Ричард Третий и Генрих Восьмой глазами Шекспира - Александра Маринина

фигура речи, так у Шекспира написано. На самом деле ниоткуда они не входят, потому что место действия – комната, в которой заточен Джордж, герцог Кларенс, время действия – ночь, узник спал, теперь проснулся от кошмара. Но комендант Тауэра по имени Брекенбери (между прочим, тоже реальная историческая фигура) почему-то находится там же. По идее, в помещении не должно быть никого, кроме самого заключенного, за дверью – тюремщики, а комендант – высокое начальство, у него собственные апартаменты. Да, он может посетить любого заключенного, но почему это нужно делать посреди ночи? Если только из уважения к принцу королевской крови Брекенбери решил посидеть рядом со спящим, покараулить его тревожный сон…

Кларенс рассказывает коменданту, что провел горестную ночь, потому что ему приснился страшный сон. Будто бы он бежал из Тауэра и плывет на корабле в Бургундию. Почему именно в Бургундию? Предполагается, что зрители – современники автора сами все понимают, мне же придется пояснить: у Ричарда Йоркского, графа Марча, были не только четверо сыновей (Эдмунд погиб, трое остались), но и дочери, и одна из них вышла замуж за Карла Смелого, герцога Бургундского. Так что в своем сне Джордж плывет не абы куда, а в гости к родной сестрице. С ним вместе плывет Ричард Глостер. Ричард все время старается выманить Джорджа из каюты на палубу. Братья стоят на палубе и вспоминают битвы Йорков с Ланкастерами, все беды и тяготы войны, и вдруг Глостер сталкивает Джорджа за борт. Джордж захлебывается, тонет, умирает, и дальше в этом кошмарном сне он уже мертвый и встречается в загробном мире с покойниками: со своим тестем, графом Уориком (вы ведь не забыли, что Кларенс женился на старшей дочери Уорика), и с Эдуардом Вестминстерским, сыном Генриха Шестого и Маргариты Анжуйской. При этом Уорик называет его клятвопреступником и обещает всяческие кары, а Эдуард называет его лживым и вероломным и обвиняет в собственном убийстве. Да еще легион чертей вокруг него кружится и в уши завывает… В общем, ужасно.

К тому же продолжает висеть вопрос: кто же все-таки (по Шекспиру) убил несчастного принца Эдуарда Вестминстерского? Король Эдуард Четвертый, Ричард Глостер или Джордж Кларенс? То один брат признает за собой вину, то другой, то валят друг на друга…

Брекенбери от души сочувствует Кларенсу:

– Не удивительно, что вы испугались, мне от одного только вашего рассказа жутко стало.

– Ох, сторож, сторож, – причитает Джордж, – ведь я все это делал для Эдуарда! И где его благодарность? Пусть Господь меня покарает, если мои молитвы его не смягчат, но пусть пощадит мою жену, которая ни в чем не виновата, и детей!

Тут у нас тоже некоторая неувязочка. Жена Джорджа, Изабелла, старшая дочь графа Уорика, к моменту его смерти уже давно скончалась, не оправившись после очередных родов. Ну да ладно, таких неувязочек в исторических пьесах Шекспира полным-полно, это все-таки художественный вымысел, а не хроника. Но в целом слова Кларенса вызывают массу вопросов. Про непонятки с убийством Эдуарда Вестминстерского мы уже сказали. Теперь выясняется, что он предал своего тестя и сподвижника графа Уорика, чем заслуживает страшную месть. «Все, что сделал я и что теперь меня же уличает, – все было для Эдварда. Как он платит!» Все бы ничего, но почему уличает-то? Кто обвиняет Кларенса в убийстве и предательстве? Никто. Если следовать тексту пьесы, это действительно было сделано в интересах брата-короля. На самом деле все было, конечно, не так, и никого Кларенс не убивал, Уорика не предавал, поскольку приполз с повинной уже после поражения и гибели графа, а предавал как раз своего брата, когда переметнулся к Уорику в надежде получить корону. И за это предательство Эдуард Четвертый имел полное право выкатить Джорджу претензии. Но Шекспир-то уверяет нас, что Джордж – хороший парень, осознал ошибку, вернулся, покаялся, получил прощение и помог королю одолеть коварного Уорика.

Кларенс просит коменданта посидеть с ним, чтобы не так страшно было спать.

– Конечно, я посижу, спите, милорд, – с готовностью отзывается Брекенбери и размышляет вслух:

– Властителям многое дается: слава, титулы, внешний блеск, но за это они и расплачиваются многим. На них постоянно давит внутренняя тяжесть, огромная ответственность, бесчисленные горестные заботы.

И делает неутешительный вывод:

Меж титулами их и нищетой

Одна лишь разница – почет пустой.

Входят двое убийц.

Они показывают Брекенбери бумагу, полученную от Ричарда, тот соглашается передать им узника, поскольку так написано в документе, но предупреждает:

– Конечно, не мое дело рассуждать, что означает этот приказ, как написано – так я и сделаю, но королю немедленно доложу.

И уходит. Хорош комендант, да?

Кларенс мирно спит в кресле, меж тем душегубы прямо у него над ухом держат совет: как лучше убить принца? Прямо во время сна грохнуть или все-таки сначала разбудить? Кроме того, Второй убийца принимается рассуждать насчет совести, но Первый убийца быстро ставит ему мозги на место, напомнив об обещанном гонораре за ликвидацию объекта. Вспомнив о деньгах, Второй убийца тут же находит кучу аргументов в пользу того, что иметь совесть вообще вредно, потому что если есть совесть, то никогда не будет ни денег, ни достатка и благополучия. «Совесть – опасная штука, – говорит он. – Она превращает человека в труса. Человек хочет украсть – совесть его осуждает… <…>

Совесть – стыдливый краснеющий бес, который бунтует в человеческой груди и мешает во всех делах… <…>Она всякого человека сделает нищим… <…>Всякий, кто хочет ладно жить, должен постараться прожить собственным умом и без всякого совестливого беса».

Что ж, вполне современная позиция, очень созвучная тому, что мы видим сегодня.

В ходе обсуждения Первому убийце приходит в голову идея стукнуть спящего рукоятью меча по голове, оглушить и потом бросить в бочку с мальвазией. Пока сообщники уточняют детали, Кларенс просыпается, спрашивает, где его тюремщик, и требует себе стакан вина. Королевские замашки не покидают принца даже в узилище. Потом замечает двоих незнакомцев и начинает задавать вопросы: кто такие, откуда и зачем здесь околачиваются. Убийцы мнутся, жмутся, слова выдавить не могут, и только на прямой вопрос Джорджа: «Вы пришли, чтобы меня убить?» блеют:

– Да, да.

– У вас едва хватило духу это произнести, а уж сделать – точно запала не хватит, – замечает герцог Кларенс. – Чем я вас обидел? За что хотите меня убить?

– Вы не нас обидели, а короля, – объясняет Первый убийца.

– Да бросьте, мы с королем родные братья, помиримся, не в первый раз.

– Нет, милорд, не прокатит. Готовьтесь