Синяя рука - Эдгар Уоллес

— Да, если это вещество курят, то его именно так и называют. Но как экстракт он имеет другое название. Так вот, если оба эти вещества принимаются одновременно и в большом количестве, то, в конечном итоге, они становятся причиной летального исхода. Вначале вы теряете сознание, а дальше — вечный мрак. Но в этом шоколаде названные мною вещества находятся в пропорциях, которых явно недостаточно для трагических последствий.

— А каково действие препаратов в меньших дозах?

— Есть основание предполагать, что постоянное лакомство этим сладким изделием постепенно парализует силу воли и энергию жертвы. Вам, вероятно, известно, что в Англии приговорённым к смерти, если они неуравновешены и излишне впечатлительны, дают перед казнью в пищу именно эти препараты. Тогда их ожидание близкой казни практически не волнует.

Теперь Джим полностью представил себе, к чему стремится Дигби, и всё же он не сдержался и спросил:

— А какое действие оказало бы это вещество, скажем, на энергичную девушку, которую склоняет к сожительству неприятный ей человек?

— Вначале она окажет ему сопротивление, но постепенно для неё всё станет безразличным.

— Скажите, доктор, а можно привлечь к суду человека, который сознательно снабжает свою жертву отравленными сладостями?

— Не думаю. Я уже говорил вам, что количество этих вещей в шоколаде настолько незначительно, что его трудно зафиксировать. В то же время яд в крови постепенно накапливается. Если бы вы принесли мне шоколад или другую пищу, приправленную этими снадобьями, скажем через три недели, то я мог бы сделать и судебный анализ.

— И ещё один вопрос — все ли шоколадные фигурки были в одинаковой степени начинены ядом?

— Да, очевидно, это вещество было замешано в шоколадной массе, из которой сделаны фигурки. Это по силам только опытному аптекарю или врачу.

Теперь нужно было собраться с мыслями и наметить план действий. Разумеется, Еве не стоит сообщать о результатах анализа и подождать, не повторит ли свою попытку отравления гашишем Дигби. Но, с другой стороны, вправе ли он рисковать здоровьем и безопасностью девушки, оставляя её в этом доме. Сейчас его уже не волновала судьба леди Мери. Все его мысли были обращены к Еве.

Джим никогда прежде не видел Еву в вечернем туалете. Она была одета скромно, но изящно. Казалось, каждая деталь одежды подчёркивала её красоту. Джим был вне себя от радости, сидя рядом с девушкой в автомобиле. Он боялся шелохнуться — до такой степени она казалась ему существом возвышенным и недосягаемым. Ему даже трудно было говорить. А Ева, наоборот, не умолкала всю дорогу, испытывая какой-то необыкновенный подъём.

— Вы знаете, я должна просить вас о помощи, — обратилась она к молодому человеку, когда они отдыхали в большом зале отеля «Риц-Карлтон». — По-моему, с моей стороны было глупо посылать вам посылку с шоколадом, по крайней мере, несправедливо в отношении к Гроуту. Но ваша подозрительность заразила и меня. Скоро я стану нервной старой девой…

— Я был очень рад вашему письму. А что касается шоколада, то я бы на вашем месте сказал мистеру Гроуту, что он был превосходен, — улыбнулся Стейл.

— Я так и поступила, но мне трудно лгать, даже если дело касается пустяков.

— И всё же, когда он снова преподнесёт вам бонбоньерку, не забудьте прислать мне три или четыре кусочка шоколада.

— Так вам удалось что-то обнаружить в шоколаде?

Этот вопрос застал Джима врасплох. Он не хотел, да и не мог сообщить ей о результатах химического исследования. А с другой стороны, вправе ли он подвергать её жизнь опасности. Смутившись, Джим пробормотал в ответ что-то невразумительное, но она и не настаивала на дальнейшем выяснении обстоятельств.

А затем они сидели рядом. Её рука покоилась в его руке. Шёл тот негромкий, но такой приятный разговор для людей, которые небезразличны друг к другу. Ева рассказывала о своих ближайших планах, о том, что она собирается вскоре вернуться в своё фотоателье. Эта работа ей больше по душе.

— А я знаю одного человека, который хотел бы устроить вашу судьбу счастливо и безбедно.

— И кто же этот человек? — Еве нравилась эта полуигра, полусерьёзный разговор.

— Я мог бы назвать его фамилию, но этот некто очень гордый человек. Он не просит вашей руки прежде, чем не будет иметь достаточно средств для семейной жизни.

— Джим, — сказала она, не глядя ему в лицо, чтобы не выдать своё волнение, — мне достаточно будет скромной квартирки, даже такой, как ваша, где под окнами гудят поезда.

Когда они возвращались домой, Еве очень хотелось, чтобы он прижал её к своей груди и поцеловал. И не один раз. Казалось, что в душе нет больше других желаний. Но Джим шёл молча рядом, надежно поддерживая её под локоток. Их прощание было более чем холодным. Уже у себя в комнате Ева чуть не разрыдалась. Ей так хотелось, чтобы Джим был не только добр, но хотя бы чуть-чуть героичнее.

А Джим ехал домой в каком-то розовом настроении, без чёткого представления о времени и пространстве. Ему казалось, что он только сел в такси, которое уже стояло перед дверью его дома. Он долго возился с ключом, но в это время дверь распахнулась и на улицу вышла дама вся в чёрном. Джим посторонился, давая ей дорогу, и тут же забыл об этой встрече. Ему хотелось резко двигаться, поднимать какие-то тяжести, петь, плясать. Казалось, этому счастью не может быть конца. Но стоило ему бросить взгляд на письменный стол, чтобы мгновенно протрезветь. Все предметы, необходимые для работы, лежали на своих местах. Дневник тоже, но Джим хорошо помнил, что он оставил тетрадь раскрытой, а теперь она была закрыта и сдвинута с места. Он открыл дневник и едва сдержал себя от восклицания — на странице, где он кончил писать, лежал странный ключ. К нему была прикреплена записка с надписью «Главный ключ Д.Г.». Внизу не было знака «синей руки», но почерк был тот же, что и в записке, которую получила Ева. Значит, дама в черном была в его квартире и предлагает ему или предоставляет возможность проникнуть в дом Дигби Гроута. Здесь было от чего удивиться.

Ева проснулась с каким-то чувством неудовлетворенности. Но когда в постели она принялась за чай, то ей стала понятна причина такого настроения.

— Ева Уэлдон, — сказала она себе. — Ты неплохая девушка. И напрасно огорчаешься от того, что лучший из всех мужчин оказался слишком порядочным или робким, чтобы поцеловать тебя. А как выглядело сделанное тобой вчера предложение мужчине, и имела ли ты право говорить ему о своем желании поселиться в маленькой квартирке у железнодорожного полотна? Впрочем, нечего копаться в своей душе, надо жить, действовать, а значит, тебе пора вставать, Ева.

Когда Дигби проходил по коридору, он с удивлением услышал весёлый свежий голос секретарши. О чём она там лепечет? Ей предназначено украсить это жилище и поднять его в собственных глазах и глазах общества! В этот момент он готов был даже жениться на этой девушке, которую не так давно думал превратить в свою игрушку. Он будет владеть ею. И улыбка заиграла на его губах, не привыкших улыбаться. Джексон видел это и тоже улыбнулся в ответ.