Конфликт интересов - Екатерина Орлова

— На лето – это хорошо. Только летом работы-то как раз немного.

— Да где не много? – возмущается Рома. – Сейчас как начнут все рабы в отпуск проситься, охереем.

Я согласно киваю.

— Да, Макар, покопайся там в своих архивах толковых студентов и пригони к нам. Им же нужна практика.

— Они обычно рвутся в прокуратуру и суды на практику. Ну, или на крупные предприятия.

— Ну вот и заманивай тем, что благодаря практике у нас они побывают и в прокуратуре, и в суде, и на крупном предприятии.

Макар откидывается на спинку стула и делает глоток уже остывшего кофе.

— Имеет смысл.

— Блядь, ну, конечно, имеет! – восклицает Рома громче, чем стоило.

Я прищуриваюсь и смотрю на него.

— Ром, все нормально? – спрашиваю.

Он раздраженно кивает, а потом вскакивает с места, хватает с края стола сигареты и вылетает на балкон. Мы с Макаром следим через стекло, как наш друг нервно чиркает зажигалкой, а, когда та не срабатывает, выбрасывает ее с балкона, крикнув «Сука!»

— Снова Ленку встретил, — тихо говорит Макар, и я киваю.

— Сто пудово.

— Ладно, пошли. Зажигалка была новая, — бормочет он, вставая из—за стола.

Мы выходим на балкон и, не сговариваясь, устраиваемся за столиком, и закуриваем. Сидим молча, ждем, пока прорвет, и Рома не заставляет себя ждать.

— Вот нахуя она мне позвонила? – рявкает он, нервно сбивая пепел в пепельницу. – Нормально же все было. Каждый зажил своей жизнью. Нет, блядь, надо было позвонить посреди ночи и сказать, что ее муж – мудак. И что я трахаюсь лучше него.

— О, Ром, ты же не… — начинает Макар.

Рома покаянно опускает голову, и мы все синхронно тяжело вздыхаем, а потом затягиваемся своими сигаретами. Почему—то вспомнился паб из мультфильма «Остров сокровищ», когда пираты одновременно выпили по глотку пива, а потом выпустили дым в воздух. Вот так и мы сейчас сидим и выпускаем дым. Потому что все на одной волне. У Ромки правда непростая ситуация. Лена водит его на поводке вот уже шестнадцать – подумать только, какой срок – лет, и все никак не отпустит. Он держится, не срывается до ее следующего звонка или появления. А потом проклинает себя, как сейчас, потому что Лена то и дело возвращается к мужу. На таких качелях наш друг прожил уже много лет, каждый раз пытаясь не сорваться, но все равно проигрывает в этой схватке.

— Я не знаю, как каждый раз вот так попадаю в эту ловушку. Но, сука, она так умело мной манипулирует! Ночью позвонила и рыдает в трубку. Думал, поеду и лично вырву ноги ее придурку. Но она попросилась приехать. Как оказалось – уже, правда, утром, — он уехал в командировку и забыл ей пополнить счет на карте и не брал трубку. А она какую—то дорогую хуйню для дома заказала, а, когда приехал курьер, не смогла расплатиться. Это пиздец, мужики.

Рома качает головой, и Макар ему вторит. Мы не пытаемся сказать Роме, чтобы завязывал с этой больной любовью, потому что бесполезно. Как бы он себя сейчас не проклинал, как только Лена позвонит, он снова помчится к ней. Это закон. Как то, что завтра снова будет рассвет, и то, что вечером на небе появятся звезды. Это ужасно, но Роман взрослый мужик, который должен сам разорвать этот порочный круг.

— Может, тебе жениться, Ром? – предлагает Макар.

Я думал, что Роман рассмеется и пошлет Макара куда подальше, но он удивляет. Резко вскидывает голову и смотрит на Макара, а потом на меня. Ох, не нравится мне этот лихорадочный блеск в глазах.

— Точно! Мне надо жениться. Найти нормальную девчонку. Ну, или женщину. И жениться. Настрогать с ней детей и жить нормальной жизнью. И, когда Ленка снова позвонит, сказать ей, что я не могу ее утешать, потому что жена против. Пусть, сука, мается. – он потирает затылок. – Слушайте, чего ж так погано?

Мы не отвечаем. Потому что сами не знаем. Ни один из нас никогда не любил по—настоящему. Кроме Романа. Этот через долгие годы пронес свое крепкое, но ненормальное чувство.

— Ладно, — Рома тушит окурок и хлопает себя по бедрам. – Я не спал почти всю ночь, а следующей в командировку. Надо еще дело перечитать. Давайте тут закончим, и я помчал. Сможете перемыть мне кости после моего отъезда, девочки.

Он решительно встает и возвращается в комнату.

— Придурок, — качая головой, с улыбкой произносит Макар.

— Посмотрим, какими мы станем, когда у каждого из нас появится своя Леночка.

— Хер я дамся какой-то бабе, — говорит Макар. – Мне хватит любования тем, как кочевряжит моего друга, — он кивает на вход в квартиру.

— Война план покажет, — смеюсь я, и подталкиваю его к стеклянной двери, хлопая по плечу, а сам почему-то думаю о Кошке.

ТЕМНЫЙ: Ненавижу понедельники

КОШЕЧКА69: Лол. Не ты один. В понедельник всегда больше работы

ТЕМНЫЙ: Чем занята?

КОШЕЧКА69: Как ни странно, работаю

Я сижу в суде в этом стеклянном аквариуме у входа в здание, выделенном для проведения бесплатных консультаций для тех, кто не может позволить себе полноценную юридическую помощь.

КОШЕЧКА69: А ты?

ТЕМНЫЙ: А я херней страдаю. В смысле, тоже работаю

КОШЕЧКА69: Поиграем сегодня?

Я широко улыбаюсь, читая последнее сообщение. Быстро бросаю взгляд на часы. Осталось всего полчаса – и я могу свалить с этого места в офис под кондиционер. Сколько ни обшивай евродоской здание суда изнутри, то, что современные технологии дойдут сюда не раньше ХХХ века, видно невооруженным глазом. Потому что единственный установленный в холле кондиционер ни фига не справляется с нагрузкой. Он «кашляет» и гудит, старается, но в здании все равно жарко. Весна в этом году разыгралась не на шутку, заставляя нас в середине мая потеть от нещадного солнца.

Как только я собираюсь напечатать ответ Кошке, в мой стеклянный «недо-оазис» врывается хабалистого вида баба, и тут же без приглашения плюхается на стул возле стола. Тот жалобно скрипит под ее немаленькими телесами.

— Это вы адвокат?

— Я, – передаю ей визитку, которой она уделяет ровно секунду своего внимания, а потом прячет ее в карман.

— Здрасьте.

— Добрый день.

Мне приходится отложить телефон, потому что я понимаю, что мадам сейчас выльет на меня все помои, которые не удалось вылить на своих оппонентов во время заседания.

— Короче, у меня тут ситуация. Я прожила с мужем. Как это? Гражданским. Почти десять лет. Во-о-от. В общем, он помер месяц назад.

— Соболезную.

— Ага, — рассеянно бросает она. А я обращаю внимание на то, что женщина даже не одета в черное. Сильная, видать, любовь у них там была. – Ну, в общем, дом у нас был. В смысле, это как бы его дом, он его от сестры получил.