На Саланге-реке: Избранное - Андрей Малышев

Над утренним туманом большого сельского пруда, далеко за лесом поднималось жаркое по-летнему солнце. Где-то на пруду в зарослях камыша и тростника крякали утки, а посреди большого водного блюдца чистых вод пруда гуляла и плавилась неведомая крупная рыба. Совсем недалеко от водоёма в деревне, которая угадывалась за соснами и елями этой тихой идиллии, пели, устраивая перекличку, деревенские петухи. У пруда, уткнувшись взором в поплавок своей удочки, как заворожённый, одиноко сидел мальчик.

– Слышь, Васёк, – теребили рукав рубашки двенадцатилетнего мальчугана Василия Петрова его подошедшие друзья, – клюёт?

– Нет, – повернулся к своим друзьям Василий, весь в рыжих веснушках и рыжих-рыжих волосах, – ни одной поклёвки за утро, а у вас?

– Смотри! – горделиво показали приятелю свой улов мальчишки, – Целый пакет карасиков почти на килограмм изловили.

В руках у одного из мальчуганов красовался небольшой полиэтиленовый пакет с водой, в котором тупо бились своими короткими носиками о прозрачную стенку пакета с десяток золотистых карасей, каждый не меньше детской ладошки.

– Молодцы! – похвалил друзей Васёк. – А вот у меня не очень… Хотя вроде какая-то рыба и подходила.

– А на что ловишь? – поинтересовалась ребятня, перекидывая в руках лёгкие, острые, как копья, самодельные удочки, – Мы на червей, а ты на что?

– А я на стрекозу, – ответил Василий и перезабрасывая свою насадку подальше, показал им перед этим насаженную на крупный крючок, большую стрекозу.

– Ну-у-у… – разочарованно протянули ребята, – кто же у тебя возьмёт на такую громилу, да она у тебя всю рыбу распугала! Впору не на неё ловить, а ей самой карасиков хватать! Да и лёска с крючком у тебя огромные, словно бы ты быка на пастбище надеешься изловить!

– Я большую рыбу ловлю, – с достоинством и солидно ответил своим друзьям Васёк, – не то что ваша мелочь!

– Да нет в этом пруде большой рыбы, – засмеялись дети, – да и не было никогда! Пошли лучше домой.

– Нет, – сказал, немного насупившись, рыжий рыбачок, – я буду свою большую рыбу ждать! Должна она здесь быть, мне дед рассказывал, что когда-то давно этот пруд карпами зарыбляли.

– Карпами! – откровенно смеялись над ним приятели, – Пошли домой, нет в этом пруду большой рыбы!

Посмотрев ещё раз на Васька и покрутив пальцами у виска, ребятня с шумом и гамом направилась по своим домам в деревню. Проводив их долгим и пытливым взглядом, Василий тяжело вздохнул: – А я всё-таки верю, что большая рыба здесь есть!

Подумав, что рыбинам не нравится его довольно-таки потрёпанная и безжизненная насадка, оставив удочку в покое, он отошёл от пруда, стремясь поймать гигантских стрекоз то и дело маленькими самолётами пролетавших над его головой. Изловив одну из «гигантур», мальчик вернулся на берег пруда и удивился: его удочки нигде не было!

Протирая, словно бы спросонья, свои глаза и не понимая ничего, он ещё раз осмотрелся. Нет, место именно то, где он и оставлял свою удочку!

Та же плакучая ива, грациозно роняющая свои ветви в воду и словно бы целующаяся с тающим над водой туманом. Его пустой полиэтиленовый пакет для не пойманной рыбы. Всё это было в том самом месте, где он и оставил свою удочку. То есть место было, но напрочь отсутствовала удочка, которую он оставил именно на этом берегу и этом месте.

Но что это?

Из воды на мелководье на расстоянии пары метров показалась какая-то бамбуковая палка, которая билась, как большой деревянный поплавок. Затем «палка» всплыла чудесным образом на поверхности воды, превращаясь в его бамбуковое удилище с рыбацкой катушкой. Удочка! Даже не раздеваясь, мальчуган вошел в тёплую, как парное молоко, воду пруда и подойдя к удочке, взял её в руку. На другом конце удочки Васёк почувствовал неподъёмную тяжесть.

Зацеп? Нет, что-то огромное и мощное с силой потянуло его на глубину пруда. С большим усилием мальчуган сдержал рывок неведомой рыбины, давая через катушку с мощной лёской послабление рыбе, не давая той разорвать лесу.

Так повторялось много раз… Рыба взбрыкивалась, как необъезженный жеребец, и уходила на глубину. При этом рыбачок отпускал лёску в «свободное плавание», затем он вновь подматывал напряжённо звенящую лесу на катушку, стремясь утомить неизвестную рыбину. Наконец рыба устала и послушно пошла к берегу. Подмотав лёску, Василий посмотрел на воду, бурлящую от поднимавшейся рыбы, и его сердце радостно забилось: на поверхность всплыл огромный, почти метровый, крупный чешуйчатый карп! Его медная чешуя переливалась на солнце и жабры жадно глотали чуждый водной стихии воздух. Смотря на его длинные усы, совсем как у сома или налима, мальчик убедился, что перед ним именно большой карп, а не гигантский карась!

Васёк представил, с какой радостью и чувством победы он прошествует по улочкам деревни, и все, смотря на его трофей, будут радостно обсуждать его удачу и хвалить его! Он посмотрел на большого карпа, жадно хватающего воздух у его ног на мелководье, и внезапно, его сердце охватила какая-то жалость и чувство любви и сострадания к этой большой и прекрасной рыбе. Решительно достав из толстой мясистой губы рыбины большой кованый крючок, Васёк с большим усилием, оттолкнув рыбу от мелководья, уверенно направил её на глубину.

Огромный карп, посмотрев на своего избавителя своими круглыми глазами, довольно зашевелив усиками и махнув хвостом, пошёл на глубину.

Вдруг, словно бы говоря Ваську спасибо, большая рыбина полностью выскочила из воды, и сделав «свечку», погрузилась в чистые воды пруда, подняв при этом море брызг, светанувших на солнце маленькой радугой, отразившейся в глазах мальчугана.

Возвращающегося с пустыми руками к себе домой Васька на деревенских улицах дразнили его приятели, шутейно спрашивая, поймал ли он своего карпа?

Ничего не отвечал им Василий, а только блаженно улыбался, и радуга, отражённая от водных брызг спасённого карпа, маленьким солнышком играла в глазах мальчугана.

Эх, семидесятые!

А пошли как-то дед Слава с внуком порыбалить на Сухону-реку, что вольготно несла свои чистые и прозрачные воды у деревни Сергиевка, раскинувшей свои приземистые, как жуки, избы-невелички на горах-угорах Тарногского района Вологодской области. Молча так они шли, слушая чистую, горнюю, по-деревенски беззаботную и безмятежную утреннюю тишину, прерываемую лишь пением утренних работяг-петухов.

Скажем прямо и честно, было какое-то негласное соревнование между хоть и старым, но не потерявшим своей фронтовой гвардейской стати дедом и его, от мозга до костей городским, внуком. Вот и шёл гордо и прямо высокий и жилистый дед Слава, несущий не без труда огромный «сак» – рыбацкую сетку-намёт, в отличие от городского «паука»-подъёмника, ловившего рыбу методом траления сети сверху и волочением пойманной рыбы по дну. За ним вприпрыжку, одолевая изгибы тропинки угоров, шёл, едва ли не бежал, его внук Андрюша, держащий в одной руке огромное по его меркам рыбацкое ведро и дивную для этих мест, городскую забаву: удочку-спиннинг. Подходя к реке, голубой лентой бегущей между угорами обоих берегов, дед с внуком вступили на каменистую, всю усеянную галькой и мелким камушком, прибрежную землю, обильно разбавленную хрустально чистыми водами родников и ключей, ниспадающих с деревенских угоров прямо в объятия реки.