Птицы - Андрей Анатольевич Кулинский

это так больно, не иметь возможности прикоснуться, просто прикоснуться… ведь она ее может, никогда уже не увидит…

Абель протянул Ноа свою руку:

– Эй, дай ка мне свою ладонь, вот так.

Ноа немного успокоилась, вдохнула побольше воздуха и посмотрела на небо. Солнце зашло за горизонт, и теперь небо было прозрачным, обнажив глубину космоса.

– Извини, – сказала она, вздыхая. – у меня это, наверно, от нервов, не знаю… Плачу весь день, боюсь чего то…

– Все нормально, – сказал Абель.

– Да, теперь все нормально… Знаешь, Шейла пошутила, что если есть боги, то это просто неудачные программисты. А я вот смотрю иногда на звезды и думаю, какие мы маленькие в этой вселенной. И как быстро протекает наша жизнь, а хочется запоминающихся моментов, и запомниться другим. Но в этой маленькости есть и плюсы, проще воспринимаешь проблемы.

– В этом преимущество быть ученым, – кивнул Абель. – Воспринимаешь мир более абстрактно.

Ноа положила голову на спинку кресла, вытянула ноги. Боли почти не было, только покалывание в ступне. Она закрыла глаза, сжав покрепче ладонь Абеля.

– Разбудишь меня к утреннему туману? – спросила она.

– Конечно, – сказал Абель.

Волны омывали ее босые ноги. Вода была ледяной, причиняя нестерпимую боль, но выбраться на берег Ноа не могла. Больная нога распухла, смотреть на нее было страшно. Вода все прибывала и Ноа увидела, как гостевые дома погружаются в воду. Она хотела добежать до них, но едва ли могла передвигать ноги. В окнах увидела она Шейлу и Лорену. Она попыталась окрикнуть их, но голос ее прохрипел глубоко в груди, и Ноа поняла, что все вокруг сновидение. Но легче ей от этого не стало, озеро ушло вглубь берега, затопив машины выше колес, идти все труднее, а в доме беспечно протанцевал мимо окна Тео, и Ноа вновь попробовала закричать, ведь скоро затопит всю округу, а всем кроме нее наплевать на это, и вода уже выше талии, слишком холодно, невозможно, надо проснуться, скорее…

С глубоким нервным вздохом открыла Ноа глаза. За окном шумел дождь, было темно. Она лежала в постели, в спальне. Одежда разбросана на тумбочке напротив.

– Что же вчера было?

Голова неприятно болела в затылке. Ноа вспомнила, как они с Абелем допили вино, а потом целовались и все говорили об этих птицах.

– Абель! – позвала она.

Никто не отозвался. Она взглянула на часы, было уже шесть утра.

– Значит не темно снаружи, просто тучи, – сказала она себе. – А туман?

Одевать джинсы было трудно, ноги замерзли и кровь кажется начала поступать в больную ступню, только когда Ноа проснулась. Она заглянула на кухню. Никого. Вышла на крыльцо. Одно кресло перевернуто, лежит под дождем. Одеяла наброшены на столик и промокли, здесь же пустая бутылка и кружки, в которых плескалась теперь дождевая вода, лес вокруг темный и мрачный и очень холодно. Ноа уже развернулась и собиралась зайти в дом, как вдруг услышала плач. У крыльца неподалеку от дома, под дождем сидела и рыдала Рут.

– О боже, – испугалась Ноа.

По коже пробежали мурашки. Рут напоминала промокшую птицу. На ней был грязных костюм из множества птичьих перьев, на голове шапка с стекляшками в форме птичьих глаз, по лицу растекалась засохшая глиняная маска.

– Рут! – крикнула Ноа.

Но старушка не отреагировала и Ноа крикнула громче. Рут подняла голову, озираясь по сторонам, словно не ожидала, что в доме кто-то есть, увидела Ноа, встала и пошатываясь пошла к ней. Ноа выбежала на встречу, подхватила Рут под руки и повела домой, усадила ее на стул на кухне, набрала воды в кружку и поставила рядом, а Рут теперь уже не рыдала, только смотрела на пол перед собой.

– Господи, Рут, да что с вами?

Рут продолжала молчать, а Ноа не знала, что делать.

– Где этот Абель? – ругалась она.

Сбегала к себе в комнату, нашла телефон, но давно уже он был разряжен. Услышала звон и прибежала на кухню. Осколки кружки лежали на полу. Рут глядела на них, а руки ее тряслись.

– Разбила, – сказала она.

– Ничего.

Ноа налила воды в другую кружку и поднесла к губам Рут. Старушка сделала несколько глотков.

– Что случилось? – спросила Ноа. – Скажите, наконец, что случилось и что мне делать? Как вам помочь?

– Не надо мне помогать, – ответила Рут. – Это тебе нужна помощь.

– Что? Вы о чем?

– Твой муж, – Рут перевела дыхание. – Вождь убьет его.

– Что? Абеля?

– Да… Послушай меня, послушай внимательно, – Рут теперь уже успокоилась совсем, смотрела в глаза Ноа. – Это все из-за меня… Какая же я глупая. Нет никаких птиц. Не видела я их, а это все… Это для ритуала костюм. Я сшила его, потому что не могла, как другие, боялась, а для призыва птиц перья нужно пришить к коже, а я не смогла. Я хотела показать вам птиц, какая же дура, и вырядилась в свой этот костюм ритуальный, а твой муж… Он пошел на холмы, нашел меня, схватил, он ругался, очень был нервный… Они были неподалеку.

– Кто?

– Сыновья Хинто. Макки и Амитола. Они по утрам ходят по холмам, по птичьей тропе, они ставят там следы, а я… Это все началось с дочери моей, она призывала птиц, потом я стала искать ее и звать птиц этим ритуалом, переодеваясь, бродя по лесам… Я не знаю, как все вышло потом, но к нам стали приезжать туристы, а Хинто разрешил мне проводить ритуалы, искать свою дочь, но только нельзя никому знать нашу тайну, тайну о птицах, ведь он думал, что я не понимаю, что следы оставляют они, сыновья и вождь, думал, что я с ума сошла, а я знаю, что птиц не было, что это все… Я знала про фокусы Хинто, нашел как деньги заработать, а мне что, мне нужна моя дочь… Но я хотела показать вам с мужем, что птицы настоящие, я хотела, потому что вы мне нравитесь, но только я думала, что вы не пойдете в лес за мной, а он пошел, он догнал меня, схватил за руку, а потом он говорил, что я сумасшедшая, ругался из-за кости или костей чьих-то, и тут они появились, Макки и Амитола, услышали нас, и погнались за твоим мужем.

– Куда он побежал?

– Наверх. На тропу.

– Боже…

Ноа вспомнила, как блестела в лунном свете кость, а из почерствевших кусочков мяса торчали сломанные, иссохшие перья.

– Я ведь не лучше Хинто, – сказала Рут. – Права была дочь, что сбежала от меня.

– Нет, – сказала Ноа. – Вы куда лучше.

Вещей у нее никаких