Будешь моей! - Агата Лель

Я садилась в его машину в полной уверенности, что выскажу если не всё, что о нём думаю, то многое, но находясь так близко уверенность куда-то иссякла. Даже не уверенность — желание что-то выяснять. Вот так — набегу, нахрапом. Словно рассказать о четырёхлетней обиде можно за какие-то несчастные двадцать минут по дороге до дома стоя в пробке… Нет, нельзя. Когда сердце стучит так сильно, заходясь от его бессовестной близости — нельзя!

Всё оказалось сложнее, чем я думала. И мне противно от этого накатившего вдруг малодушия.

— Сюда?

Молча киваю, стараясь не смотреть на его лежащую на руле правую руку, а вернее — на поблёскивающее в свете тусклых фонарей обручальное кольцо.

Чужой! Чужой! Он — чужой! Слепящим неоном. Лезвием по оголившимся вдруг нервам.

Да и плевать! И на него самого и на его несчастное кольцо. Пусть катится… И нет, мне не больно!

Хотя какое к чертям собачьим — не больно…

Автомобиль подъезжает к сонному подъезду и, спустя мгновение, Марк глушит мотор.

Я молчу, он тоже, но я слышу, как громко ворочаются наши мысли.

— Спасибо, что подвёз. Мне пора, — отстёгиваю ремень безопасности и этот щелчок кажется сейчас тоже оглушительным.

— Тебя проводить?

Оборачиваюсь на него и не могу понять — он шутит? Три метра до подъезда.

— Сама дойду, — ещё один щелчок уже дверного замка — и я на улице. И почему-то совсем не удивлена, когда слышу за спиной хлопок водительской двери.

— Я всё-таки провожу, — раздаётся короткий писк включенной сигнализации, и Марк, оставив на моём лице печать несокрушимой уверенности в своих действиях, шагает к дому. — Пошли.

Словно в какой-то прострации шагаю за ним следом, прекрасно понимая, что так быть не должно. Я обязана заставить его уйти, но… послушно захожу за ним в темноту подъезда.

Поднимаемся мы молча, только шуршание его подошвы о ступеньки и цокот моих каблуков. Больше ни звука, лишь истошный крик в голове — голос разума умоляет меня остановиться! И я останавливаюсь… у своей двери на третьем этаже.

— Это твоя квартира? — вопрос резонирует от бетонных стен.

— Да.

— Ты живёшь здесь одна?

Я живу здесь с твоим сыном!

— Одна…

Достаю ключи и чуть трясущимися пальцами вставляю латунную закорючку в замочную скважину. Я понимаю, что сейчас произойдёт. Понимаю ясно и чётко, и знаю, что должна это предотвратить, но… не могу.

Скрипят петли старой двери, из тёмной прихожей на меня не отрываясь смотрят два сверкающих жёлтых глаза взятого на постой соседского кота Рихарда.

— Пригласишь? — всего один простой вопрос. По позвоночнику пробежал колючий озноб предвкушения.

Ничего не отвечая, сторонюсь, пропуская его в дом и сама захожу следом.

Не успеваю я закрыть дверь, как Марк толкает меня спиной к стене и, запустив ладонь под расстёгнутую куртку, с каким-то отчаянным остервенением впечатывается в мои губы. Я не сопротивляюсь, наоборот — одной рукой обхватываю его затылок, а другой тянусь к пряжке ремня…

И пусть это аморально, предосудительно, неправильно. И в аду для меня наверняка заготовлен персональный котёл, но… я не могу его так просто отпустить сегодня.

Не хочу.

***

Мы лежим на скомканных простынях в моей кровати и окружает нас полная тишина. Кажется, что часы остановили свой равномерный ход, вода перестала бежать по трубам, за окном вымерли автомобили. Совершенно одни. Даже любопытный Рихард прекратил глазеть и убежал спать в коридор.

За всё то время, пока Марк здесь, он не произнёс ни слова, впрочем, как и я. Ничего кроме бессвязных глупостей, что говорят друг другу мужчина и женщина, когда они растворяются в один в другом после невероятно долгой разлуки.

Хотя разве нам было до разговоров?

Четыре года… У меня никого не было целых четыре долгих года! Наверное, всё это время я сама того не осознавая ждала именно его…

Я не питаю иллюзий и прекрасно понимаю, что то, что между нами произошло, было лишь временным помешательством, каким-то безумным срывом. Понимаю я и то, что это больше не повторится… Он женат. И жёлтая полоска металла на его безымянном пальце лучшее тому подтверждение.

— А где же твой дембель? — нарушает он тишину, и я даже вздрагиваю от неожиданности. Неожиданности и непонимания.

— Какой ещё дембель?

— Да брось, давай только без этого всего, ладно? Я всё знаю, — без претензий в голосе или какого-то обвинения. Просто констатирует одному ему известный факт.

— Знаешь что? — резонный вопрос.

— Хочешь, чтобы я произнес это вслух? О'кей. Я знаю, что пока ты встречалась со мной, ты ждала всё это время из армии своего солдата. А когда он вернулся, просто кинула меня, ничего не объяснив. Ушла по-английски, очень аристократично, — невесело усмехается.

Приподнимаюсь на локте и, прикрыв простыней грудь, пытаюсь рассмотреть в глазах напротив хотя бы долю шутки.

Но зелёные глаза напротив серьёзны.

— Подожди! Какая армия? Какой солдат? Когда я встречалась с тобой, я встречалась с тобой! Никого ниоткуда я никогда не ждала.

— Пожалуйста, только не надо мне врать, хорошо? Ну ни к чему, правда, — поворачивается в мою сторону, чтобы даже если бы я того захотела, то не смогла спрятать взгляд. — Твоя подруга мне всё рассказала. Так что я в курсе.

— Стоп! Какая ещё подруга? — хмурясь, сажусь, притягивая к себе добрый кусок простыни. — Рассказала что? Я правда не понимаю, ты говоришь какими-то шарадами.

— Мне повторить то, что я уже сказал?

Мне показалось или он начинает заводиться? Просто отлично, ничего не скажешь. После секса разборки самое оно — выпустил пар и в бой на амбразуру. Хотя тактика — нападай первым ещё никого не подводила.

Впрочем, мне тоже есть, что ему ответить.

— Я не знаю, о чём ты говоришь, что именно тебе рассказала какая-то моя мифическая подруга, но это полный бред.

Он тоже приподнимается на подушках выше, но, в отличае от меня, не утруждается прикрыться.

— Ты же помнишь тот славный день, когда я привёл тебя познакомить со своими родителями?

Ну ещё бы. Славные дни испоганившие жизнь забываются не так скоро.

— … когда ты ещё убежала, потому что подслушала, чужой, между прочим, разговор и услышала то, что тебе не понравилось. Так вот, я искал тебя тогда, приезжал к тебе домой, звонил, хотел всё объяснить, но ты предпочла меня избегать.

Точно заводится. Говорит так, словно предатель я, а не он!