Опоздавшие к старту - Андрей Ливадный

Несколько секунд он осмысливал увиденное.

Странно. Рядом расположено производство, где требуется если не стерильная чистота, то что-то близкое к ней, а тут…

Ответ подсказали анализаторы. В тоннеле ощущался слабый напор воздуха, — выходит, в цеху постоянно создавалось избыточное давление, и потому ни одна пылинка отсюда не могла проникнуть в зал с конвейерами.

«Заброшенная часть базы?» — С надеждой подумал Вадим. — «Если так, то отсюда можно попытаться найти не заблокированный выход на поверхность».

Убедившись в неработоспособности охранного комплекса, он прошел по уводящему вправо коридору, подобрал шарик зонд-разведчика, и вышел на Т-образную развязку.

Конструкция, которую он видел издалека, оказалась решеткой небольшой тюремной камеры. Вырезанная лазером в скале она представляла собой крохотное помещение два на полтора метра, где располагалась поржавевшая металлическая кровать, возможно еще помнившая присутствие советских войск в Афганистане, в стене противоположной зарешеченной двери имелось округлое отверстие, на полу под ним горкой были навалены цилиндрические тубусы с маркировкой армии США.

Ни один из пакетов с пищевой массой (Туманов отлично знал, что содержат герметичные упаковки с подобной маркировкой — так называемый рацион для пленных) не был вскрыт, из-под кучи неиспользованных рационов торчали кости человеческого скелета, с бессильно повернутым вбок и склонившимся к плечу черепом, на котором еще сохранились мумифицированные остатки кожи.

Туманов стойко выдержал открывшуюся взгляду картину. О том, как на секретных базах бывшей «сверхдержавы» содержали военнопленных, и какие методы применялись к ним при допросах, он знал еще со времен, когда был кадетом военного училища. Той бурой массой, что содержалась в герметичных тубусах, побрезговали бы, наверное, даже крысы, еда и та использовалась как метод психологического давления на заключенных, зато пестро усеянную надписями упаковку можно было спокойно демонстрировать на телеэкранах…

Ну не да в этом суть.

Ни внутри базы, ни в ближайших окрестностях мумифицированных трупов американских солдат он не заметил, значит те бежали или были эвакуированы в период ядерного конфликта, а заключенных просто бросили в камерах умирать.

В том, что остальные узилища так же не пустуют, Вадим смог убедиться, пройдя вдоль решеток до тупика коридора.

Странно, но тут все же работала вентиляция, горел свет, пусть и неяркий, функционировала автоматическая система доставки продуктов…

К чему бы? Неужели исполнительные системы данного сектора настолько ограничены программно, что продолжают функционировать в силу своих возможностей даже в отсутствии заключенных. Или они не понимают, что люди погибли?

В этот момент он услышал звук, похожий на кашель.

Резко обернувшись, Вадим в движении выхватил из креплений ИПК, готовый к любому самому неожиданному обороту событий, но тускло освещенный коридор был пуст из конца в конец.

Кашель внезапно повторился. Мучительный, надрывный звук исходил из дальнего еще не исследованного тупика коридора тюремного блока.

Не опуская оружия, Вадим осторожно двинулся вперед, внимательно осматривая пространство каждой камеры.

Он не ошибся — в предпоследней сгорбившись, повернувшись спиной к решетке сидел человек. Металлическая кровать была поставлена «на попа» и под углом прислонена к стене; Туманову хватило одного взгляда на блестящий отполированный ладонями рук металл оказавшихся под потолком камеры ножек, чтобы понять: узник до последнего боролся с физическими и психическими недугами, пытаясь держать себя в форме, даже кровать и ту приспособил для выполнения физических упражнений.

По спине медленно прокрался холодок. Лохмотья военной формы грязной, рваной, но узнаваемой, заставили душу похолодеть, сжаться, — судя по полевому обмундированию, перед ним сидел кто-то из своих, русских…

Вадим не знал, в каком состоянии находится узник, и, считая, что подкрался к нему бесшумно (подошвы ботинок имели особый звукопоглощающий слой), боялся испугать того внезапным словом или движением, но ошибся…

Не повернувшись и даже не изменив позы заключенный вдруг хрипло со злобой произнес:

— Ну, что встал за спиной, сука железная?! — Он закашлялся. — Думаешь… не слышу?… Жрать давай… система ваша три дня как издохла… — Он вновь зашелся в мучительном кашле. — Выберусь… отсюда, узнаете как… — Он все же повернул голову и остолбенел, осекшись на полухрипе.

Вадим почувствовал, как медленно что-то сжимается внутри, в голове, не смотря на постоянную работу системы метаболической коррекции экипировки, вдруг зашумело в ушах, еще секунда и он, подняв дымчатое забрало боевого шлема, сдернув дыхательную маску, сумел-таки выдохнуть:

— Дима?!.. Мелех?!

Сколь ни изможден был узник узнать капитана ВКС России, с которым учились на одном курсе, Вадим смог бы и при более страшных обстоятельствах.

Заключенный встрепенулся, в его глазах начало медленно проступать осмысленное выражение, потом он медленно поднялся, цепко схватившись руками за побитую ржавчиной, но еще прочную решетку с прутьями толщиной в палец и тихо, едва слышно, словно не веря в чудеса и призраков, полувопросительно произнес:

— Вадик, ты?!

* * *

Тесен мир и неисповедимы пути твои, Господи…

Вадим, выдвинув манипулятор, воспользовался сервомускулатурой боевой экипировки чтобы перекусить прутья решетки и через минуту они уже смогли обняться, вернее Дима навалился на него, еще видно не до конца поверив, что чудеса на свете еще случаются.

— Так, Димка, раздевайся, наговоримся потом. — Вадим достаточно быстро оправился от потрясения не забывая что они по-прежнему находятся в недрах секретного объекта противника (на самом деле после ядерного конфликта Объединенная Америка не конфликтовала с Россией, на подобную конфронтацию у североамериканцев не осталось ни технических, ни иных средств) но учитывая принадлежность базы к бывшей армии США и творящееся на ней сегодня, Туманов не мог думать об окружающей его инфраструктуре кроме как о «вражеской».

Мелех подчинился без лишних слов.

Сбросив лохмотья, в которые превратилась его полевая форма, какую обычно надевали под боевую экипировку, он встал ногами на кучу тряпья, демонстрируя Вадиму не только жилистую худобу своего тела, но и два рваных шрама от серьезны ранений.

По официальной версии капитан Мелех без вести пропал в Пустошах полтора месяца назад во время разведывательного рейда за Барьером.

— Тебя взяли раненного?

Дима кивнул.

— Кто?

— Не знаю. Андроиды пехотной модификации. Неопределенной принадлежности. — Он сглотнул. — Получил одну бронебойную и две разрывных пули, думал сдохну, но приволокли сюда, выходили.

— Людей видел? — Спросил Вадим обрабатывая нагое тело Мелеха специальным дезинфицирующим раствором из баллончика снабженного пульверизатором. Вещество, попадая на кожу, «вскипало», моментально испаряясь, оставляя после обработки абсолютно чистые участки тела.