляси занервничала.

— Передай стригиль. — Она показала на маленький инструмент, рядом с которым снова уселась на скамью Пупсик. — Нужно что–то сделать с этими пальцами на ногах.

Бэби тем временем обратила все свое внимание на Джейковы яички.

— Похоже, это весело. — Она с любопытством поглаживала и потягивала кожу мошонки.

— Охххх, — застонал Джейк, полупридя в сознание.

Бэби собрала яйца в горсть. Покачала вверх–вниз. Потрясла вперед–назад и пощипала латексными пальцами. Потом стянула перчатки и попробовала снова.

— Вот интересно, — постулировала она с ноткой разочарования в голосе. — Сдается мне, все эти сексуальные эксперименты несколько переоценены. — Тут ей в голову пришла мысль. — А может, — и антенны Бэби от этой мысли затрепетали, — веселее будет, если он проснется?

Производить сексуальные эксперименты на землянах в полном сознании — это слишком трансгрессивно, чтобы выразить словами. Она склонилась ниже и — не слишком крепко, но и не очень нежно — укусила Джейка за яйца. Веки жертвы распахнулись.

— Оно проснулось, — сухо заметила Пупсик.

— Ой! — завопил Джейк, пытаясь поднять голову. Что за дьявольщина с ним творится теперь? Что, ебена мать, это за девки, что и они делают с его яйцами? — Ой! — повторил он. — Ой!

Ревор оторвался от носка и повел спермоналитыми глазами. Кто–то его позвал?

— Вы не скажете мне, что происходит? — осведомился Джейк как можно более нормальным в обстоятельствах тоном.

Бэби пожала плечами.

— Секс, — ответила она, крепче сжимая его яйца. А он очень симпатичный, подумала она.

— Секс, — тускло отозвался Джейк, стараясь выпутать лодыжку из «Обмотай–Сушки». Фиг там. Джейк, надо сказать, по узам рабства не тащился. То есть он, конечно связывал каких–то девчонок шарфиками, если они просили, а с одной извращенкой постарше применял наручники. Но никогда не разрешал никому связывать себя. Никогда. Ему не нравилось быть уязвимым и беспомощным. Ни единым своим кусочком. А обнаружить себя совершеннейшим голышом, привязанным за руки и за ноги к смотровому столу при таинственных обстах, на милости трех очень привлекательных, но сексуально–хищных инопланетянок — это прямо–таки внушает ощущение уязвимости и беспомощности. Не говоря об интеллектуальном смятении и духовном кризисе. Боже. Впутаться в отношения — ничем не лучше. Он попробовал дернуть рукой.

— Оу, — закручинился он.

— Что такое «отношения»? — полюбопытствовала Бэби, читая у него в уме. Она не издевалась. «Отношения» — в открытке совершенно чужая для чужих концепция, уж простите за каламбур. Чужие развитые цивилизации пошли намного дальше «отношений». Земное общество, которое в масштабах всюхи при ходьбе еще загребало землю костяшками, только начинало сбрасывать представление о том, что мгновенная ебабельность непременно ведет к пожизненной совместимости. Чужие давным–давно вычислили, что лучше всего угостить ночного партнера завтраком и поцелуем — и отправить восвояси.

У Джейка отпала челюсть. Он уставился на Бэби. Он перестал сопротивляться. Глаза его расширились, а тело заметно расслабилось. Зрение затопил яркий белый свет, и вокруг девчонской головы образовался сияющий нимб. Джейку неожиданно пришло в голову, что перед ним стоит — нависает, что угодно — прекрасная, умная, отпадная чувиха, которой неизвестно значение слова «отношения». Девушка его мечты. Правда, мечты его не предполагали антенн или зеленой кожи, и ему придется серьезно с ней перетереть насчет сценариев связывания и дрессуры, но… че–оотко.

— Ну, знаешь, — начал он, не сводя с нее глаз, смягчившихся от томленья, — отношения — это когда вы много тусуетесь вместе, понимаешь, гораздо больше, чем требуется, чтобы заманить друг друга в постель, и притворяетесь, будто вам нравятся одни и те же фильмы, музыка и люди, и тупо спорите про, ну знаешь… — Хватка ее руки на яйцах отвлекала его уже всерьез. — И вы таскаете друг у друга простыни по ночам и все такое, а это очень тупо, потому что ты больше, и тебе, естественно, нужно больше простыни, правильно? Или она ревнует, потому что ты однажды сказал, будто Кайли Киска — клевая.

Бэби кивала, но сама думала вот о чем: зачем таскать простыни по ночам? Разве простыни — это не нотные листы, по которым новые люди поют старые песни? Как можно вообще таскать ноты? И кто такая Кайли Киска? Та маленькая блондинка, которая пела «Локо–Моцию»[39]? Кроме того, Бэби разглядывала длинные ноги Джейка с их мягким ковровым покрытием, его тощий торс с плечами–вешалками, а также геометрический узор, которым у него на подбородке росла шерсть. Козлиные бороды еще не стали модой в открытке, главным образом потому, что, если чужие и отпускали на себе шерсть, росла она скорее где–нибудь под коленками, либо сразу под глазами, либо в других телесных секторах, где ее слишком трудно или болезненно брить.