Перстень Калиостро - Наталья Александрова

— Кого? — не поняла я, потому что в головевертелись нестираные пеленки и детское питание.

Старуха же, ничего не отвечая, полезла под подушку и сразуже вынула оттуда замшевый мешочек, заранее приготовленный.

Она вложила мешочек мне в руку и сжала ладонь, будтозахлопнув ловушку.

— Что это? — спросила я растерянно. —Перстень ваш? Но мне неудобно.

— Очень даже удобно, — прервала меня баба Варя, —я обязательно должна его подарить, а только с тобой мне было в последнее времялегко и весело… С тобой я вспоминала свою молодость, все хорошее, что былотогда в жизни. Пусть этот перстень принесет тебе счастье…

Я была тогда в беспокойном состоянии молодой мамаши, когдапо десять раз подбегаешь к спящему младенцу и проверяешь, дышит ли, незахлебнулся ли, поэтому мне совершенно некогда было думать о том, могу ли япринять такой подарок и как к этому отнесутся мой муж и его драгоценнаясемейка. Перстень мне с первого раза очень понравился, и я спокойно сунула егов карман.

— Только этим не говори, — прошептала свистящимшепотом старуха, указывая крючковатым пальцем на дверь и имея в виду своюродню.

Я кивнула, не очень задумываясь над ее словами и не принимаяих всерьез. Я еще немного посидела у старухиного одра, а когда она забыласьтяжелым больным сном, тихонько встала и пошла к себе. Про перстень я вспомнилатолько неделю спустя, когда старуха умерла.

"…Придя домой, я вынул оный камень и взялся за работу.Камень сей я поместил так, будто бы два сказочных чудовища держат его в лапах.Чудовищ тех я сделал подобными льву с головою единорога и с крыльями орла иразместил их в окружении акантовых листьев и еще между этих листьев разместил янесколько машкерок — одни сделал в виде звериных морд, другие в виде ангельскихликов. И так хорошо пошла моя работа, что сам я поразился тому, как тонкоудалось мне ее исполнить и как много изобразить сумел я на столь малом перстне.Должно быть, снизошла на меня благодать Господа нашего, поелику никогда недоводилось мне делать столь тонкой и искусной работы. Закончив сей перстень, язажег свечу и в блеске ее повернул перстень тот разными сторонами, и показалосьмне, будто в черном камне облачка поплыли, как плывут в небе перед закатом, итак мне полюбился тот перстень, что жаль стало отдавать его дочери старогомессера Джироламо. Но тогда вознес я молитву Господу нашему, и он надоумилменя, что только тот подарок — подарок в глазах Его, который до самых слез жальотдавать, а прочее не стоит и дарить. И вспомнил я доброту упомянутой барышни иотца ее, мессера Джироламо, и пошел к ним с тем перстнем своим, завернув его вмалый лоскут черного бархата.

Войдя в покои оного мессера Джироламо и застав там егосамого и дочь его, я весьма любезно их приветствовал и сказал:

Поскольку от вас видел я невозможную ласку и приязнь,позвольте мне поднести вам такую малую безделку, вовсе вас недостойную: но каквещица эта вышла из моих рук, то и должна она передать вам всю мою к вам благодарность".И с этими словами развернул я тот бархатный лоскут и открыл глазам их мойперстень. И на это помянутый мессер Джироламо воскликнул, что не можетповерить, чтобы человеческая рука так тонко и прекрасно могла все это сделать,и правда ли, что сам я сотворил сию вещь и не работа ли это великих древнихмастеров? На что отвечал я ему, чтобы он, как человек умелый и в искусствахсведущий, взглянул бы вблизи на работу, из чего видно ему будет, что золотонедавно вышло из рук мастера. И мессер Джироламо вещь мою оглядел и воскликнул:Да, мой Бенвенуто! Знал я, что ты искусен во многих тонкостях мастерства, но ито поразил ты меня, ибо такой изумительной работы не приходилось мне ещедержать в руках".

А дочь его стояла вблизи, премило потупившись, и румянецстоль нежно играл на щеках ее, и она только лишь вздыхала, не говоря ни слова.Когда же я обратился к ней и спросил, понравился ли ей подарок, то Франческавоскликнула: Любезный мессер Бенвенуто! Поверить я не могу, чтобы человеческаярука могла сотворить нечто подобное! Должно быть, даже Джакопо Ченчи не смог быничего подобного сделать!"

А надо сказать, что тот Джакопо Ченчи был никчемныймастеришко, долго у отца ее, мессера Джироламо, в подмастерьях прозябавший инедавно только свою открывший мастерскую. И услышать от нее такие слова быломне предосадно. Но поскольку оная Франческа была девушка премилая и дорогогодруга моего мессера Джироламо дочь, то я ничего на ту обиду не сказал, хотя всердце своем пребольно огорчился. Даже и сам мессер Джироламо слов дочери своейне заметил и продолжал перстеньком моим радостно любоваться. И Франческа сиюработу мою в подарок приняла. Хотя и огорчивши меня своими словами…"

На следующий день меня вызвали к следователю к двум часамдня. Минут сорок я провела у кабинета и к приходу следователя — сутулогонемолодого мужика с тусклыми глазами — совершенно озверела. Разговора у нас сним не получилось, то есть у него со мной, потому что я ему и двух слов сказатьне хотела. Но хамить не стала, просто отвечала односложно: «Не видела, незнаю».

Тем не менее допрос занял часа полтора, потому что он оченьдолго писал. Единственное, что мне удалось выяснить, — то, что личностьубитого рыжего типа они установили. Им оказался криминальный элемент.

В кармане у него не было никаких документов, это я помню повчерашнему дню, а была только связка отмычек, как сказал следователь. Поэтомуон перестал задавать мне дурацкий вопрос, не теряла ли я ключи. В кабинете былодушно, накурено и как-то серо.

Когда следователь наконец отпустил меня, я решила немногопрогуляться, потому что голова болела невыносимо.

Купив в ларьке у метро шоколадно-вафельный торт, я добреладо дому и позвонила в дверь Тамариной квартиры. Теперь придется пить чай. Немогу же я так просто уйти, не поблагодарив ее за то, что она полдня просидела сЛешкой.

У Тамары были гости, вернее, одна гостья — ее племянницаНадежда. До этого я видела ее несколько раз на лестнице, она довольно частонавещала свою одинокую тетку. Тамара Васильевна рассказывала, что работала Надеждав НИИ, дела там сейчас идут неважно, зарплату дают неаккуратно, да и какая этозарплата? Муж Надежды — человек, конечно, очень славный, но есть у него одинпунктик: ни за что не разрешает ей подрабатывать. И то верно: никакойпрофессии, кроме инженерской, у нее нет, а в таком возрасте — под пятьдесят —куда можно пойти, кроме как в ларек? А насчет ларька муж запретил Надежде дажеи думать. Дочь ее живет в Северодвинске, замужем там за моряком, поэтому усамой Надежды денег мало, но зато свободного времени много, вот она и навещаеттетку, не дает скучать.

Сейчас они сидели на кухне и разговаривали, а Лешка вкомнате смотрел мультфильмы. От вида уютной кухни, стола, покрытого клетчатойскатертью и синих с золотом парадных Тамариных чашек мне стало легче.