Орден Харона - Жюльен Эрвьё

мог осилить ее разум. Она была растеряна и испугана одновременно.

– Церемония окончена, – вновь прозвучал ясный голос девочки, стоявшей у очага, в котором догорало платье. – Ваши прошлая жизнь и прошлая смерть теперь позади. Вы стали одной из нас.

Девочка сделала знак остальным Возвращенным, которые уже отошли от Элизабет:

– Теперь вы можете нас оставить. У мисс Блэк наверняка накопилось много вопросов, и она имеет право получить ответы.

Элизабет подняла голову и опухшими от слез глазами посмотрела на Тёрнера, который нехотя отошел от нее. Женщина с голубыми губами что-то прошептала ему на ухо, и они удалились. За ними последовал светловолосый юноша – прежде чем уйти, он бросил на девочку несколько испуганных взглядов.

Все покинули комнату, в которой остались только девочка в черном и совершенно растерянная Элизабет. Девочка глубоко вздохнула.

– Понимаю, вы потрясены, – ласково сказала она. – И злитесь. Вы мертвы. Наверняка обижены на весь мир за то, что с вами случилось, и, пожалуй, на нас в особенности, поскольку именно мы привели вас сюда и уничтожили последнее, что было вам так дорого. Мне это доставляет не больше удовольствия, чем вам. Просто так надо. Я не могу ни вернуть вас обратно, ни смягчить вашу боль. Но по крайней мере я могу ответить на ваши вопросы. Итак, хотите, я вам всё объясню?

Элизабет неловким движением руки вытерла слезы и кивнула.

Всех проблем это не решит, но хоть что-то.

Глава девятая

Дети Харона

Девочка в черном пригласила Элизабет присесть рядом с ней к очагу: теперь они вдвоем наблюдали за извивающимися языками пламени. Девочка откашлялась и начала длинный рассказ:

– У вас наверняка много вопросов, мисс Блэк. Пожалуй, эта ночь – самая ужасная, но в то же время и самая важная за всё время вашего существования. Другие тоже через это проходили, а моей задачей всегда было ответить на их вопросы. Итак, начнем. – Она выдержала паузу, заметив, что Элизабет разглядывает ее, затем кивнула в знак понимания. – Наверное, стоит начать с самого простого: я – Возвращенная, как и вы. Меня зовут Изольда, и, поскольку вы, наверное, уже задаете себе этот вопрос, скоро мне исполнится восемьсот девяносто лет.

– Восемьсот девяносто? – повторила Элизабет затаив дыхание.

– Именно. Но вернемся к тому, почему вы оказались среди нас.

Она взяла кочергу и поворошила угли в очаге с какой-то зловещей сосредоточенностью, потом продолжила свой рассказ:

– Этот глупец Тёрнер сообщил мне, что уже вкратце объяснил вам, кто мы такие, но этому тупоголовому следовало привести вас сразу на церемонию вместо того, чтобы впутывать в один из своих мудреных планов. Так я могла бы рассказать обо всём сама и избежать травмирующих событий, которые вам совершенно ни к чему сегодня ночью. Что ж… Он сообщил мне, что вы знаете, кем был Харон в греческой мифологии. Приятно сознавать, что в кои-то веки имею дело с человеком хоть немного образованным.

Несмотря на холодный тон, Элизабет приняла комплимент и слегка улыбнулась.

– Однако позвольте мне все-таки поведать вам подлинную историю Харона и Ордена Возвращенных. Нашу историю. Она началась много веков назад, задолго до Рима и Афин. Смерть, хозяйка царства мертвых, стала замечать, что некоторые души никогда не возвращались в ее мир и продолжали наслаждаться земной жизнью. Однако каждая душа заключает со Смертью контракт: душа приходит на землю, а контракт оговаривает, сколько времени ей отпущено в живом теле, когда и как она вернется к Смерти.

– Такие же контракты держал в руках Тёрнер? – спросила Элизабет. – Из них он узнал, когда те старики должны были умереть?

– Да, такие же, – подтвердила Изольда. – Как и тот контракт, благодаря которому мы узнали, кто вы и когда умерли. Но вернемся к истории о Смерти: ее царство было и остается весьма обширным. Ей необходимо уделять ему много внимания, а Смерть не могла заниматься в одиночку теми душами, которые не возвращались обратно, как им следовало поступать. Тогда она решила поручить своему самому ревностному слуге Харону разыскивать эти души и возвращать ей положенное. Смерть даровала ему тело, и Харон стал путешествовать по всей земле и служить своей госпоже. Увы, людей по-прежнему было слишком много, и скоро Харону уже недоставало сил находить всех, кто нарушил контракт с его хозяйкой. Тогда он решил попросить смертных, чтобы те помогли ему в борьбе с Обманщиками Смерти. Так появились первые легенды о Хароне, который отправляется за душами, чтобы переправить их в иной мир.

Встревожившись, Элизабет резко распрямилась на стуле. Казалось, к ней вернулись смутные воспоминания.

– Харон на земле? Но вы же сами сказали во время церемонии, что я побывала на берегах Стикса. И Тёрнер говорил, будто именно там меня избрали, чтобы отправить обратно! То есть Харон больше не возвращается на землю?

– Не всё сразу, – усмехнулась Изольда. – Как у вас есть и тело, и душа, так Харон присутствует одновременно в этом и ином мирах. На земле он живет в Венеции, главном штабе нашей организации, но он также находится и на берегах Стикса. А теперь, – сухо заметила она, – позвольте мне вернуться к моему рассказу. Харон нашел несколько смертных себе в помощь, однако им не под силу было тягаться с людьми, бросившими вызов самой Смерти, теми, кого мы называем Обманщиками Смерти. Тогда Харон вернулся к своей хозяйке с просьбой предоставить ему слуг посильнее, освобожденных от ограничений, налагаемых смертными телами. И Смерть согласилась: Харон отправился на берега Стикса, выбрал несколько душ и вернул обратно в их тела. Так родились первые Возвращенные, если можно так выразиться.

– Получается, Харон не встречает никого на берегу Стикса и не перевозит души, как гласит мифология? – заинтересовалась Элизабет, увлеченная этим невероятным рассказом.

– Легенды – всего лишь искаженная реальность, вы это сами знаете. На самом деле души переплывают Стикс в одиночку. Харон там только для того, чтобы выбрать души тех, кого вернет на землю. Вроде вашей.

– Только одного я не могу понять: чем Возвращенные лучше людей в подобных делах?

– Тем, что они мертвые и не знают пределов живых. Если вам сейчас и кажется, что ваше тело – живое, что оно дышит, а сердце бьется, то это только потому, что вы должны вращаться среди смертных, не вызывая подозрений. В остальном же, вы это скоро заметите, вас избавили от всех преград. Мы едим и пьем, чтобы восстановить силы, но если мы не станем этого делать, то лишь ослабнем, но не умрем. Вы никогда не заболеете. Ваши чувства обострились сильнее, чем у любого смертного. Ваше тело движется благодаря вашей душе, а не мышцам. Оно больше не телесная оболочка, а ваше оружие. Теперь вы сильнее, ловчее и быстрее любого. Ваши раны тоже затягиваются скорее, даже самые опасные. Вы не будете стареть и проживете до тех пор, пока Харон не решит, что пришло ваше время вернуться к нему, или же пока враги не одержат верх. К тому же у вас есть обол[2].

Элизабет потерла ладони, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на изменения в своем теле. Однако она чувствовала себя как обычно. Тем не менее девушка задала вопрос, который сам напрашивался:

– Обол? Что это?

– Дар. Харон делает каждому из нас подарок. Это сверхъестественная сила, как-то связанная с нашей прошлой жизнью. Возьмите к примеру Хэнка, юношу со светлыми волосами, вы видели его в этой комнате. Всю свою жизнь он был до болезненности застенчив. Теперь же он способен сделать себя невидимым.

– Получается… у доктора Тёрнера тоже есть обол? И у вас? И у меня? – спросила Элизабет.

– Разумеется, – пренебрежительно ответила Изольда.

– И какой обол у меня?

– Как я вам уже говорила, у каждого из нас он разный. Когда проявится ваш, вы сами поймете. Но мы достаточно обсудили преимущества нашего положения, перейдем к правилам.

Изольда отложила кочергу, повернулась к Элизабет и пристально посмотрела