Лучше, чем пираты - Августин Ангелов

свою базу. Это сразу существенно ослабит колонизаторов. Построим береговые укрепления на основе тех, которые уже там построены португальцами. Опираясь на береговые батареи, станем топить и захватывать вражеские корабли. И не видать тогда европейским колонизаторам специй, которые они так любят, как своих ушей.

А еще и на остров Суматру, который там прямо напротив через пролив, мы сразу свое влияние распространим. На Суматре есть нефть с поверхностным залеганием. Я об этом в журнале «Наука и жизнь» читал. Вот и построим там простенький нефтеперегонный заводик без всяких скважин, а с простыми колодцами. Тогда проблем с топливом у нас больше не будет, да и смазочные материалы можно попробовать самим делать из той же нефти. А потом дальше уже решим, какие конкретные шаги предпринять. В зависимости от того, как пройдет наша первая боевая операция. Посмотрим уже по ее результатам.

Но, стратегически, я считаю, мы должны быть нацелены на перекрытие основных проливов. Если установить над ключевыми проливами наш надежный контроль, то никакой колонизации далеких территорий у европейцев не получится. Во всяком случае, легко сделать так, что ни в Юго-Восточную Азию они не доберутся, ни Австралию себе не прикарманят. А мы, для начала, создадим из всех вот этих вот теплых земель новую державу, куда войдут современные нам Малайзия, Сингапур, Филиппины, Индонезия, Австралия и Новая Зеландия, а уж всякую мелочь, вроде этих Марианских островов, Полинезии и Микронезии я сейчас даже считать не собираюсь.

Ведь самая главная проблема в нашем Советском Союзе была какая — это же бесконечная борьба с холодным климатом. Постоянная битва с природой за тепло и за урожай, которая отнимала множество сил во все времена. У нас же большая часть страны в зоне рискованного земледелия находится, а то и на территориях с вечной мерзлотой. Да наш советский человек на обогрев самого себя и своего жилища столько энергии тратит, вместо того, чтобы ее на социалистическое строительство направить! А в теплом климате вся эта энергия сохранится! И тут тебе никакого обогрева не нужно, потому что всегда тепло вокруг. Да и еды полно, которая сама собой растет. Те же кокосы, бананы да фрукты. Если еще, хотя бы, мышей научиться ловить, то с голоду точно не помрешь даже без больших усилий. Почти все необходимое есть в этом теплом районе мира для нашего дальнейшего социалистического развития. А остальное купим, как говорится. Вон у нас сколько сокровищ пиратских в трюме уже припрятано. А сколько еще у колонизаторов захватим! Да мы на это золото и серебро целый флот из местных нанять себе в помощь сможем.

— А как же помощь американским индейцам, о которой мы говорили? — спросил Колясников.

— Так это одна из наших стратегических задач на перспективу. Сразу все не охватить. Нас пока слишком мало. Сейчас, для начала, в Юго-Восточной Азии обоснуемся, подавим сопротивление местных феодальных владетелей, наберем себе союзников, закрепимся в ключевых точках, да Австралию с Новой Зеландией сами для себя откроем. Выстроим систему образования на основе наших собственных знаний. Кадры начнем готовить из местных. И, как только наш новый южный Советский Союз наберет силу, так и станем распространять свое влияние уже дальше во все стороны, на Америку и на Африку. Азию тоже, конечно, не забудем. Потом покорим китайские просторы и с юга выйдем в Россию, чтобы и на Родине социализм установить пораньше вместо царской власти. А потом уже и до старушки Европы дойдет очередь.

* * *

Утром Френсис Дрейк, осмотренный молодым лекарем, познакомившийся с капитаном флота неизвестной страны, которого звали Яков, и накормленный какой-то доброй женщиной, одетой в белое, овсяной кашей прямо с ложки, словно младенец, снова заснул, проснувшись уже только тогда, когда чей-то голос громко зазвучал вокруг, проговаривая нечто на том же незнакомом языке, на котором, как Дрейк заметил, говорили все те люди, которые взяли в плен его команду и его самого. Осторожно повернув свою больную голову, Дрейк увидел, что матрос из его собственной команды, который лежал напротив, куда-то исчез. Но, теперь вместо него прямо перед Френсисом, на расстоянии не больше четырех футов, сидел здоровенный рыжий и конопатый детина в темно-синей форме с голубым воротником в белую полоску и в плоской шапке с черными лентами, по ободу которой шла какая-то иностранная надпись, вышитая золотистыми буквами. А на ремне, перекинутом через плечо, у этого детины висело ружье совершенно необыкновенной формы, с отдельной ручкой возле спускового крючка, с каким-то кривым рогом, приставленным снизу, и с непонятной загогулиной, подходящей к стволу сверху, а на конце этого довольно тонкого черного ствола вертикально торчала еще какая-то штуковина неизвестного назначения.

Свое оружие парень держал под руками у себя на коленях, а поверх него читал какую-то книгу. И подобных ей Дрейк никогда еще нигде не встречал. Со страниц, сделанных так удивительно, что изображение казалось абсолютно жизненным, на него бесстыдно пялились раздетые молодые женщины необычной красоты. Френсис давно был женатым человеком, дома в Плимуте его ждала Мэри, и он считал, что все уже повидал в своей жизни, насыщенной приключениями и опасностями, но, вдруг поймал себя на том, что краснеет, словно мальчишка, засмущавшись при виде красивейших голых девиц, принявших развратные соблазнительные позы и похотливо вылупившихся на него со страниц невиданной четкости и белизны на фоне пальм, белого песка и голубого океана. Он, конечно, видел на стенах в богатых домах родной Англии картины в рамках с подобными куртизанками, нарисованными лучшими художниками Европы. Но, те мастера холста и кисти, как ни старались, а не могли настолько натурально передать реальность, какой она представала с этих страниц необыкновенной книги.

Все это так подействовало на Френсиса Дрейка, что он сделал резкое движение и впервые после ранения сел на своем бежевом ложе. Тотчас голова у него сильно закружилась и снова затошнило. Ему захотелось немедленно упасть обратно. И только невероятным усилием воли он смог подавить эти неприятные ощущения. Они не исчезли, но были загнаны куда-то внутрь на какое-то время.

В тот момент Дрейк понял, что все-таки выздоравливает. Ведь, несмотря ни на что, он уже мог сидеть, он сделал это! А то, что он увидел в помещении, где лежал, заставило Френсиса раскрыть свой единственный здоровый правый глаз пошире от любопытства и забыть на какое-то время о собственной немощи. В сущности, он впервые после ранения смог осмотреться. Ведь до этого момента он просто лежал пластом, подобно бревну. И ему меняли пеленки, словно младенцу.

Теперь же Дрейк видел совершенно необыкновенный интерьер, состоящий из отполированных до зеркального блеска панелей красного дерева с необычными разводами, из мягкой