Коллекционер душ. Книга 1 - Михаил Липарк

урок в своей новой жизни я пропускаю. Но мне сказали сидеть и ждать Глеба Ростиславовича. Я так и делал. Невиновный должен вести себя как невиновный.

В животе урчит, потому что я так и не успел пообедать. Вчерашний жаренный хлеб, вместе с блинами, переваривается по четвертому кругу. И как же непривычно вновь возвращаться туда, где ты не можешь просто так, по своей воле, встать и уйти. Наверное, это один из главных минусов детства.

— Костя, здравствуй, — послышался спокойный голос из-за спины, вслед за коротким скрипом двери.

Я обернулся. Высокий седой мужчина, с пышными усами над верхней губой, закрыл дверь на защелку и опираясь на красивую лакированную трость прошел за свой стол. Под мышкой он держал увесистый учебник.

— Здравствуйте, — кивнул я и сглотнул.

В горле, толи пересохло, толи я просто слишком долго молчал, поэтому первую половину слова я попросту прохрипел.

Директор положил книгу на край стола и сел в свое большое кожаное кресло. Я прочитал название учебника. Хиромантия. Хм. Они тут судьбу по ладоням предсказывать умеют или как это работает? В моем мире Глеб Ростиславович не преподавал.

— Как ты умудрился перейти дорогу Парфенову? — добродушно спросил глава школы и задумчиво постучал пальцами по столу.

Я увидел на его руке перстень. На перстне герб — медвежья морда. Как и на набалдашнике трости.

— Это была самозащита, Глеб Ростиславович, — ответил я. — Он ударил, я ответил. Ничего больше.

— Значит вы подрались? Когда это было?

— Вчера.

— Где?

— На стадионе за школой.

— Еще и на территории лицея… — помотал головой директор. — Довольно смелое признание, учитывая серьезность последствий.

Он был спокоен как удав, но в то же время от него так и било мощной энергетикой.

— Из-за чего произошел конфликт? — спросил глава школы.

Я быстро прокрутил в голове то, что произошло, когда я попал в этот мир. Вспомнил первые слова, которые услышал, едва очнувшись. Вроде Кипяток своеобразно просил меня извиниться за то, что я назвал его гондоном.

— Уже не помню, — ответил я. — Знаете как бывает, он меня оскорбил, я его оскорбил в ответ и понеслась.

Директор в задумчивости помял свой гладковыбритый подбородок, пристально глядя мне в глаза, как будто пытался прочитать мысли, а затем достал из ящика стола небольшой буклет и передал его мне.

— Что это? — спросил я.

— Ты никогда не читал правила поведения в школе? — поднял брови он.

— Видимо…стоит перечитать, — кивнул я и взял буклет в руки.

Мне будет полезно ознакомится с тем, что тут делать можно, а что нельзя. Да и директор такой поступок оценит. К тому же, он оказался совершенно иным аристократом из тех, кого мне «посчастливилось» встретить за последние два дня. Надеюсь, суд будет справедливым.

— А Антропов? — вдруг спросил он. — Ты действительно ударил его сегодня?

— Нет! — резко ответил я и тут же исправился, заговорив более спокойным тоном: — И пальцем не тронул. Он нагрубил тете Фае, а потом ему не понравилось, как я на него посмотрел. Затем он подставил руку к лицу и…пустил себе кровь. Уж не знаю как ему это удалось, но кровь бежала ручьем. Даже весь свой женский платочек испачкал…

— Можешь не продолжать, — проговорил Глеб Ростиславович. — Послушай, сынок. Сейчас все, кто состоит в клане Парфёновых будут тебя провоцировать и добиваться исключения из школы. Сегодня я могу судить непредвзято, но если будешь нарушать правила и дальше, то мне придется перейти к более жестоким мерам. Вплоть до исключения. А это значит, что они победят. Это тебе ясно?

Клан Парфеновых? Звучит устрашающе. Интересно, Антропов тоже в нем состоит? Иначе, какого черта он вообще меня подставил? Н-да… Вопросов пока больше, чем ответов. Радует одно. Что директор остался собой. Он и раньше был добрейшей души человек, а теперь я уважаю его еще больше.

— Ясно, — отозвался я. — Но если оскорблять нельзя, защищаться нельзя… В таком случае, что мне остается?

— Соблюдать правила, — внимательно посмотрел на меня своими зелеными глазами глава школы.

Затем он поднял трубку телефона, дождался, когда на том конце провода ответят и приказал:

— Игорь, приведи ко мне Егора Парфенова и Кирилла Антропова. Да. Прямо сейчас. Ну и что, что у них урок. Анна Михална знает, что я просто так детей от занятий отвлекать не буду…

Глеб Ростиславович положил трубку и посмотрел на меня.

— Твой отец был хорошим человеком, Костя. Он был умен и многих в свое время заставил служить ему. Но стоило допустить лишь одну ошибку и его не стало. Он был моим другом и из уважения к нему я закрою глаза на то, что ты сделал. И из уважения к твоей смелости и честности. Но только на этот раз. Второго раза не будет. Надеюсь, что мозги своего отца ты унаследовал также, как характер.

Я с благодарностью кивнул.

Это что-то новенькое. В моей прошлой жизни отец рано умер. Но никаких заслуг за ним не числилось. А вот здесь история, видимо, сложилась по-другому. При случае, нужно будет расспросить у матери о нем побольше.

— А теперь, читай, — сказал директор. — Ты должен знать законы школы как «отче наш».

Я опустил глаза на открытый буклет и побежал по своду правил.

Кроме обычных правил поведения, которые запрещают прыгать через ступеньки и хвататься за оголенные провода, тут есть такие пункты, в которых, под угрозой исключения из школы, запрещается пользоваться…боевой магией. Боевой магией, черт возьми!

Я посмотрел на свою руку. Неужели я умею делать нечто подобное? Пускать себе кровь из носа, ломать технику и зажигать в своих зрачках языки пламени? Но как проверить, что я умею? И… У меня стандартный набор способностей или я могу вытворять что-то…эксклюзивное?

Я вернул глаза на страницы буклета и мой взгляд остановился на следующей строчке:

«Также запрещается использовать вне урока такие виды созидательной магии, как иллюзия, создание острых и других предметов, способных нанести увечье ученикам и сотрудникам школы…»

В дверь постучали, что заставило меня оторвать глаза от свода правил.

Директор встал со своего места и, хромая на правую ногу, дошел двери. Открыл. В кабинет директора тут же вошли Кипяток и Антропов. Они озирались так, как будто были в этом помещении впервые.

Школьники сделали несколько шагов вперед и остановились прямо по центру ковра. Как символично. Оба посмотрели на меня. На их лицах читалась ненависть. Однако она пропала, как только Глеб Ростиславович вернулся на свое место и теперь мог видеть их. Да уж. Сильно я разозлил этих парней.

— Егор, — директор обратился к Парфенову. — Как давно ты