Патриархат заработной платы. Заметки о Марксе, гендере и феминизме - Сильвия Федеричи

защищать свои интересы, вопреки попыткам собственников фабрик реформировать организацию их труда[70].

«Гендер» и воспроизводство рабочей силы

Гендерные вопросы занимают незначительное место в «Капитале». В трех томах, в совокупности составляющих тысячи страниц, отсылки к семье, сексуальности и домашнему труду встречаются с частотой не более одной к сотне, и в целом это лишь беглые замечания. Отсылки к гендеру отсутствуют даже там, где мы скорее всего ожидали бы их встретить, – в главах об общественном разделении труда, заработной плате и воспроизводстве рабочей силы. Признавая существование полового разделения труда в семье, Маркс замечает только, что у него есть физиологическое основание, но не уточняет (и не оспаривает натурализацию «женственности» и семейных отношений) того, что эта физиология всегда воспринимается и обрабатывается фильтром социально-культурных опосредований[71].

В главах, посвященных заработной плате, обсудив ее форму и сокрытие в извлечении прибавочного труда, он в основном занимается прояснением различия между «номинальной заработной платой» и «реальной заработной платой», а также вопросом сдельного труда. Мы не обнаруживаем ни одного указания на то, что форма заработной платы скрывает репродуктивный труд, который осуществляется женщинами на дому, как и на его вклад в воспроизводство рабочей силы.

Маркс признает, что рабочая сила, то есть наша способность работать, не является данностью. Поскольку днем она растрачивается в процессе труда, силы должны постоянно восстанавливаться, и это (вос)производство столь же важно для наращивания капитала, как и «чистка машины», поскольку это «производство и воспроизводство необходимейшего для капиталиста средства производства – самого рабочего»[72][73]. Однако он помещает это производство исключительно в цикл товарного производства, за исключением лишь тех действий, которые составляют обучение рабочих. Маркс представляет, как рабочие покупают на свою зарплату необходимые для жизни товары, а потом, потребляя их, воспроизводят сами себя. То есть он описывает буквально (вос)производство наемных рабочих посредством ими же произведенных товаров. Следовательно, «стоимость рабочей силы есть стоимость жизненных средств, необходимых для поддержания жизни ее владельца», и определяется она рабочим временем, необходимым для производства товаров, потребляемых рабочими[74].

Нигде Маркс не признает того, что воспроизводство рабочей силы требует определенного домашнего труда – приготовления еды, стирки и починки одежды, уборки, воспитания детей, секса. «Домашний труд» у него – это то, что мы сегодня назвали бы «трудом на дому», то есть оплачиваемой работой, которая выполняется дома[75]. Никакой труд помимо того, что требуется для производства «жизненных средств», которые можно купить за заработную плату рабочих, не считается Марксом необходимым для воспроизводства рабочей силы рабочих или же для сохранения ее стоимости. Следовательно, рассматривая потребности, которые рабочие должны удовлетворять, и жизненные средства, необходимые им, он говорит лишь о «пище, одежде, топливе, жилище»[76], неловко опуская секс, который рабочие могут либо получать в рамках семьи, либо покупать. Также он игнорирует то, что некоторые наиболее важные для воспроизводства европейской рабочей силы товары, которые послужили топливом для промышленной революции (кофе, сахар, табак и хлопок), производились рабами на американских плантациях.

Лишь в немногих отрывках Маркс нарушает свое молчание и упоминает о домашнем труде женщин, хотя чаще всего он называет его «семейным». В сноске к главе «Машины и крупная промышленность», сказав о том, что «капитал узурпировал для своего самовозрастания труд, необходимый для потребностей семьи»[77], он отметил:

Так как без некоторых функций, необходимых в семье, например присмотра за детьми и кормления их, невозможно совсем обойтись, то матерям, отнятым капиталом, приходится в большей или меньшей мере прибегать к услугам заместителей. Работы, которых требует потребление семьи, например шитье, починка и т. д., приходится заменять покупкой готовых товаров. Уменьшению затраты домашнего труда соответствует поэтому увеличение денежных расходов. Поэтому издержки производства рабочей семьи возрастают и уравновешивают увеличение дохода. К этому присоединяется то обстоятельство, что делаются невозможными экономия и целесообразность в пользовании жизненными средствами и в их приготовлении[78].

Однако Маркс ничего не говорит об этом домашнем труде, без которого «невозможно совсем обойтись», заменив его купленными товарами, которые еще больше снижают доход семьи. Даже в обсуждении воспроизводства рабочего силы при переходе от одного поколения к другому Маркс не упоминает о женском вкладе, ссылаясь на «естественный прирост населения» и утверждая, что это условие «капиталист может спокойно предоставить самим рабочим, полагаясь на их инстинкт самосохранения и размножения»[79], хотя он должен был знать о том, что женщины из пролетариата боялись каждой новой беременности и среди рабочих широко обсуждалась контрацепция.

Почему тогда Маркс молчит?

Пытаясь объяснить слепоту Маркса по поводу столь распространенной формы труда, каковой является домашний труд, который он должен был ежедневно наблюдать в своем собственном доме, я в своих более ранних статьях подчеркивала почти полное его отсутствие в пролетарских сообществах во времена, когда Маркс творил, ведь вся семья работала тогда на заводе от рассвета до заката[80]. Сегодня это самое распространенное объяснение среди марксистов[81], и Маркс сам подводит к такому выводу. Цитируя одного врача, которого английское правительство послало оценить состояние здоровья в промышленных районах, он отметил, что закрытие хлопковых фабрик, вызванное американской Гражданской войной, дало по крайней мере один положительный результат:

Жены рабочих находят теперь необходимый досуг, чтобы покормить детей грудью, вместо того чтобы отравлять их микстурой Годфри (опиумным препаратом). У них теперь появилось время, чтобы научиться стряпать. К несчастью, это поварское искусство было постигнуто в такой момент, когда им нечего было есть… Точно так же кризис был использован с той целью, чтобы в особых школах научить дочерей рабочих шитью.

Соответственно, Маркс делает вывод: «Понадобились американская революция и мировой кризис, чтобы рабочие девушки, которые прядут для всего мира, научились шить!»[82]

Маркс был определенно прав, когда указывал на падение навыков домашнего труда среди фабричных работниц, на которое сетовала даже буржуазия, однако резкое сокращение времени и ресурсов, необходимых для воспроизводства рабочих, задокументированное им и Энгельсом, не было общим состоянием. Фабричные работницы составляли только 20–30% женского рабочего населения; даже среди них многие уходили с работы, как только у них рождался ребенок. Кроме того, к концу XIX века работницы получили выходной – в воскресенье после обеда. Домашний труд в промышленных районах, хотя он и был «узурпирован капиталом», сохранялся – по ночам и в воскресенье, силами молодых или престарелых женщин, которых нанимали фабричные работницы, чтобы те ухаживали за их детьми. Кроме того, как мы уже отмечали, конфликт между заводским трудом и женскими «репродуктивными обязанностями»