Избранная луной. Сказки Нового мира - Филис Кристина Каст

– Черепаха, Богиня призывает к себе, а вы поклоняетесь ей издали и тем довольны? – Верный Глаз смерил старика суровым взглядом.

– Она призывает к себе Стражниц, и те уже рядом. – Черепаха почесал болячку на руке. – А мы, как велели Стражницы, ждем, когда Она еще приманит в Город Других. Если мы будем молиться и приносить обильные жертвы, Другие появятся.

– Думаю, Она призывает к большему! Думаю, Стражницы заблуждаются. Нашей Жнице приелись старухи, она призывает Заступника!

Толпа разразилась возмущенными криками. Широким жестом Верный Глаз сбросил рваный плащ и предстал перед толпой обнаженным по пояс. Он ловил на себе изумленные взгляды. Совсем недавно он вложил полоски оленьей шкуры в открытые раны на руках и груди. Теперь раны полностью затянулись – новая кожа, чистая и здоровая, розовела поверх оленьей плоти, и тело вобрало в себя силу зверя. Он повел плечами, радуясь обретенной силе. С нечеловеческой, почти оленьей грацией вспрыгнул он на храмовую стену, ухватился за одну из крепких виноградных лоз, ниспадавших с балкона Жницы, и полез вверх по стене, выложенной скользким зеленым кафелем. Достигнув балкона, он перемахнул через барьер и привычно рухнул на колени перед огромной статуей.

– Хоть Жница и недовольна твоим внезапным появлением, она все же приветствует Сборщика. Приготовь свою жертву, – проскрежетала Верховная Стражница.

Верный Глаз, по-прежнему стоя на коленях, достал из заплечной сумы мелкого грызуна. Очутившись на ярком свету, жирный зверек стал рваться на волю.

Но вместо того, чтобы, как полагается, протянуть жертву Стражницам, Верный Глаз вскочил и вынул из-за пояса трезубец. Стражницы в ужасе ахнули, а Сборщик, изогнув тельце зверька полумесяцем, полоснул его клинком по горлу. Горячая алая кровь брызнула вверх, окропив лицо Богини.

– Она плачет! Жертва Верного Глаза исторгла у Богини слезы!

Из углов балкона, расталкивая друг друга, к статуе устремились всполошившиеся Стражницы.

– Зачем? Зачем ты заставил Богиню плакать? – слышались испуганные старушечьи голоса.

– Разве вы сами не знаете ответа? – Голос Верного Глаза был полон отвращения. – Разве Богиня не глаголет вашими устами?

Глаза Верховной Стражницы сузились.

– Ты посмел усомниться в Стражницах Богини?

Верный Глаз выпрямился и швырнул еще теплое тельце зверька в одну из жаровен. Он не ответил Верховной Стражнице. Прочие служительницы глядели на него в немом ужасе, а иные, тыча в жаровню палками, извлекали паленые потроха и, чавкая, засовывали в ненасытные рты. Мерзкое зрелище. Кто они такие? Всего лишь трусливые и жадные старушонки, чья дряблая кожа – красноречивое свидетельство, что все для них миновало: и пора цветения, и время сбора урожая, и сама жизнь! Он проворно вскочил на карниз и оттуда оглядел Народ.

Толпа беспокойно гудела, подхватив вопли Стражниц: «Она плачет! Плачет!» Все смотрели на него, и глаза на бледных лицах при свете костров поблескивали, как светляки.

– Она плачет от радости – наконец явился Ее Заступник! – Голос Верного Глаза, призывный, как горн, заставил Народ умолкнуть. – Я молился о силе, просил Богиню наставить меня на путь истинный, и молитва моя услышана!

Самая древняя из старух-Стражниц приблизилась к нему; ее ветхая, землистого цвета кожа была изрыта суровыми морщинами.

– Лишь Стражницам дано слышать слово Богини! – Речь ее разила как клинок. – А теперь ступай! Если Богине нужен Заступник, он будет назначен, как назначается доля Народу – по жертвенным внутренностям.

– То есть он будет провозглашен вами? А чего ждать от вас, старух, если вы веками твердите одно и то же? Стало ли от ваших слов лучше Народу, или же лишь немногим избранным – вам, Стражницам? – сказал Верный Глаз.

– Кощунство! Кощунство! Кощунство! – запричитали Стражницы жалкими скрипучими голосами.

– Согласен! Против Жницы совершено кощунство, но Заступник исправит зло, которому давно пора положить конец. – Глубокий, звучный голос Верного Глаза пронзил толпу старух, как пронзает трезубец живую плоть. – Взгляните на меня! Взгляните на мою кожу! Я не сидел сложа руки, не ждал, пока к Городу приблизится кто-то из Других. Я добыл оленя, и Богиня вознаградила меня. Я принял дар. Я стал оленем, а олень – мною! – Он вытянул руки всем Стражницам напоказ. – Обнажите и вы тела ваши, докажите, что Жница благоволит к вам!

Старуха отмахнулась иссохшей рукой.

– Я Стражница Богини, а ты простой Сборщик. Нет нужды ничего тебе доказывать.

– Разве вы не слышали? Я Заступник Богини! – Не раздумывая, Верный Глаз бросился вперед, схватил старуху за костлявые бока, поднял высоко вверх и насадил на трезубец, что вздымала к небу Богиня. Пока старуха визжала и корчилась в предсмертных судорогах, Верный Глаз пустился в погоню за другими Стражницами. Те в страхе пытались бежать, но он без труда их настиг и одну за другой побросал с балкона на разбитую мостовую.

Охваченный яростью, Верный Глаз снова вскочил на карниз и на сей раз устроился в сгибе руки Богини. Он будто находился в ее объятиях.

– Кто-нибудь еще оспаривает мое право зваться Заступником?

Люди падали на колени среди окровавленных, умирающих Стражниц. Верный Глаз запоминал каждого, отмечая про себя, кто остался, а кто скрылся во мраке ночного Города. Он радовался, что остались молодые. И радовался, что Черепаха и другие старики убрались прочь.

Вот и прекрасно. Не нужны здесь дряхлые и немощные.

– Мы признаем тебя! – раздался чей-то голос, за ним – другой, третий. – Признаем! Признаем! – подхватил Народ.

Верный Глаз, наслаждаясь славой, благосклонно улыбался Народу, а голова шла кругом от неисчислимых возможностей, что таило будущее.

Высоко в ветвях завозилась самочка. Отползла от спавшего рядом брата – из всего выводка лишь им двоим осталось выбрать себе спутников. Повела носом в его сторону, вдохнула уютные запахи родного логова, матери, сырой крольчатины, которой оба недавно поужинали. Крупный щенок-мальчик засопел, зевнул, привалился боком к сестре и, прикрыв лапой нос, снова задремал. На секунду и самочка почти отдалась сну, но зов снова дал о себе знать, на сей раз настойчивее.

Нельзя спать. Надо найти того, кто станет ей спутником, товарищем на всю жизнь.

Вход в ясли был закрыт от холода, наступавшего в час длинных теней. Самочка уселась под дверью и дважды тявкнула – не по-щенячьи, как до сих пор, а по-иному, звонко, отрывисто. В укромном закутке у входа тотчас проснулся дремавший человек и встрепенулась большая овчарка, свернувшаяся у его ног.

– Наконец-то! – радостно воскликнул Опекун и, потрепав свою овчарку по холке, отвязал и сдвинул в сторону занавес из шкурок, служивший дверью в ясли. Радость его передалась и самочке. Глядя ему в глаза, она замерла в ожидании, трепеща всем телом. Человек с улыбкой дал ей команду, самую важную за всю ее щенячью жизнь: