От мыльного пузыря до фантика - Евгений Клюев

– Да практически никогда… – разводил руками тот. – Я даже купил её мокрой: передавая мне Жилетку, продавец начал плакаться в неё и тут же замочил. С тех пор я в мокрой и хожу…

– Не простужаетесь – зимою-то? – заботливо спрашивали многие.

– Простужаюсь, – признавался Хозяин Жилетки, – да что ж теперь делать?

Многие недовольно качали головами, только всё равно плакались в его Жилетку: уж больно она была хороша. И Жилетка намокала всё больше и больше.

Но как-то Один из Многих сказал Хозяину Жилетки:

– Я знаю, что делать! Просто Вас в этой Жилетке надо послать в дальние страны, где жарко и сухо. И держать в этих странах как можно дольше – пока Жилетка не высохнет.

Так и поступили.

В дальних странах Хозяин Жилетки прожил тридцать лет: именно столько потребовалось для того, чтобы высушить Жилетку. Зато, когда он вернулся назад, Жилетка была действительно совсем сухая – и даже слегка шуршала от сухости.

Сходя с поезда, Хозяин Жилетки глубоко вздохнул и подумал, что сейчас Жилетку опять зальют слезами – и тогда ему придётся снова отправляться в дальние страны на тридцать лет. Он погладил Жилетку указательным пальцем по нескольким полоскам, и Жилетка улыбнулась ему – благодарно, но печально.

А Хозяин Жилетки, безнадёжно махнув рукой, зашагал в направлении дома.

Теперь вы, наверное, ждёте рассказа о том, как уже на другое утро Жилетка опять была мокрым-мокра. Да только ничего подобного: и на другое утро, и на третье, и на четвёртое Жилетка оставалась сухой! Вы, конечно, можете предположить, что Жилетку в дальних странах пропитали каким-нибудь водоотталкивающим составом – и она стала влагонепроницаемой… ан нет!

Разгадка совсем простая: за время отсутствия Хозяина Жилетки все люди в его стране стали такими счастливыми, что уже никто никогда никуда не плакался… разве только совсем маленькие дети, но на то они и совсем маленькие дети!

Впрочем, до жилеток они не доставали – и потому дружно плакались в мамин подол, благо мам вокруг было предостаточно.

А Хозяин Жилетки теперь ходил повсюду и щеголял своей сухой Жилеткой. И даже иногда давал потрогать карманные часы, специально для этого открывая на них крышечку. Заглянешь под неё, например, в восемь часов двадцать пять минут, а там – восемь часов двадцать пять минут… ну, не красота ли?

Облако и в самом деле было просто до невозможности красивым: белое, пушистое, с аппетитными розовыми бочками – этакая сахарная вата. От него даже хотелось немножко отъесть. Но отъедать было нельзя: облака, понятное дело, не для этого предназначены.

С облаками, кстати, вообще сложно: они ни для чего не предназначены – они просто летают по небу как хотят. И это Облако летело. Оно очень медленно летело: ветра не было – и Облака, стало быть, никто не подгонял. Ну, и летело бы себе свободно – так нет же… Кому-то внизу оно вдруг позарез понадобилось!

Но давайте обо всём по порядку.

– Это облако моё! Моё это облако! – ужасно громко, просто до неприличия громко, выкрикнул Газетный Киоск. И было совершенно непонятно, чего он так раскричался.

– С какой же такой стати оно Ваше? – засуетилась Постоянно-Вздрагивающая-Занавеска в окне соседнего дома.

– Что значит – «с какой такой стати»? – оторопел Газетный Киоск. – Я первый его увидел – стало быть, оно моё. И всё. И ни с какой такой стати.

– А зачем Вам оно? – живо поинтересовался Продавец-Пирожков-с-Капустой, покосившись на Газетный Киоск.

– Затем, чтобы… – растерялся тот, – ну… пользоваться я им буду! Владеть! Владеть – это ведь каждому приятно.

– Да уж конечно, – согласился Продавец-Пирожков-с-Капустой. – А вот у меня ещё вопрос: как именно Вы собираетесь им владеть?

– Как, как… – проворчал Газетный Киоск. – Надену его на голову и стану носить. И будет у меня такая шляпа!

– Если это и шляпа, то женская, – вмешалась Вывеска-над-Трамвайной-Остановкой. – Потому что, если это и шляпа, то она воздушная и розовая. А мужчины воздушных и розовых шляп не носят, это Вам любая женщина скажет. Что же касается облака, то оно моё. Я буду носить его как шляпу.

– Вам такая шляпа не к лицу! – взвилась Постоянно-Вздрагивающая-Занавеска. – Потому что лицо у Вас некрасивое – всё в каких-то цифрах дурацких! И облако это – моё.

– Вам-то оно на что? – просто даже возмутился Продавец-Пирожков-с-Капустой. – Куда Вы его денете?

– Выйду за него замуж! – невпопад ответила Постоянно-Вздрагивающая-Занавеска. – Потому что я вся такая лёгкая и белая, что прямо не могу… По-моему, мы очень подходим друг другу.

– Вовсе не подходите! – возразил Продавец-Пирожков-с-Капустой. – Вы нервная и вздрагиваете постоянно, а оно величавое и ведёт себя спокойно. Ему с Вами не ужиться. А потом… мне с самого начала следовало Вам сказать, что облако это моё. Уж я-то знаю, что с ним делать. Положу его в авоську и буду носить по городу. И все прохожие станут с удивлением спрашивать: «Что это у Вас там, в авоське?» А я – отвечать как бы равнодушно: «Да так… облако одно». Ну, и… потом продам его за тысячу рублей.

– Такое облако? Всего за тысячу рублей? – Стоявшая неподалёку Грузовая Машина завелась с пол-оборота. – Да что Вы понимаете в облаках! Лучше уж это облако моим будет. Я погружу его в кузов и начну возить по дорогам страны, а потом отвезу на склад и стану хранить там. У меня на складе много всякого добра хранится.

Между тем Облако всё летело по небу…

– Не обратиться ли нам непосредственно к облаку? – догадался вдруг Газетный Киоск, сильно запоздав догадаться – и тем не менее… – Пусть само скажет, чьё оно. А если ничьё, то пусть скажет, кому хочет принадлежать. Правда, скорее всего, оно уже кому-нибудь принадлежит. Ведь всё на свете кому-нибудь принадлежит.

– Эй, облако! – немедленно и невежливо начал действовать Продавец-Пирожков-с-Капустой. – Ты чьё?

Облако молчало и летело дальше, и Продавец-Пирожков-с-Капустой пустился в пространные рассуждения:

– За каждого из нас отвечает какая-либо организация. Например, за меня – Трест ресторанов и кафе, за Газетный Киоск – агентство «Союзпечать», за Вывеску-над-Трамвайной-Остановкой – Трамвайно-троллейбусное управление… ну и так далее. За тебя какая организация отвеча-а-а-е-е-ет?

Последнее слово Продавцу-Пирожков-с-Капустой пришлось уже кричать изо всех сил: Облако к тому времени уплыло совсем далеко, так и не поняв, о чём там внизу идёт речь. На прощанье – прежде чем совсем исчезнуть из виду– оно помахало ручкой им всем: тем, кому не принадлежало – белое, пушистое, с аппетитными розовыми бочками. (Между нами говоря, Облако это летело в Южную Америку, на вершину одной из гор, куда его пригласили на ужин.)