(не)Однофамильцы, или кофе с бывшим - Лиза Осокина

плохо, посуду мыть вообще не умею. Но хуже всего было, когда она затихала, а потом просила отпустить ее, дать ей умереть. Я очень боялась, что в мое отсутствие, она что-нибудь сделает с собой.

Меня съедала тоска от беспомощности, от невозможности что-либо изменить, уменьшить ее боль. Для меня она оставалась моей любимой бабушкой, которая качалась на качелях со мной на перегонки, которая не раздумывая пускала под нож свою любимую юбку для моих экспериментов, которая строила со мной палатки из одеяла и стульев и слушала там мои страшные истории про черную руку. Как я могла оставить ее?

Чтобы хоть как-то помочь семье с деньгами, я на устроилась на удаленную работу в колл-центр, беря смены по вечерам и ночью, когда бабушка спала и не требовала от меня много внимания.

За неделю я страшно уставала, на выходные за бабушкой приходила ухаживать мама, а ехала к мужу в Москву. Когда он приезжал в родной город, у нас банально не было возможности побыть вдвоем. Квартира, в которой мы жили последний год, была его родителей, и так как Дмитрий переехал, они сдали ее другим жильцам. Останавливаться в квартире бабушки или родителей тоже было не комильфо. Так что по субботам на первой электричке я мчалась к любимому.

А Шумский… злился. Он злился, что когда я приезжаю, начинаю заниматься домом, а мне хотелось уюта и позаботиться о нем. Он злился, что я усталая и хочу просто поваляться, а не активных развлечений. Он злился, что я не такая как раньше — веселая, энергичная, заводная. Жаловался, что я охладела к нему, стала равнодушной и закрытой, ничем не делюсь и много ругаюсь. А мне просто нечего было ему рассказать. У меня был непрекращающийся день сурка. Наша любовь рушилась как карточный домик.

В один из таких приездов дверь мне открыла Вита. В коротеньком топе и стрингах. Идеальная ухоженная Вита. С безупречным ровным загаром, светящейся коже, волшебными локонами и пухлыми губами. Она прислонилась к косяку, не пропуская меня в квартиру, и насмешливо спросила:

— Ты так ничего и не поняла?

Глава 18

— Лен, ты, конечно, простушка каких поискать, — насмешливо продолжала она, — но вроде не совсем дура. Ну как тебе еще сказать, чтобы ты не приезжала? Хватит бегать за ним. Это Москва и взрослая жизнь. Здесь ценятся совсем другие вещи. И другие женщины.

Она смотрела на мою одежду, обувь, руки, волосы, и ей доставляло удовольствие, то что она видела. Самодовольство затапливало ее с ног до головы. Она полюбовалась своим безупречным красным маникюром и снова циничным весельем окинула взглядом меня. А я спрятала свои короткие ногти и неухоженные от постоянной домашней работы руки в карманы.

Да, я знала, что тут ценятся совсем другие вещи. Мы покупали Димке хорошие костюмы, модные галстуки и дорогие часы. Все должно работать на образ успешного человека. Не будет другого шанса произвести первого впечатления. Или тебя запомнят как мальчика на побегушках, или воспримут как адвоката, не обратя внимание на статус помощника.

А я все время была дома. И главное требование к вещам у меня было удобство. Футболки, мягкие штаны, носочки с прикольными надписями. Все можно было купить в магазинчике на углу дома. Можно, но обычно не нужно. Зачем накупать новых вещей, если есть хорошие, пусть и немного поношенные, а денег и так не хватает.

Я тупо смотрела на нее и не находила слов. Я просто не могла в это поверить. Она просто разыгрывает меня. Наверное, попросилась со своим парнем провести время в нашей квартире, а мой муж поехал в наш город, он и правда предлагал мне не приезжать. Затем сквозь музыку, гремевшую в квартире, я услышала как Шумский крикнул:

— Вит, на тебя кофе делать?

Конечно, он был дома. И сейчас он ждет, как Вита в этих стрингах придет к нему на кухню, сядет на колени и они будут пить кофе. Кофе, который я с такой любовью выбирала. Из чашек, которых я часами искала по обычным и интернет-магазинам. Будут кормить друг друга маленькими красивыми бутербродами на один укус. Я сама научила Дмитрия готовить их, и это был наш ритуал выходного дня.

Меня начало накрывать злостью, гневом, отчаянием и болью. Я хотела вцепиться этой ведьме в ее патлы и выцарапать глаза Шумскому. Выплеснуть горячий кофе в лицо этому лицемеру. Настучать по голове тяжелой сковородкой этой шалаве. Как они могли⁈ Да хрен с ней, этой загорелой тварью. Как он мог?!!! Как он мог предать нашу любовь? Как он мог испохабить всю ту нежность и близость, что была у нас? Как он мог так поступить со мной, если он меня любит? А он меня вообще любит? Я поняла, что сейчас просто закричу. А Вита еще раз презрительно усмехнулась и захлопнула дверь прямо перед моим носом.

В средние века была такая пытка — железная дева. Когда закрывающиеся створки пронзали человека десятками металлических игл. Я чувствовала себя этим приговоренным. Дверь закрылась, и меня словно прошили десятки или сотни штырей. Они выпустили из меня весь воздух, всю кровь, всю энергию и радость жизни.

Я сползла по стене, потерявшись во времени пространстве. Несколько минут я не понимала, где я нахожусь, что мне надо делать, да кто я вообще? Была мысль постучать и потребовать объяснений. Еще билась надежда, что это какое-то нелепое совпадение, что мне привиделось, я что-то не так поняла. Но через секунду я поняла, что еще одной порции унижений я не вынесу. Я просто сойду с ума.

В полной прострации я вышла на улицу и бродила, не понимая куда иду. До сих пор не помню, как я провела этот день. Я все время варилась в своих мыслях. Как я могла не замечать очевидного? Я чувствовала ее сладковатый запах духов, когда приезжала в квартиру, но думала про освежитель или запах с улицы. Я видела, что мои вещи перекладывали, но думала, что это Дмитрий что-то искал. Теперь понятно, почему он стал уклончиво говорить по телефону вечерами и стал редко писать.

Но чаще всего в голове кувалдой билась одна мысль. Вита говорила «Как тебе еще сказать, чтобы ты не приезжала?», а мой любимый муж вечером написал мне «Наверное, не стоит тебе приезжать. Я понимаю, ты очень устала». Я обрадовалась, когда это прочитала! Он понял! Он все понял, что со мной происходит. Мы теперь все наладим. Я просто