Флоренс Аравийская - Кристофер Бакли

Именно Ренард сумел помочь Американскому колледжу князей церкви замять скандалы вокруг историй с «мальчиками за алтарем». Чуть позже «князья» негласно поручили ему продвижение одного американского кардинала на папский престол, но эту миссию Рик провалил. Арест швейцарскими гвардейцами, высылку за пределы Ватикана и запрет на въезд в святой город трудно назвать триумфом специалиста по связям с общественностью. Особенно в свете того, что следующим папой был провозглашен уроженец Мадагаскара. И тем не менее ему вполне удавалось влиять на общественные взгляды у себя на родине. Бывшие «мальчики из-за алтаря», с их бледными лицами и подергивающимися членами, а также свора дорогих адвокатов, которые кормились вокруг них, перестали быть темой номер один.

Однако внимание Флоренс к Ренарду привлек другой животрепещущий религиозный скандал.

Примерно за год до этого преподобный Роскоу Б. Святсон – «Б значит Бог», как скромно объяснялось в его брошюрках, – являвшийся духовным лидером нескольких сотен тысяч фанатично преданных ему «Баптистов Юга», заявил со своей телевизионной кафедры в городке Лоблолли, штат Джорджия, что пророк Магомет был дегенератом. После этого даже весьма радикально настроенные евангелические элементы пришли к общему мнению, что преподобный соскочил с катушек, а то, что началось среди полутора миллиардов последователей пророка, просто не поддается описанию. С вершин сотен минаретов полились анафемы и проклятия, которые, казалось, только подзуживали святого отца и его подручных. Подобно закованным в броню крестоносцам на стенах осажденной Акры, они отвечали огнем на огонь и угрозами на угрозы.

Вся эта неразбериха самым неудобным образом приключилась в разгар первого круга предвыборной президентской гонки, в связи с чем всем кандидатам пришлось тратить бесценный телевизионный эфир на осуждение действий преподобного, вместо того чтобы живописать свои дерзкие представления о будущем Америки. События достигли апогея, когда губернатор Джорджии оказался в незавидном положении, потребовавшем от него вызова Национальной гвардии для защиты преподобного Святсона, который в ответ на совершенные против него акты насилия забаррикадировался внутри своего «Святилища Святсона» стоимостью в 12 миллионов долларов вместе с недобитой кучкой вооруженных до зубов страдальцев за веру.

Мало кто из пиарщиков рискнул бы сунуться в этот змеиный клубок. Однако спустя всего несколько часов после того, как вертолет преподобного был сбит из ручной ракетной установки, Рик Ренард выступал уже практически на всех телевизионных каналах, делая заявления от имени наследников преподобного, призывая остановить насилие и начать мирный процесс. Более того – он обещал собрать пять миллионов долларов на строительство баптистско-мусульманского межкультурного центра в студенческом городке университета им. Святсона, в котором должно быть как минимум пять баскетбольных площадок, выходящих на восток, чтобы любой желающий имел возможность совершить намаз прямо в процессе игры.

В настоящее время взаимоотношения между последователями Святсона и не слишком многочисленными мусульманами штата Джорджия были несравненно более мирными, чем во время тех событий, которые впоследствии получили название «Дни гнева». Благодарить за это нужно было не только безымянного стрелка с ракетной установкой SA-7 на плече, сделавшего роковой выстрел по вертолету преподобного Святсона, но также и Рика Ренарда, который умел, что там греха таить, плести свои кружева.

В общем, Флоренс считала, что такой бесстрашный человек просто обязан работать в ее команде.

Контора с длинным названием «Ренард стратиджик комьюникейшнз интернейшнл» располагалась в двух кварталах от вашингтонского района Дюпон-серкл,[4]достаточно удаленного в топографическом смысле от улицы К-стрит – этого свиного загона (кое-кто мог бы сказать: грязного корыта) американской политики – и в то же время достаточно к ней близкого, чтобы Рик мог пообедать с кем-нибудь из своих друзей и задушевных приятелей, которые по большей части обитали именно там.

Договариваясь о встрече по телефону, Флоренс обмолвилась, что представляет «серьезного корпоративного клиента». Для слуха пиарщика не существует более соблазнительного словосочетания. Ренард заявил, что весь этот день у него расписан, а потом якобы случайно обнаружил в своем расписании свободные полчаса. Да-да, он сможет принять ее сегодня после обеда.

Войдя в его кабинет, Флоренс с удивлением обнаружила, что Рик Ренард решил отказаться от традиционной «Вашингтонской стены тщеславия», увешанной фотографиями в рамочках с изображением политиков, предлагаемых на продажу. Цена того или иного политика определялась размером фотографии. Если политик на фото играл с хозяином кабинета в гольф или курил с ним кубинские сигары, клиент мог ожидать десятипроцентного налога, поскольку хозяин кабинета и политик были большие друзья.

Вместо всего этого позади рабочего стола Ренарда Флоренс увидела огромную стенную роспись – буквально от пола до потолка. Это было изображение знаменитой обложки журнала «Нью-Йоркер», на которой весь мир западнее Нью-Йорка был представлен как незначительная и не заслуживающая внимания территория. Границей цивилизованного мира в этой версии являлась река Потомак. Все, что располагалось за ней, было обозначено одним словом MICROSOFT. За Тихим океаном лежала страна, которая называлась SONY.

Скромный намек на то, как высоко летает хозяин этого кабинета.

Само собой разумеется, что ни один из этих корпоративных титанов не был клиентом Ренарда и вряд ли собирался им стать. Его клиенты по большей части старались держаться в тени. Впрочем, Ренарду от этого не было стыдно, поскольку его профессия в принципе не знает, что такое стыд. А даже если и знает, то никогда не признает этого.

На другой стене висело несколько часов, показывающих время в разных мировых столицах. Очевидно, это подчеркивало глобальный размах компании «Ренард стратиджик комьюникейшнз интернейшнл». К примеру, где-нибудь в Джакарте запросто могло быть четыре часа утра, но сей факт ни в коем случае не остался бы незамеченным здесь, в штаб-квартире этой планетарной сети.

Все это Флоренс успела заметить, пока Рик Ренард с улыбкой вставал из-за своего стола, протягивая ей руку.

– Мисс Фарфалетти, – сказал он, произнося ее имя с таким глубоким значением, как будто важнее этого имени не было ничего на свете.

Он изо всех сил старался не пялиться на нее, однако не сразу смог отвести взгляд от столь неожиданной красоты, посетившей его. Она вдруг напомнила ему о том итальянском художнике… Как там его зовут? (Нет, надо непременно поработать над своей памятью. Имена всегда производят сильное впечатление на определенный тип клиентов.) Моди… что-то. Тот, который рисовал женщин с головками слегка набок и с таким взглядом, как будто они умоляют художника: «Ну переспи со мной, ну пожалуйста». Иногда они были обнажены, и от этого у Ренарда возникало непреодолимое желание оказаться в той самой художественной мастерской в тот момент, когда краски на полотне еще не успели высохнуть.