Другие - Харпер

она вчитывалась с большим усердием. Из записей Кива поняла, что у мужчины не было семьи, и что он работал над каким-то устройством. На страницах имелись даже зарисовки.

Час чтения шёл медленно, и под конец Киву утомило это занятие. Она закрыла дневник и положила на стол. Несмотря на лёгкую головную боль, девушка чувствовала себя воодушевлённо. Её в самом деле заинтересовала эта история, не терпелось узнать что дальше, но тело затекло и требовало активности. Девушка вышла из своего дома во двор, потянулась, подвигала левой рукой, проверяя какие движения отдаются большой болью. Бок она туго перебинтовала и теперь была готова приступать к разминке, которая перерастёт в некую тренировку. Небольшая пробежка по ничтожно малому кругу, пара прыжков, пара рывков из положения приседа. К кувыркам и перекатам она пока не решалась подходить. После разогрева решила потянуть связки, упирая поочередно ноги о стенку своего сарая, она тянулась к земле. С правой ногой возникли проблемы, бок протестовал против такого, но телу необходима такая нагрузка, поэтому она очень осторожно тянулась вниз. Внезапно в голове пронеслись воспоминания той ночи, и она вспомнила о некоторых движениях убийцы. «А почему бы и нет?», — сказала она себе и начала их повторять. Сначала отдельные фрагменты, затем склеивая их между собой. Пока получалось так себе, но девушка была уверена, что когда травмы пройдут, то она вполне сможет повторить эти движения и довести их до автоматизма. Эта мысль вполне её удовлетворила. Она зашла в дом и только там обнаружила, что перевязка на плече пропиталась кровью. «Надо же, я была так увлечена, что не заметила этого». Кива сняла окровавленную ткань и бросила её в угол, поискала в ящике новую и перевязала рану.

«Хорошо ничего не делать, почти так же, как и быть при деле», — думала она, размышляя, чем же ей ещё заняться. Выходить на улицы совсем не хотелось. За неимением лучшего она снова принялась за чтение, усердно читая ту историю. Она прочла, что человек скрывался, видимо от полиции, именно за свои изобретения, назначение которых оставалось для Кивы загадкой. Было записано, что если человеку удалось бы добраться до Карла Пикера, она понятия не имела кто это, то изобретение сможет принести пользу всем в борьбе с титанами. На одной из газетных вырезок было написано про убийство какого-то человека, и рядом, совсем другим, новым почерком, было написано: «Дело рук полиции, не видел его неделю». Позже она обратила внимание на то, что дневник принадлежал одному человеку, она его назвала изобретателем, так как не смогла найти его имя на страницах, если верить дате, почти сорок лет назад. Второй же жил позднее, об этом свидетельствовали даты на газетных листах. История её увлекла и заворожила. Потрясала сама мысль, что она может узнать о событиях такой давности почти из уст первоисточника. Зачитавшись, она потеряла счёт времени и вскоре могла думать только о том, что читает. Закрыв книгу где-то посередине, девушка откинулась на стенку, задумчиво смотря в окно на потолке. Ей вдруг захотелось пройтись по улицам, поразмышлять в полной мере. Сидя обрабатывать эту информацию было даже неприятно. Кива встала, положила дневник на стол, взяла яблоко и вышла из дома.

На улицах было немноголюдно, счёт времени был потерян, и девушка не спеша шла, погружённая в свои мысли. Разум был ослеплён тем, что она успела прочесть. Мир на поверхности, стены, титаны, борьба людей не только с ними, но и с некоторыми людьми внутри самих стен. «Надо же, даже в то время в полиции были такие негодяи», — думала она, жуя яблоко, которое было сладким и очень вкусным. Мысли фейерверками распускались в голове. Прогулка успокаивала своей монотонностью и позволяла привести мысли в порядок. Внезапно какое-то озарение молнией пронзило сознание. «Что ты делаешь возле таверны?». В самом деле, что? Она резко остановилась, неприятное ощущение усилилось. Она не заметила, как вышла с тихих улиц на более оживлённые. Она была ошарашена, с ней такое впервые случилось. Кива развернулась и пошла назад, чувство тревоги не уходило. «Чем я думала, когда выходила?!», — она ругала себя за такую беспечность. Она была более чем растеряна и очень торопилась в безопасное место, чтобы заметить отсутствие щепки между досок забора, что та валялась себе на земле. Она прошла сквозь забор, подсознательное чувство тревоги уже не просто давило, оно вгрызалось в сердце. Девушка не могла пока понять почему, но что-то определённо было не так. Она в напряжении огляделась — ничего нового, почти ничего. Дверь дома была слегка приоткрыта. Кива не могла вспомнить, закрывала ли она дверь плотно или же нет. Сердце билось часто. «Это просто страх перед приоткрытой дверью. Сама себя накручиваешь», — девушка пыталась успокоиться, побороть тревогу. Хлипкая дверца, установленная в кривых стенах могла приоткрыться сама. Она медленно подошла к ней и толкнула. И прежде чем увидеть человека в её доме, который спокойно сидел на столе, инстинкт уже подсказал, кто прямо сейчас находится здесь.

— Что-то долго ты гуляла, я уже начал скучать, — Кенни самодовольно улыбался этой широкой улыбкой хищника.

Шляпа лежала поверх пальто, которое было аккуратно сложено на столе. Кива стояла на пороге своего дома, который теперь стал для неё ловушкой. Видимо шок и изумление, которое начало перерастать в страх, насмешили мужчину ещё больше. Он басисто расхохотался, вставая на ноги и закатывая рукава рубашки. Глаза светились неизвестным ей азартом.

— Я так тебя шокирую? Разве я не говорил тебе, что ещё увижу тебя.

Его приближение подействовало, как звук выстрела на оленя. Кива отпрыгнула от двери, увеличивая расстояние от надвигающейся угрозы. Кенни, как ей показалось, это совершенно не встревожило, он уже не спеша вышел из дома и медленно направлялся к ней. Девушка отступала к забору, забавно, но внезапно знакомый двор показался ей совершенно неизвестным и другим. Она не хотела поворачиваться спиной. Равносильно тому, что повернуться спиной к зверю, который вот-вот прыгнет на тебя. Приходилось пятиться, глаз она не сводила с Кенни. Тот был даже расслабленным, словно никак не волновался, словно знал, как именно всё закончится.

«Я не могу повернуться к нему спиной, не успею пролезть сквозь щель в заборе. Сейчас это самоубийство. Нужно как-то отвлечь его хоть на пару секунд, тогда может смогу добежать до стены дома и от неё перелезть забор», — инстинкт уже включился и работал, подгоняемый паникой. Она, пригнувшись, начала двигаться вправо, к стене здания, на ходу ища рукой на земле камень и распутывая свободный