Перстень Дарины - Александра Девиль

— Или у тебя какая радость, что ты вдруг так нарядилась? И куда это ты собралась? Уж не на сельское ли гулянье?

Дарина отвечала, опустив глаза:

— Позволь мне, мама, хоть немного повеселиться перед уходом в монастырь. Ведь я еще только начинаю жить, а скоро буду заперта в обители, среди монашек.

Ольга посмотрела на дочь ласково, но одновременно строго и, погрозив пальцем, сказала:

— Я ведь знаю, к кому ты идешь, нетрудно было догадаться. Назар, конечно, видный парень, но простой смерд и тебе совсем не пара.

— Я и не собираюсь с ним пароваться, — смутилась Дарина, отводя взгляд. — Но разве нельзя мне хоть раз в жизни встретиться с красивым парнем? Что за беда, если он даже возьмет меня за руку и… и поцелует в щеку? Ну, один раз…

— Ты еще невинное дитя, Даринка, и совсем не знаешь жизни, — нахмурилась мать. — Назар — парень бывалый, он не будет с тобой смиренничать. Думаешь, ему охота беречь твою девичью честь?

— Не бойся, мама, я свою девичью честь не нарушу, — заявила Дарина, вспыхнув ярким румянцем.

— Дай-то Бог, чтобы все обошлось, но помни мои наставления, — вздохнула Ольга.

— Так ты меня отпускаешь, мама? — обрадовалась Дарина, бросаясь ей на шею.

— Далеко ли у вас встреча назначена? — спросила Ольга с ласковой и немного грустной улыбкой.

— У ручья — там, ще большой камень, — сообщила девушка уже на ходу.

— Ну, смотри же, долго не задерживайся! — крикнула мать ей вдогонку.

— Хорошо, мамочка, я вернусь до темноты! — раздался уже из-за двери звонкий голосок Дарины.

Ольга вздохнула и, опустившись на скамью у окна, прошептала:

— Ладно уж, пусть девушка хоть немного повеселится… Ведь какая судьба ее ждет в наше лихое время?

Привычным жестом Ольга покрутила на среднем пальце левой руки кольцо-оберег, оставленное в наследство Еленой. Невольно взгляд боярыни задержался на этом странном предмете, хранящем память о разорении Константинополя и Киева. Золотое колечко с маленьким светло-фиолетовым камнем было примечательно не своей ценностью, а той латинской надписью, что будто бы придавала его владельцу особые силы жить и надеяться.

Ольга вдруг подумала, что пора уже передать заветный дар дочери. Для тонких пальчиков Дарины кольцо будет великовато, надо повесить его на цепочку, чтобы девушка могла носить оберег как медальон и прятать его под платьем.

Тропинка петляла между рощицами и пологими холмами, приближая Дарину к назначенному месту. Вечернее солнце просвечивало сквозь изумрудную листву, ветерок доносил запахи летнего разнотравья, птицы весело щебетали, и на сердце у девушки было радостно и чуть тревожно. Сегодня ей предстояло первое в ее жизни свидание. Пусть Назар был простолюдином, но он ей нравился, и от него она ждала нежных слов и горячих, но вместе с тем невинных ласк, о которых могла только догадываться.

Ручей, где было назначено свидание, находился на меже владений боярыни Колывановской и общинных земель. Наверное, будь на месте Ольги какой-нибудь властный и жадный боярин, он давно бы присоединил к своим владениям этот широкий, с ключевой водой, ручей, бравший начало в лесистых предгорьях. Но у Ольги не было ни силы, ни власти, чтобы расширять свое имение, да и природная доброта не позволяла ей лишать местных жителей источника хрустально-чистой воды. Так и оставался ручей общим, к нему ходили за водой и боярские и вольные крестьяне.

Большой камень, к которому сейчас направлялась Дарина, лежал справа от ручья, со стороны боярских владений. Дорога шла через рощу, и девушка, засмотревшись на пеструю птицу в ветвях дерева, чуть не толкнула старушку с клюкой в руке и охапкой хвороста на спине. Дарина ничуть не испугалась незнакомки, потому что уже привыкла встречать в окрестностях полунищих стариков и старух, которые селились поближе к церкви, где легче было просить подаяние. Когда-то, до монгольской беды, эти старые люди имели где-то свой хлеб и кров, но сейчас влачили жизнь обнищавших изгнанников. Большинство из них были не простого рода. Как раз простые, бедные крестьяне легче привыкали к чужеземным хозяевам, под властью которых им жилось не многим хуже, чем под властью своих князей и бояр, а иногда даже легче. Татары облагали крестьян хлебной данью, а в остальном оставляли их в покое. Но людям, чьим ремеслом было не хлебопашество, приходилось тяжело, ибо никто уже не заказывал ни книг, ни икон, ни украшений, ни красивых домов, ни храмов. Потому и уходили они из киевской земли на запад, ютились поближе к монастырям.

Старушка, видимо, направлялась к церкви, а сейчас присела попить воды у ручья. Дарина, невольно остановившись, поприветствовала старую женщину и хотела идти дальше, но незнакомка вдруг ласково улыбнулась девушке и теплым, приятным голосом сказала:

— Какая же ты миленькая, какая хорошенькая. Дай Бог тебе счастья, дай Бог хорошего жениха.

Что-то во взгляде и в голосе старушки выдавало женщину не простого рода. Почувствовав к ней невольное почтение и даже интерес, Дарина замедлила свой стремительный шаг и, потоптавшись на месте, смущенно сказала:

— Что ты, бабушка, какие теперь женихи… В такое лихолетье не до женихов.

— Но ты ведь спешишь к парню, верно? — В глазах старушки мелькнули и тут же погасли лукавые искорки. И вдруг, нахмурив брови, она строго сказала: — Но чует мое сердце, что не надо тебе сегодня к нему идти. Возвращайся домой, милая, так будет лучше.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Дарина. — Может, ты, бабушка, ведунья?

— Нет, Боже упаси, ведовством не занимаюсь, — перекрестилась старуха. — А только бывают у меня иногда предчувствия, сама не знаю, как их объяснить.

— Ты, бабушка, наверное, много в жизни горя испытала, оттого тебе повсюду чудится плохое. Но ведь, как говорят, горя бояться — счастья не видать.

— Кто знает, детка, — вздохнула старая женщина. — Жизнь человеческая так устроена: не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

— До свидания, бабушка! — сказала Дарина и, крутнувшись на носках, снова устремилась вперед по узкой тропинке.

— Пусть Бог тебя хранит, милая! — крикнула ей вслед старушка.

Через минуту Дарина и думать забыла о нищей незнакомке: все ее мысли снова были заняты Назаром. И лишь где-то в глубине души теперь угнездилась странная и смутная тревога. Впрочем, девушка к ней не прислушивалась.

Сердце Дарины встрепенулось, когда впереди, между деревьями, мелькнула лихо заломленная шапка Назара. Парень сидел на камне у ручья и выстругивал ножом какую-то дудочку. Чуткое ухо охотника уловило легкие шаги Дарины, и, бросив свое нехитрое занятие, Назар тут же устремился навстречу девушке.

— Вечер тебе добрый, боярышня, и здоровья тебе доброго, — приветствовал он ее с поклоном.

— И тебе того же, — откликнулась она и опустила взгляд, стесняясь своего внезапно вспыхнувшего румянца.