Чистилище - Сергей Тармашев

– Что за… – взбешенно взвыл Михаил, но выругаться не успел. Внедорожник сотряс сильный удар, и его вбило в спинку кресла, ударяя затылком о подголовник. От удара противогаз провернуло на густой шевелюре, уложенной в модельную стрижку, и его пришлось поправлять.

– Ксюша, ты не ударилась? – Лера торопливо осматривала ребенка.

– Мама, в нас кто-то врезался? – Ксюша вырывалась из её рук и вглядывалась в заднее стекло, неуклюже вытягивая шею в противогазе. – Надо вызывать полицию и аварийного комиссара?

– Оставайтесь в машине! – велел Михаил. – Я схожу, разберусь. Пусть эти придурки или едут дальше, или убирают свои утиля с дороги к чертовой матери!

Он вышел из автомобиля, прикрывая рукой от дождя окуляры противогаза, нащупал в кармане куртки травматический пистолет и двинулся к заглохшим впереди машинам. В травматику Михаил особо не верил, отец отзывался о ней скептически, и потому нанимал охранника. Но на всякий случай ствол всё же купил, мало ли что. И сейчас он, если потребуется, непременно его использует… Михаил замер. Внутри впередистоящего автомобиля плевался кровавой пеной человек, охваченный конвульсиями. На пассажирских сиденьях уже никто не шевелился, лишь кровавые плевки на стеклах сообщали о том, что там тоже кто-то сидел. Михаил бросился к своему внедорожнику и понял, что вся пробка вокруг него уже не движется, замерев в одном массовом столкновении. Люди в машинах бились в судорогах, кто-то уже затих, некоторым удалось открыть дверь и вывалиться на пузырящуюся дождевыми каплями дорогу… Задыхающиеся тщетно хватали ртом воздух и дико хрипели, катаясь по грязным лужам. Михаил влетел в машину, захлопнул дверь, заблокировал двери и включил внутреннюю циркуляцию воздуха в салоне.

– Лера, доставай ОЗК! – глухо закричал он через противогаз. – Надо убираться отсюда! Вокруг кроме нас больше нет живых! – Он выхватил телефонную трубку и судорожно затыкал пальцем в сенсорный экран, вызывая набор отцовского номера.

– Но у Ксюши нет снаряжения! – вскрикнула Лера. – Ей нельзя выходить на улицу! Звони своему отцу, пусть пришлет сюда спасателей! Кого угодно! Пусть вытащит нас отсюда!

– Он не берет трубку! – Михаил взбешенно перенабирал номер. – Надевай на неё всё, что есть! Закутаем в мой дождевик, он прорезиненный!

– Я никуда её отсюда не поведу! – истерично взвизгнула Лера. – Она заразится! Мы закроемся в машине и будем ждать спасателей, понял?! Звони, давай, своему папочке! Если он решил бросить моего ребенка здесь на произвол судьбы, я тебе глаза выцарапаю!

Впечатлительная Ксюша, вздрагивающая от материнских криков, заплакала и попыталась стереть текущие слезы. Но её ладошки лишь уткнулись в резину противогаза, и девочка захотела избавиться от него. Лера снова взвизгнула, отбрасывая дочерины руки, и принялась поправлять на ней шлем-маску, запрещая Ксюше дотрагиваться до противогаза руками. Дочка заплакала ещё сильнее, и Михаил злобно выругался на отца, в пятый раз не берущего трубку.

– Лера, он не отвечает! – Михаил обернулся к жене. – А если он уже никогда не ответит?! Мы не можем сидеть здесь вечно, посреди эпидемии! Надо укутать её целиком и идти пешком! Мы дойдем до того места, где заканчивается пробка, найдем машину и уедем отсюда!

Он вытащил из отцовского пакета сумку с ОЗК и принялся доставать из неё защитный комплект. Армейское снаряжение, как и всё армейское, оказалось уродливым, нелепым и неудобным. Как вообще это правильно надевать?! Надо было посмотреть в интернете, была же вчера такая мысль! Ладно, он разберется сам, вояки слишком тупоголовы, чтобы придумать что-то сложное, тут всё должно быть элементарно…

– Как это одевается?! – продолжала истерить Лера, вытряхивая из своей сумки защитный комплект. – Чего ты смотришь?! Помоги мне! Ксюша! Не трогай противогаз, я сказала! Убери руки!

– Там все просто! – попытался успокоить жену Михаил. – Сапоги одеваешь на ноги, сверху плащ с капюшоном, потом застегиваешь…

– Там люди в противогазах! – перебила мужа Лера, выбрасывая руку в сторону ветрового стекла. – Это спасатели! Чего ты сидишь?! Позови их!

Михаил оглянулся. Среди замершего под дождем скопления машин бежало несколько человеческих фигур. Он выскочил из машины и закричал, стремясь привлечь их внимание, но никто из них не обернулся. Три человека в разношерстной гражданской одежде в противогазах лишь побежали ещё быстрее. Вряд ли они были спасателями. Михаил закричал сильнее, злясь на противогаз, плохо пропускающий звук, как вдруг прямо на его глазах один из корчащихся на асфальте людей перестал задыхаться и рывком вскочил на ноги. Он тяжело дышал, словно от запредельного возбуждения, раздувая ноздри, и озирался диким взглядом, явно не понимая, где находится и что происходит. В следующую секунду человек увидел убегающих людей в противогазах и бросился следом. Он сорвался с места со скоростью заправского спринтера, в два счета догнал бегущих и с разбега бросился на спину ближайшему из них. Человека швырнуло на одну из многочисленных машин, отбросило на асфальт, и вцепившийся в него нападающий уселся сверху и осыпал жертву градом беспорядочных ударов. Тот быстро потерял сознание, и в следующий миг нападавший вцепился зубами ему в шею, выгрызая из неё кусок кровавой плоти.

Возмущенный крик застыл у Михаила в горле. Товарищи подвергшегося нападению человека, увидев творящееся зверство, развернулись и бросились на выручку. Один из них, словно футболист, на бегу изо всех сил ударил нападающего ногой под ребра. Того опрокинуло на асфальт, но, похоже, обезумевший тип совершенно не чувствовал боли. Он вскочил сразу же и бросился на своего обидчика, дико рыча от ярости и бешено выпучив налитые кровью глаза. Псих сшиб футболиста с ног, но третий человек в противогазе сжимал в руках биту и, не раздумывая, наотмашь нанес ею нападающему удар по голове. Но вместо того, чтобы потерять сознание, псих лишь зарычал ещё безумнее и бросился на обидчика. Тот ударил битой ещё раз, заставляя психа опешить, потом ринулся на него всем телом и сшиб с ног. Псих упал, и человек принялся бить его битой по голове, нанося удары как можно шире. Через несколько секунд голова психа была размозжена в кровавую кашу, и нападавший затих. К тому моменту футболист был уже на ногах, и оба, не сговариваясь, бросились бежать дальше. В следующую же секунду из-за стоящих всюду машин со всех сторон к ним бросились не меньше десятка обезумевших людей. Толпа мгновенно сбила беглецов с ног и облепила, словно муравьи добычу. Сквозь дикое, почти звериное рычание нападающих Михаил услышал душераздирающий крик боли. Это вывело его из ступора, и он буквально влетел обратно в свой внедорожник.

– Где спасатели?! – взвизгнула Лера. – Ты позвал их?!

– Тихо!!! – паническим шепотом выкрикнул Михаил, блокируя двери и опуская сиденье как можно ниже. – Замолчите и спрячьтесь! Там толпа каких-то психов нападает на людей! Они только что убили тех троих! Зубами разорвали горло! Замрите, и ни звука!!!

Ксюша, услышав такое, снова заплакала, и Лера, побелев от ужаса, принялась её успокаивать, одновременно пряча за сиденьями. В этот миг в борт внедорожника с разбега впечатался человек, и все замерли в ужасе. Человек был без каких-либо средств защиты, его лицо было искажено гримасой злобы, глаза налиты кровью, он тяжело дышал ртом и ощупывал машину, словно знал, что в неё можно войти, но не помнил, как это делается. При этом он не вглядывался в тонированные стекла, а пытался не то услышать, не то унюхать тех, кто находится внутри. Человек медленно, всем телом, будто полз по машине словно по вертикальному льду в поисках входа. Что-то ударило в противоположенный борт, Михаил резко обернулся и увидел ещё одного психа с кровавыми глазами. В следующую секунду в машину впечатался третий, четвертый, и через несколько секунд внедорожник был облеплен обезумевшей толпой. У Леры не выдержали нервы, и она истошно закричала от ужаса, заглушая Ксюшин плач. Психи мгновенно пришли в ярость и принялись колотить по машине руками и ногами, стремясь прорваться внутрь.