Оракулы перекрестков - Эдуард Шауров

– Где можно найти патрульных? – спросил Бен, решительно поднимаясь на ноги.

– Там. – Мучи махнул рукой вдоль вымощенной битыми плитками дорожки. – Они проезжают время от времени мимо ограды.

– Покажете?

– Нет. – Бродяга замотал головой. – Я со стопами не дружу. Они, знаете ли, совсем не верят в бога. О чем мне с ними разговаривать?

– Нет так нет. – Бен невесело усмехнулся, протянул Мучи единственную блестящую монетку и пошел в указанном направлении.

Полосатый фургон был припаркован недалеко от угла парковой ограды. Два стоппера стояли возле бронированной дверцы. Они курили, время от времени передавая друг другу помятый чинарик. Да! Видимо, нравы в черном буфере царили самые вольные. Корпорация не одобряет курения, а страж порядка должен быть в три раза большим корпи, чем любой из прочих служащих. Похоже, что и сами стопы прекрасно это понимали. При виде подходящего Бена один из них бросил окурок на землю и старательно раздавил его каблуком, другой положил руку на ствольную коробку висящего сбоку автомата.

Бенджамиль остановился, открыл рот и понял, что не знает, с чего начать разговор. Ему не разу в жизни не приходилось прибегать к помощи офицера. О! Офицера! Не мистера, не мастера, не сударя. Надо сказать: «Офицер». Офицер… А дальше как? Стопперы смотрели на Бена выжидательно и помогать ему явно не собирались. Тот, что выбросил окурок, тоже положил руку на автомат. На груди его дефендера Бен вдруг разглядел нашивку с надписью «М. Мюллер». Если нашивка на дефендере, дефендер на офицере, то и обращаться к оному следует: офицер Мюллер, справедливо рассудил Бен, но обратиться не успел.

– Чего надо? – неприветливо спросил стоп, который стоял справа.

Бен обернулся к нему и с удивлением обнаружил на груди его дефендера точно такую же нашивку, что и у первого патрульного. На аккуратном сереньком прямоугольнике значилось: «М. Мюллер». Бенджамиль растерялся. На братьев эти двое совсем не походили, разве что ростом. Один смуглый и черноглазый, другой блондин с крашенными хной бровями.

– Или говори, чего надо, или проваливай! – агрессивно сказал смуглый.

– А можно без грубостей, офицер Мюллер! – неожиданно для себя разозлился Бен. – Мало того, что меня бросили в буфере, мало того, что ограбили и накачали какой-то гадостью, так теперь мне еще грубит представитель закона!

– Поспокойнее, мистер, давайте по порядку, – примирительно сказал краснобровый. – Как ваше имя? Когда вас ограбили? Что забрали?

– Моя фамилия Мэй, – начал Бенджамиль по порядку. – Ограбили сегодня ночью, забрали транспортную карточку, блок карманный забрали, деньги. Мне домой нужно добраться, а я даже не знаю, где станция.

– Вам угрожали оружием?

– Нет. – Бен замотал головой. – Накачали какой-то дрянью, и я потерял сознание.

– Накачали, в смысле затолкали в рот? – нахмурился блондин.

– Нет… – начал было Мэй, но осекся на полуслове: не очень-то хотелось посвящать этих громил в подробности личного плана, – сделали укол.

– Укололи куда?

– Э… куда-то в спину. Я не помню. – Бен сильно потер лоб.

– Спиртное принимали? – быстро спросил смуглый.

– Что вы имеете в виду!? – возмутился Бен.

– Ничего, просто запах от вас, – пожал плечами патрульный.

– Ладно! Лезьте в машину! – распорядился блондин. – Разберемся. – Он снял с пояса нечто вроде фонарика и дважды осветил им Бена с головы до пяток.

– Чисто, – сказал смуглый.

И Бенджамиль, пригнув голову, забрался в фургон, вся внутренность которого была обита упругим пластиком. Бена усадили в кресло и пристегнули ремнем.

– Не волнуйтесь, – успокоил блондин. – Маленькая формальность. Али! – крикнул он в сторону водительской кабины. – Дай индентификатор!

Броневая шторка отодвинулась, и в салон заглянул третий стоп. Он протянул смуглому треугольную коробку. На груди нового патрульного тоже была нашивка. На нашивке значилось: «М. Смит».

Смуглый повозился с коробкой и протянул Мэю:

– Внятно и полностью назовите свое имя и приложите вот сюда правую ладонь.

Несмотря на нарастающее чувство протеста, Бен решил не спорить.

– Бенджамиль Френсис Мэй! – сказал он внятно и прижал ладонь к мерзкой желеобразной субстанции.

– Так, – зачитал блондин с монитора. – Бенджамиль Френсис Мэй, тридцать пять лет, неуплата налогов, несанкционированное проникновение, торговля нелицензированными наркотиками, подозрение в двойном убийстве. Отбегался, голубчик.

– Это не я!!! – в ужасе закричал Мэй и изо всех сил рванулся прочь из кресла.

Блондин быстро выбросил вперед руку. Ставший гибким, словно плетка, стек электрошокера полоснул Бена по шее. Все тело свело судорогой боли, и Бенджамиль второй раз за сегодняшний день потерял сознание.

– Учти, ублюдок, мы сначала трахаем, а потом ухаживаем! – заорал смуглый, нагибаясь к самому лицу задержанного, потом пощупал пульс пониже уха и спросил задумчиво: – Френсис Мэй. Как это пишется?

– Погляди на мониторе, – бросил через плечо светловолосый и крикнул в сторону кабины: – Али! Вызывай транспорт из участка!

В просторном помещении пятьдесят второго правоохранительного участка, несмотря на высокие потолки, царила тропическая духота. Влажная рубашка липла к спине. Бенджамиль еще раз тряхнул решетку и бессильно прислонился лбом к прутьям из углепластика.

– …Ну, и че ты думаешь? – рассказывали где-то сзади. – Поймали мы этого подонка, измолотили трубами, потом отрезали его поганый член и запихали прямо в поганую глотку!

– Эта правильно! – одобрили рассказчика. – Нечего чужих баб лапать! Только член надо было выкинуть или сжечь, чтобы обратно не пришили. Щас члены пришивают быстрее пальцев. И главное, все функционирует еще лучше, чем раньше, у кого не стоял – встанет.

– Да ну? – изумилось сразу несколько голосов, а самый скептичный усомнился: – Так это, небось, в «воротничке» или в аутсайде.

– Сам ты «в аутсайде»! – горячо возразил знаток хирургии. – Я этого буфа даже знаю немного – Джозеф Шестерня! Слыхал про такого?

– Надо всем легавым отрезать, а потом пришить! – предложил ехидный голос. – Может, и у них стоять начнут!

И вся аудитория зашлась в довольном гоготе.

«Боже мой, – отрешенно подумал Бенджамиль. – Они говорят „легавый“, понятия не имея, что означает это слово, за всю свою жизнь ни разу не увидев ни одной настоящей собаки». – «Ха-ха! Ты тоже никогда не видел легавой, – возразил незнакомый наглый голос в голове. – Из тварей божьих ты видел одних людей. Да и то неплохо было бы разобраться, божьи ли они твари?»

– Ах ты, курва, б…дь толстожопая! – истошно заорали в противоположном конце кишки. – Куда ты щелишь свой мажап, падла?!