Стефания - Юлия Ускова

Здесь было удивительно красиво. Высокие липы и дубы стояли неровным строем, но это лишь придавало особую атмосферу – атмосферу естественности. Земля в роще показалась мне немного странной. Она была мягкой, как будто я шагал по вате или пуховому одеялу. Сначала я даже немного испугался – не болото ли это? Но это под мягким покровом скрывалась твердая, достаточно устойчивая почва. Кроме всего прочего, земля здесь имела странную, словно искусственную, холмистость. Хотя я раньше никогда не был в рощах, да и в лесу был первый раз совсем недавно, но эти небольшие заросшие густой зеленой травой холмики смущали мои мысли. Неужели природа и такое может?

Мы все больше углублялись в рощу. Странное ощущение сдавливало мою грудь. Какой-то не понятный мне трепет. Что-то с этой рощей не так, но что именно я понять не мог. Старые деревья создавали густую тень. Лучи солнца местами проникали под толщу листвы, освещая все, на что попадали, своим золотистым светом. Мелкие, нудно жужжащие, комары одолели меня. Эти оголодавшие насекомые налетели на нас и, не жалея, принялись пить кровь. Интенсивно отбиваясь от мелких кровопивцев, я обратил внимание еще на одну особенность этой рощи. В ней то тут, то там, были разбросаны довольно крупные камни. Некоторые из них были просто громадными.

Я повнимательней присмотрелся к одному из них – он стоял совсем рядом с тропинкой. Камень доходил мне до пояса и был весь покрыт мхом. Но местами под плотной темно-зеленой порослью проглядывала каменная поверхность и на ней совершенно отчетливо виднелись какие-то письмена. Язык я, к сожалению, не понимал.

Мгновенная догадка, и всё встало на свои места.

– Кладбище!

– Что? – Стефания уже успела заметно уйти вперед.

– Я сказал, это – кладбище.

Девушка подошла ко мне и с минуту вглядывалась в мое самодовольное лицо. А какое у меня должно было быть лицо? Если я уже битых полчаса ломал голову над загадочной рощей, и тут до меня дошел весь смысл ее загадочности. Конечно, я чувствовал себя гением. Но вот Стефания мой гений не оценила.

– Ну, кладбище, и что с того?

Самодовольность моя тут же куда-то исчезла. Снова почувствовал себя идиотом. Надо же было такой шум поднять из-за ничего.

– Да ничего. А ты можешь прочитать, что здесь написано?

Чтобы как-то себя оправдать я указал ей на письмена, нанесенные на камень. Стефания пригляделась к ним.

– Это очень старое надгробие. Эта надпись сделана на Божественном Языке Рун. Но, к сожалению, уже очень давно никто не знает этого языка. Знание Великих Рун потеряно для людей.

– Понятно. Но камень не выглядит таким уж старым.

– Надгробия, которые были сделаны до потери милости богов, могут сохраняться хоть вечность. Только какая-нибудь природная катастрофа может их испортить, но не разрушить. Более поздние надгробия уже не охраняют защитные заклятия, и они разрушаются от всего, и особенно от времени.

– Значит, это очень древнее кладбище? Сейчас здесь не хоронят?

– Почему же хоронят, но на другой стороне. Там и к деревне ближе и могилы со временем могут сменять друг друга.

Мы еще немного побыли возле могилы неизвестного нам человека. Волшебная таинственность этого места захватила меня. Я не стал торопить Стефанию. Она же, опустившись на колени перед камнем, с каким-то умилением гладила зеленый мох. С такой нежностью она смотрела на это надгробие, что я невольно ему позавидовал. Если бы Стефания так смотрела на меня, я ни за что на свете не стал бы ее сердить. Повезет, наверное, ее избраннику, если она будет прикасаться к нему хотя бы с такой же лаской, как к этому камню. Вот только она зачем-то идет на верную смерть. Зачем ей это повторное самоубийство? Лучше бы, как все нормальные девушки, мечтала о принце на белом коне и трех спиногрызиках.

Наконец, Стефания налюбовалась древним надгробием, и мы двинулись дальше. Скоро уже будет вечер, а мы так ничего и не ели с утра. Но, слава богу, до деревни осталось не далеко. Не успели мы пройти и десяти метров, как услышали голоса. Где-то совсем рядом толпа людей что-то обсуждала. Я слышал, как они спорили. Потом спор прекратился, и послышалось женское пение. Мы прошли еще немного и оказались свидетелями удивительной сцены.

Немного впереди, среди нового кладбища, стояло большое количество людей (человек эдак с пятьдесят). Они стояли возле разрытой могилы. Но не это меня смутило. Удивило меня следующее: шесть женщин, стоя вокруг могилы, пели и при этом лили в могилу воду. Ведра им постоянно подавали стоящие рядом люди. Они передавали друг другу ведра с такой серьёзной настойчивостью, что я невольно заволновался. Но был в толпе и человек отличный от всех. Точнее это была женщина. Она сидела возле могилы и плакала, умоляя прекратить всё это.

– Что происходит? – шёпотом спросил я у Стефании. Заросли кустарника скрывали нас от толпы.

– Обряд против засухи проводят.

– Что? Какой еще обряд? – я чуть было не сказал это громко, но вовремя сдержался. Не больно хочется, чтобы нас услышали.

– В этой деревне, по-видимому, уже давно не было дождей. Люди верят, что засуху принес не правильный покойник.

– В каком смысле не правильный?

– В смысле не своей смертью умер, – пояснила Стефания. – Этот покойник умер от злоупотребления хмельными напитками.

– Алкоголем?

– Да. По правилам его нельзя было хоронить на кладбище.

– А где же его хоронить?

– На перекрестке или в поле, или еще где, – равнодушно бросила девушка. – Его же похоронили здесь – от этого и засуха.

– Что за бред? Как засуха и покойник могут быть связаны?

– Это сложно объяснить.

Стефания замолчала. Похоже, я опять ее обидел реализмом своего мышления. Ну, ведь это же немыслимая глупость! Всё это! Похоронили алкоголика на общем кладбище, ну и что? Да, если бы это хоть что-то значило, мой город уже лет сто, как умер бы от засухи.

Тем временем обряд всё ещё не заканчивался. Я видел, что могила уже заметно наполнилась водой, но женщины не прекращали ни своей работы, ни песни.

– Зачем они заливают могилу водой?

Стефания явно колебалась. Возможно, она уже решила мне больше ничего не объяснять.

– Ответь, пожалуйста. Я обещаю, что не стану спорить и опровергать твои убеждения.

Этого было достаточно.

– Он умер от хмеля и теперь его тело хочет пить. Он забирает себе всю воду, которая предназначалась для деревни. Теперь жители заливают его могилу, чтобы он вдоволь напился и больше их не мучил.

«Резонно» – подумал я. Я тоже после хорошей гулянки испытываю не преодолимую жажду. А если выпить столько, чтобы умереть, то жажда, наверное, будет еще сильнее. Правда, есть одно «но» – ее ты уже не будешь чувствовать, ведь ты – мертвый. Кажется, я запутался. Впрочем, уже не важно. Народ закончил свое «мокрое дело». Они завалили землей полную воды могилу (получилась эдакая гелеобразная грязевая лужа), и отправились по домам.