Добрые и сильные - Татьяна Рубцова

На девятом этаже в окно высовывалась женщина.

— Жена его, наверное, я не знаю. Эй, откройте дверь.

— Не могу. Он запер меня. Там ключ нужен, — женщина кричала громко, но была слишком высоко, и ее сложно было расслышать.

— А где он? Где ключ?

— В унитазе. Он смыл. Откройте меня! Там у меня ребенок в детской, он плачет. А ему нельзя плакать, у него врожденная грыжа. Откройте.

— Еще и ребенок. А сколько ему, интересно.

— 12 дней, — из-за спины Кононова мрачно ответил Томилин.

Кононов резко обернулся к нему.

— Слушай, ты, маньяк, что ли, что над женой и ребенком издеваешься.

— Я не издеваюсь. Я ее запер, чтобы не мешала.

— Сволочь. Спасателей, что ли, вызывать? — Кононов шагнул к машине, потянулся за мобильным телефоном, потом вспомнил, что переложил его в карман и сунул руку туда.

Он и не заметил, как Медведев, примерившись взглядом к открытому окну на девятом этаже, пошел к подъезду и скрылся там.

— Служба спасения? Нужно открыть дверь. Да, железная. Девятый этаж. Полковник Кононов. Ждем… Сейчас приедут. Тут близко. А где Медведев.

— Он в подъезде.

— Может он дверь откроет.

— Нет, вряд ли. Это германские замки… они с секретом.

— Подождем.

— Откройте же меня. Ребенок плачет! Откройте!

Через 5 минут в открытом окне лестничного проема между восьмым и девятым этажом показался Медведев.

— Что, не открыл? — закричал ему полковник.

Тот покачал головой и сел на подоконник, разом перебросив ноги наружу.

— Что ты задумал? Медведев? Володька!

Но тот уже стоял на карнизе.

В кожаной куртке, черных обтягивающих джинсах и туфлях ему было не так удобно, как Томилину в спортивной одежде. И все-таки он держался, прижимаясь к стене и хватаясь пальцами за малейший выступ.

Окно квартиры Томилина было открыто наполовину и неудобно. Ближайшая к Медведеву створка была заперта. Медведев легонько ударил ладонью по стеклу. Женщина, высунувшись с другой стороны, тут же подскочила, поняла и стала отпирать запоры.

— Нет, не могу, — отчаянно закричала она и замахала рукой. — Не могу, заперто. Не могу!

Медведев посмотрел вперед, назад, сделал шаг к окну и остановился: больше держаться ему было не за что. Теперь нужно было протянуть руку, как можно дальше и достать перекладину рамы.

— Дайте руку, я удержу вас, — закричала женщина.

Медведев потянулся всем телом, рука его соскользнула по стеклу, крашеному дереву и, коснувшись женской, сорвалась.

Те, кто стоял внизу, разом вскрикнули, а Медведев, сорвавшись, успел зацепиться за металлический желоб и повис на одной руке, судорожно ища опору и пытаясь подтянуться.

— Кто это? — внизу из только что подъехавшего микроавтобуса выскочили спасатели и очень красивая девушка с объемной спортивной сумкой через плечо, а уже потом — оператор с компактной кинокамерой. — Он же сорвется.

Медведев висел за окном и скользил туфлями по стене и стеклу.

— Я вам помогу, — протянула женщина руку далеко за окно.

— Отойдите, — сдавленно крикнул Медведев. — Или я упаду.

Женщина в испуге отскочила. А Медведев подтянулся, схватился за раму второй рукой и нащупал ногой опору на раме нижнего этажа.

Тут что-то произошло с конструкцией ставни, и она осела и покосилась. Тело Медведева дернулось, нога сорвалась, и внизу все снова вскрикнули.

Но второй ногой капитан уже оперся в открытую форточку, оттолкнулся, подтянулся, схватился рукой за подоконник, рывком перебросил через него тело, оперся коленом и встал на пол между окном и испуганной женщиной.

— Вы… я… — пролепетала та. — Правда, не знаю…

Медведев даже не взглянул на нее, быстро подошел к двери, отделяющей эту комнату от остальных, потрогал рукой замок, ударил в дверь плечом. Бесполезно. Медведев, отступив, ударил ногой, стараясь при этом попасть в то место, где замок был вделан. Но тот был крепкий, дверь — тоже. Медведев ударил ногой снова.

— Правда, не знаю. Владик запер меня, а Виталичек остался в детской. Слышите, как он плачет. Он что-то натворил, правда?

Медведев отступил и ударил сильнее, потом отошел в глубь комнаты, разбежался и с силой ударил в дверь плечом. Она не выдержала, замок вырвало с древесными щепками, дверь распахнулась и перекосилась в петлях. Медведев, едва устояв на ногах, переступил, сохраняя равновесие и посторонился, потому что женщина, уже не видя ничего, оттолкнула его, пролетела пулей по коридору и ворвалась в детскую. Двери распахнулись, детский крик стал пронзительней и наполнил собой всю квартиру.

Медведев подошел к другому окну открыл створку и махнул своим:

— Поднимайтесь.

А сам пошел открывать входную дверь.

— Ну, Медведев, ну, капитан, ты даешь. У полковника чуть инсульт не случился, — говорили ребята, входя в квартиру и увлекая за собой понятых: соседей — пенсионеров.

Шаги на лестнице на какое-то время смолкли и возобновились снова.

— Медведев, — раздался из коридора голос Кононова.

Капитан, осматривающий шкаф в прихожей, обернулся.

Кононов стоял недалеко от него, на площадке, и смотрел незнакомым злым взглядом.

— О твоих художествах мы еще поговорим. А теперь выйди, с тобой поговорить хотят.

— Кто?

— Выйди и узнаешь.

Медведев с размаха задвинул нижний ящик шкафа, поднялся с корточек и, обойдя полковника, вышел на лестничную площадку.

Женщина, очень молодая и очень красивая, ждала его возле окна.

— Здравствуйте, — сказала она, и Медведев вспомнил, где ее видел: по телевизору. — Меня зовут Алина Роднина, а вас — Володя Медведев, я знаю, — она протянула руку. Медведев вяло дал свою, даже не пытаясь ответить на пожатие. — Скажите, вы себя считаете добрым?

— Что?

— Вы — добрый?

— Что за чушь.

— Нет, правда. Я недавно только на телевидении и для меня важна моя передача. Поэтому, прошу вас, помогите мне.

— Чем?

— Ответьте на вопрос — вы добрый?

— Идите вы, знаете куда.

— Куда? — девушка забыла, что она диктор и посмотрела на него с вызовом.

Медведев смешался, отвел взгляд и опустил голову.

— Так куда же мне идти, господин Медведев?

— Отстаньте.

— Нет уж, ответьте.

— Глупость какая-то.

— Вы же полезли на девятый этаж, чтобы мать смогла накормить своего двухнедельного ребенка.